{thumbimage 150px 1}Медали и ордена Алексея Петровича СИЛКИНА, которому через месяц исполнится 98 лет, не умещаются на его пиджаке. Военным фельдшером он прошел Финскую и Великую Отечественную войны, спас огромное число жизней, в битве за Сталинград получил медаль за Отвагу, участвовал в освобождении Варшавы, а закончил войну под Берлином. Но самой своей дорогой наградой он считает первый орден Красной звезды, который наш сегодняшний герой заслужил под Выборгом.
Зимний день в Финляндии так короток, что людям кажется, будто ночь и не кончается. Кругом трескучие минус сорок, да снег, в который проваливаешься по пояс, поскольку ни машины, ни лошади, ни даже дороги нормальной нет. Это зима 1939-го. В заиндевевшем лесу стоит боевая часть и в двух километрах от нее — медсанбат.
Алексею Петровичу Силкину 27 лет, на финский фронт он прибыл добровольцем. Молодой военный фельдшер должен обеспечивать эвакуацию раненых и обмороженных советских солдат и оказывать им помощь. Для этого у Алексея Петровича есть только лыжи, носилки, медицинские инструменты да теплые мешки для раненых. Работы очень много — короткий день и долгую северную ночь, да снова день и ночь, и так без конца, группа из 20 человек под командованием Силкина посменно вывозит, практически на себе, раненых в медсанбат. В самых тяжелых случаях их затем отправляют бронепоездом домой, в Россию. Но уже декабрь. Скоро эта война кончится, главное — самому выстоять, не умереть от пули или мороза.
Война и правда кончилась, и ни одного финна Алексей Петрович так и не увидел. Выборг они покинули, оставив в брошенных аккуратных домиках порезанные костюмы и ботинки, разбитую посуду. Сейчас, спустя 70 с лишним лет с тех времен, Алексей Петрович продолжает с трепетом говорить, что эту войну мы выиграли, ведь главной своей цели добились — отодвинули границу от Ленинграда, а значит, спасли город от уничтожения во время Великой Отечественной.
Рука Калинина
Алексей Силкин связать свою жизнь с Красной Армией решил еще в 20 лет: в 1932 году он ушел со службы на ленинградском телефонном заводе «Красная заря», чтобы служить Родине. Добровольцев тогда набирали по всему СССР, год ребят обучали военному делу, а затем каждому была предоставлена возможность поступить в любую военную школу. Кто-то из товарищей Алексея пошел в авиацию, кто-то в связь, а сам он выбрал военно-медицинское училище, где и отучился три года. Затем служил в авиационной части под Псковом, был переброшен в Одессу для подготовки военно-медицинских работников и уже оттуда отправился на финский фронт. Последнее вышло очень быстро и просто — из киевского военного округа пришел приказ отправить одного из четверых военных фельдшеров на фронт. Но когда командир сообщил о приказе, у троих фельдшеров нашлись отговорки: у одного больна мать, другой болен сам, а третий откровенно не хочет.
— Значит, поеду я, — решил Алексей Петрович.
Оставшиеся трое фельдшеров очень обрадовались, стали обнимать своего коллегу, который от одной войны их точно спас.
За финскую кампанию Алексей Петрович получил свой первый и самый дорогой орден Красной звезды. Правда, с ним вышла странная история. Сперва Алексею Петровичу сообщили, что он награжден, затем, что награжден другой Силкин, и свою награду тот уже получил. Тогда Алексей Петрович написал письмо в наградной отдел лично Михаилу Калинину с просьбой разобраться. Вскоре из киевского военного округа пришел приказ: снабдить Алексея Силкина всем необходимым для отправки в Москву, чтобы получить награду. Свой первый орден Алексей Петрович получил в Кремле лично из рук Михаила Калинина. В день вручения наград у кабинета всесоюзного старосты собралось около шестидесяти человек. Пока ждали награждения, из дверей кабинета вышел секретарь и обратился к военным с необычной просьбой: не сильно жать руку Калинину. Молодые и сильные мужчины от радости хотели обменяться самым крепким рукопожатием с товарищем из политбюро, а Михаилу Калинину в сороковом году исполнилось уже 65 лет, и от постоянных пожатий правая кисть с трудом работала.
