{thumbimage 150px 1}Ям-Запольский мир обеспечил Новгороду безопасность, а России — большие потери
С 25 августа 1581-го до 5 января 1582 года польско-литовская армия Стефана Батория штурмовала Псков, но взять не смогла. Однако успехи поляков были таковы, что 15 января 1582 года Россия была вынуждена подписать 10-летний мирный договор, по которому потеряла огромные территории в Ливонии.
Напомним, что предпосылкой к уступчивому договору явились успехи Батория, достигнутые летом 1580 года, когда он занял Великие Луки, Себеж, Невель, Усвят и другие русские города, явно угрожая Пскову и Новгороду. В Разрядной книге 1559—1604 годов читаем, что в феврале 1581 года литовские люди пришли ночью тайно к цареву и великого князя к городу Холму; и город Холм взяли. А в городе воеводу взяли князя Петра Ивановича Борятинскаго да осадного главу Меньшова-Панина. И в город литовские люди засели. В том же месяце феврале приходили литовские люди к Старой Руссе и Руссу выжгли… А приходили литовцы к Руссе из Лук Великих, из Заволочья да из Холма.
Тогда прислал царь и великий князь в Старую Руссу замену воеводам — князя Василия Мусу Петровича Туренина да Дмитрия Борисовича Салтыкова да Иванa Львовича Салтыкова да Дмитрея Андреевича Замыцкова. Но литовские люди пришли снова к Руссе и Руссу сожгли, а воеводу, князя Василия Туренина, взяли в плен. А Дмитрий Салтыков да Иван Салтыков да Дмитрий Замыцкой побежали, князь Василия выдав.
В поисках компромисса
Иван IV, политик мудрый и жесткий, вынужден был искать компромисс и послал к папе римскому гонца, прося у того посредничества для заключения мира на приемлемых для России условиях. В это время Баторий уже осадил Псков и уверенный в окончательном успехе потребовал от России не только очищения всей Ливонии и занятых русскими земель в Белоруссии, но и сдачи ему Себежа с прилегающими землями, а также выплаты 400 тысяч венгерских злотых в качестве контрибуции.
Возмущённый Иван IV обвинил короля в вероломстве: У прежних послов просил одного, а у нынешних просишь уже другого, Себежа; дай тебе это, ты станешь просить ещё и ни в чём меры себе не поставишь. Баторий в ответ пригрозил, что придёт с войском в Москву и здесь продиктует условия мира. Однако польский король не рассчитал свои силы. Псков взять ему так и не удалось.
Кстати, псковичам в защите города активно помогали новгородцы. В «Дневнике» Станислава Пиотровского, в частности, описан такой эпизод: 2 октября были перехвачены письма некоего Никиты Хвостова, который идет сюда (к Пскову. — Г.Р.) из Новгорода с 700 стрельцами. Великий князь приказал ему во чтобы то ни стало войти в город. Сегодня стража заметила, что люди Хвостова, прибывшие из озера на лодках, высадились на берег. Поэтому приказано быть наготове. Гетман чувствует себя гораздо лучше.
3 октября. Уже стало смеркаться, как попался в наши руки знаменитый пленник Никита Хвостов вместе со своим слугою. Они в темноте прокрадывались к городским воротам, но были захвачены солдатами воеводы волынского. Никита должен был войти в город в прошлую ночь вместе со своим товарищем Данилой, но от утомления не мог идти пешком и потому решился сегодня попробовать. А Данило все-таки прошел сквозь нашу цепь и попал в город, имея при себе более 100 человек. 500 из никитовых стрельцов, видя, что начальник в плену, повернули назад к озеру. Видно Бог нам помог в этом деле.
…Ему известны все планы в. князя, поэтому его старательно расспрашивают. Рассказывает все: что порох идет уже к нам из Риги, кто его сопровождает и сколько — все это он знает лучше самого короля; не ударил он на них, единственно повинуясь приказанию великого князя как можно скорее спешить к городу. Говорит, что князь ради мира уступит всю Ливонию, что шведы взяли Нарву, Ивангород, что они направляются к Юрьеву (Дерпту) и легко его возьмут; что князь отпустил уже Поссевина с большим почетом, щедро наградив его.
Папский посредник в предстоящих переговорах Антоний Поссевино ехал к Баторию, который, истощенный пятимесячной осадой (Пиотровский: Господи Боже! Как переменчива тут погода: после таких прекрасных дней вдруг пошел снег с вьюгой, и настал страшный холод. Шубы начинают дорого цениться. Мы, подобно лисицам, роемся в земле и прячемся в ямах; но Бог знает, что будет с бедной пехотой; каждый раз дезертирует из ней по нескольку. На немцев нашла какая-то болезнь, умирает их ежедневно по десятку. А что же будет дальше? Мне кажется, что попомнит наше войско этот Псков. Нийенштадт: Осада Пскова продолжалась очень долго, у польского войска не было ни соли, ни хлеба, между ними начались разные болезни, так что перемерло много кнехтов; тогда король уехал (в Вильно. — Г.Р.), чтобы снабдить лагерь всем необходимым и достать для ратников денег), дал согласие на его помощь.