Сороковые роковые
После вручения наград Алексей Силкин был отправлен в Симферополь, обучать молодых специалистов в школе санинструкторов, там он и встретил начало Великой Отечественной войны. Родная Алексею Петровичу 76-я псковская воздушно-десантная дивизия тогда была еще простой пехотной и стояла в Симферополе у берега Черного моря.
Когда началась война, дивизия получила приказ выйти за город и доформироваться. Тогда в качестве военного фельдшера в нее и попал Алексей Петрович.
Как только немцы подошли к Крыму, дивизия вступила в бои, но удержать свои позиции она тогда не смогла и оказалась сброшенной в Керченский пролив. На другой его берег каждый переправлялся, как мог: кто-то, уцепившись за бревно, кто-то с помощью пустых бочек. Алексей Силкин с другими солдатами связали плот. Удерживались они на нем только чудом, черные волны швыряли плот по всему проливу, править не было никакой возможности. Но до середины керченского пролива трое мужчин и женщина-медработник добрались — там отступающих солдат подбирали советские корабли. Если бы они не курсировали по проливу, то всех течением унесло бы в открытое море.
Затем дивизия Алексея Силкина участвовала в боях на Северном Кавказе, потом получила приказ отступать к Сталинграду. Ветерану запомнилось, как в группе других медицинских работников и связистов он шел трое суток почти без передышек до самого Сталинграда. Во время этого перехода бывало и так, что не более чем в километре от их группы к городу двигались немецкие танки и пехота. Так и шли наши врачи и связисты: падая на землю, чтобы переждать, когда пройдет своей дорогой вражеский батальон, поднимаясь и продолжая путь. Наконец отступавшие переправились через Волгу и встали на боевые позиции.
В полку, где служил Алексей Силкин, медицинских работников почти не было. Врачи в те годы не успевали окончить университет, вот и оказалось, что среди всех медработников Алексей Силкин по возрасту и по работе был самым опытным. Его назначили старшим санитарной роты полка. Алексей Петрович должен был организовать доставку раненых и больных, оказать им помощь в полковой части и отправить дальше в медсанбат. Эту работу он и выполнял до конца войны. После Сталинграда прошел Алексей Петрович со своей дивизией Брянский, Центральный, Белорусский фронты, участвовал в освобождении Варшавы, а победу встретил под Берлином. Правда, побывать в самом Берлине Алексею Петровичу так и не довелось: в тот день, когда туда ездили другие медработники, он отвозил своих раненых в тыл.
После войны Алексей Силкин остался в своей дивизии, которая в скором времени стала знаменитой 76-й псковской воздушно-десантной. Со своей женой, которую Алексей Петрович и сейчас любовно называет Катенькой, он познакомился, когда дивизия находилась в Новоселицах. В медсанбате тогда не хватало медсестер, и их пригласили из соседних деревень. Одна медсестричка и приглянулась Алексею Петровичу.
В отставку он вышел в 1956 году в звании майора, потом дополнительно присвоили подполковника медицинской службы. Жить семья Силкиных осталась в Новгороде, потому что любимая Катенька из родных мест уезжать не захотела. Жилья не было, поэтому стали своими силами строить дом. В те годы у Силкиных было уже трое детей, а сам Алексей Петрович сменил профессию, после чего он прослужил 26 лет в организованном после войны Горгазе.
Перед мысленным взором
Сейчас Алексей Петрович живет один, его жена умерла почти десять лет назад. Раз в два дня его навещает сын, готовит ему еду, помогает по дому. Впрочем, Алексей Петрович и сам неплохо справляется, утром варит себе кашу, если надо, может и полы помыть, и постирать. С сожалением он замечает:
— Я бы и пробежался сейчас, да ноги не позволяют.
Себя Алексей Петрович с жаром называет коммунистом и врагом всех богатеев — до сих пор ветеран мечтает о том, чтобы все было по справедливости. Он, конечно, и слышать не хочет о переименовании проспекта Карла Маркса, но его мнения никто не спрашивает, а Интернета, где можно проголосовать против переименования, у Алексея Петровича нет.
Он живет, как и многие другие ветераны Великой Отечественной войны, один, но не считает себя одиноким: всю пенсию раздает внукам и правнукам, говорит, что сыт и доволен, а деньги ему не нужны. Алексей Петрович спас жизни огромному количеству людей, но вспоминает об этом спокойно, словно так и должно было быть, словно и не было в его жизни ничего необычайного.
Но вечерами перед мысленным взором ветерана вновь проносятся и заиндевелые финские ели, и ледяные керченские волны, и пылающий Сталинград, и раненые, которых он спас и которых не смог спасти, и, конечно, любимая им молоденькая медсестричка Катенька. Вновь и вновь тревожит прошлое память Алексея Петровича.
Война и правда кончилась, и ни одного финна Алексей Петрович так и не увидел. Выборг они покинули, оставив в брошенных аккуратных домиках порезанные костюмы и ботинки, разбитую посуду. Сейчас, спустя 70 с лишним лет с тех времен, Алексей Петрович продолжает с трепетом говорить, что эту войну мы выиграли, ведь главной своей цели добились — отодвинули границу от Ленинграда, а значит, спасли город от уничтожения во время Великой Отечественной.
Рука Калинина
Алексей Силкин связать свою жизнь с Красной Армией решил еще в 20 лет: в 1932 году он ушел со службы на ленинградском телефонном заводе «Красная заря», чтобы служить Родине. Добровольцев тогда набирали по всему СССР, год ребят обучали военному делу, а затем каждому была предоставлена возможность поступить в любую военную школу. Кто-то из товарищей Алексея пошел в авиацию, кто-то в связь, а сам он выбрал военно-медицинское училище, где и отучился три года. Затем служил в авиационной части под Псковом, был переброшен в Одессу для подготовки военно-медицинских работников и уже оттуда отправился на финский фронт. Последнее вышло очень быстро и просто — из киевского военного округа пришел приказ отправить одного из четверых военных фельдшеров на фронт. Но когда командир сообщил о приказе, у троих фельдшеров нашлись отговорки: у одного больна мать, другой болен сам, а третий откровенно не хочет.
— Значит, поеду я, — решил Алексей Петрович.
Оставшиеся трое фельдшеров очень обрадовались, стали обнимать своего коллегу, который от одной войны их точно спас.
За финскую кампанию Алексей Петрович получил свой первый и самый дорогой орден Красной звезды. Правда, с ним вышла странная история. Сперва Алексею Петровичу сообщили, что он награжден, затем, что награжден другой Силкин, и свою награду тот уже получил. Тогда Алексей Петрович написал письмо в наградной отдел лично Михаилу Калинину с просьбой разобраться. Вскоре из киевского военного округа пришел приказ: снабдить Алексея Силкина всем необходимым для отправки в Москву, чтобы получить награду. Свой первый орден Алексей Петрович получил в Кремле лично из рук Михаила Калинина. В день вручения наград у кабинета всесоюзного старосты собралось около шестидесяти человек. Пока ждали награждения, из дверей кабинета вышел секретарь и обратился к военным с необычной просьбой: не сильно жать руку Калинину. Молодые и сильные мужчины от радости хотели обменяться самым крепким рукопожатием с товарищем из политбюро, а Михаилу Калинину в сороковом году исполнилось уже 65 лет, и от постоянных пожатий правая кисть с трудом работала.
Сороковые роковые
После вручения наград Алексей Силкин был отправлен в Симферополь, обучать молодых специалистов в школе санинструкторов, там он и встретил начало Великой Отечественной войны. Родная Алексею Петровичу 76-я псковская воздушно-десантная дивизия тогда была еще простой пехотной и стояла в Симферополе у берега Черного моря.
Когда началась война, дивизия получила приказ выйти за город и доформироваться. Тогда в качестве военного фельдшера в нее и попал Алексей Петрович.
Как только немцы подошли к Крыму, дивизия вступила в бои, но удержать свои позиции она тогда не смогла и оказалась сброшенной в Керченский пролив. На другой его берег каждый переправлялся, как мог: кто-то, уцепившись за бревно, кто-то с помощью пустых бочек. Алексей Силкин с другими солдатами связали плот. Удерживались они на нем только чудом, черные волны швыряли плот по всему проливу, править не было никакой возможности. Но до середины керченского пролива трое мужчин и женщина-медработник добрались — там отступающих солдат подбирали советские корабли. Если бы они не курсировали по проливу, то всех течением унесло бы в открытое море.
Затем дивизия Алексея Силкина участвовала в боях на Северном Кавказе, потом получила приказ отступать к Сталинграду. Ветерану запомнилось, как в группе других медицинских работников и связистов он шел трое суток почти без передышек до самого Сталинграда. Во время этого перехода бывало и так, что не более чем в километре от их группы к городу двигались немецкие танки и пехота. Так и шли наши врачи и связисты: падая на землю, чтобы переждать, когда пройдет своей дорогой вражеский батальон, поднимаясь и продолжая путь. Наконец отступавшие переправились через Волгу и встали на боевые позиции.
В полку, где служил Алексей Силкин, медицинских работников почти не было. Врачи в те годы не успевали окончить университет, вот и оказалось, что среди всех медработников Алексей Силкин по возрасту и по работе был самым опытным. Его назначили старшим санитарной роты полка. Алексей Петрович должен был организовать доставку раненых и больных, оказать им помощь в полковой части и отправить дальше в медсанбат. Эту работу он и выполнял до конца войны. После Сталинграда прошел Алексей Петрович со своей дивизией Брянский, Центральный, Белорусский фронты, участвовал в освобождении Варшавы, а победу встретил под Берлином. Правда, побывать в самом Берлине Алексею Петровичу так и не довелось: в тот день, когда туда ездили другие медработники, он отвозил своих раненых в тыл.
После войны Алексей Силкин остался в своей дивизии, которая в скором времени стала знаменитой 76-й псковской воздушно-десантной. Со своей женой, которую Алексей Петрович и сейчас любовно называет Катенькой, он познакомился, когда дивизия находилась в Новоселицах. В медсанбате тогда не хватало медсестер, и их пригласили из соседних деревень. Одна медсестричка и приглянулась Алексею Петровичу.
В отставку он вышел в 1956 году в звании майора, потом дополнительно присвоили подполковника медицинской службы. Жить семья Силкиных осталась в Новгороде, потому что любимая Катенька из родных мест уезжать не захотела. Жилья не было, поэтому стали своими силами строить дом. В те годы у Силкиных было уже трое детей, а сам Алексей Петрович сменил профессию, после чего он прослужил 26 лет в организованном после войны Горгазе.
Перед мысленным взором
Сейчас Алексей Петрович живет один, его жена умерла почти десять лет назад. Раз в два дня его навещает сын, готовит ему еду, помогает по дому. Впрочем, Алексей Петрович и сам неплохо справляется, утром варит себе кашу, если надо, может и полы помыть, и постирать. С сожалением он замечает:
— Я бы и пробежался сейчас, да ноги не позволяют.
Себя Алексей Петрович с жаром называет коммунистом и врагом всех богатеев — до сих пор ветеран мечтает о том, чтобы все было по справедливости. Он, конечно, и слышать не хочет о переименовании проспекта Карла Маркса, но его мнения никто не спрашивает, а Интернета, где можно проголосовать против переименования, у Алексея Петровича нет.
Он живет, как и многие другие ветераны Великой Отечественной войны, один, но не считает себя одиноким: всю пенсию раздает внукам и правнукам, говорит, что сыт и доволен, а деньги ему не нужны. Алексей Петрович спас жизни огромному количеству людей, но вспоминает об этом спокойно, словно так и должно было быть, словно и не было в его жизни ничего необычайного.
Но вечерами перед мысленным взором ветерана вновь проносятся и заиндевелые финские ели, и ледяные керченские волны, и пылающий Сталинград, и раненые, которых он спас и которых не смог спасти, и, конечно, любимая им молоденькая медсестричка Катенька. Вновь и вновь тревожит прошлое память Алексея Петровича.
Алина БЕРИАШВИЛИ
Фото автора
Фото автора