Однако посредник, по словам Пиотровского, ничего хорошего не привез: Русский князь упорно держится последнего своего предложения, которое послы его предъявили в Полоцке; Нарвы (которая уже не его) отдать не хочет, большую часть ливонских замков оставляет за собою, а нам отдает то, что давно уже наше.
При третейском судье
Тем не менее 30 ноября 1581 года в местечке Киверова Горка (неподалеку от Порхова на территории нынешнего Локнянского района Псковской области) переговоры начались. Россию на них представляли князь Дмитрий Елецкий и печатник Роман Алферьев, Речь Посполитую — воевода Януш Збаражский, князь Альбрехт Радзивилл и Михаил Гарабурда. Председательствовал Поссевино.
В «Протоколах Ям-Запольского перемирия» сказано, как трудно шли переговоры (состоялось 21 заседание!). Поссевино предложил: «Поскольку победителям подобает диктовать свои законы побежденным, королевские послы могут первыми предложить условия заключения мира, которого московиты уже в третий раз требуют посредством третьего посольства». Тогда браславский воевода (Збаражский. — Г.Р.) красноречиво и убедительно потребовал всей Ливонии, то есть и той, что находится в руках московита, а если он ее не уступит, они нисколько не продвинутся вперед в этом деле, но при этом прервутся дальнейшие переговоры.
На это московиты сказали, что это — чрезмерные условия, и добавляли много доводов, чтобы убедить королевских послов не проливать крови и установить равные условия, если они хотят, чтобы результатом этого стали истинный мир и братство. И к числу тех ливонских крепостей, которые три месяца тому назад великий князь через Антонио Поссевино обещал, прибавить Говию (область в Ливонии. — Г.Р.). На все это очень хорошо вновь ответил воевода браславский; московские же послы потребовали, чтобы королевские послы также сказали, имеют ли они что-нибудь в своих поручениях, что нужно было бы передать великому князю. Ведь московский князь требует псковских крепостей, а также остальных, которые в предыдущие годы были взяты у короля Стефана: Луки, Велиж, Заволочье, Невель, Холм и других подобного рода.
Королевские послы сказали, что они и так отдают много: они откажутся от надежды овладеть Псковом и Новгородом, а те 40 миль владений московита, которые они заняли в течение нынешнего года, позволят возвратить в собственность великого князя московского; они отведут также свое победоносное войско, хотя те расходы, которые они сделали и которые московит обещал возместить в Вильне через своих послов, он не возвращает, они сами обещают возвратить московиту четыре псковские крепости.
Московиты, со своей стороны, сказали следующее: если речь не пойдет об оставлении у московского князя остальных ливонских крепостей, никаких переговоров не получится. Совершенно невозможно, чтобы великий князь отдал столько ливонских крепостей даром, Псков же, и это знают королевские послы, так укреплен, что еще не взят и впоследствии взят не будет.
В таких различных разговорах они провели весь день до ночи.
Но так или иначе компромисс в конце концов был достигнут. Стороны подписали договор, текст которого (с незначительными сокращениями) помещен ниже:
Условия мира,
Тогда прислал царь и великий князь в Старую Руссу замену воеводам — князя Василия Мусу Петровича Туренина да Дмитрия Борисовича Салтыкова да Иванa Львовича Салтыкова да Дмитрея Андреевича Замыцкова. Но литовские люди пришли снова к Руссе и Руссу сожгли, а воеводу, князя Василия Туренина, взяли в плен. А Дмитрий Салтыков да Иван Салтыков да Дмитрий Замыцкой побежали, князь Василия выдав.
В поисках компромисса
Иван IV, политик мудрый и жесткий, вынужден был искать компромисс и послал к папе римскому гонца, прося у того посредничества для заключения мира на приемлемых для России условиях. В это время Баторий уже осадил Псков и уверенный в окончательном успехе потребовал от России не только очищения всей Ливонии и занятых русскими земель в Белоруссии, но и сдачи ему Себежа с прилегающими землями, а также выплаты 400 тысяч венгерских злотых в качестве контрибуции.
Возмущённый Иван IV обвинил короля в вероломстве: У прежних послов просил одного, а у нынешних просишь уже другого, Себежа; дай тебе это, ты станешь просить ещё и ни в чём меры себе не поставишь. Баторий в ответ пригрозил, что придёт с войском в Москву и здесь продиктует условия мира. Однако польский король не рассчитал свои силы. Псков взять ему так и не удалось.
Кстати, псковичам в защите города активно помогали новгородцы. В «Дневнике» Станислава Пиотровского, в частности, описан такой эпизод: 2 октября были перехвачены письма некоего Никиты Хвостова, который идет сюда (к Пскову. — Г.Р.) из Новгорода с 700 стрельцами. Великий князь приказал ему во чтобы то ни стало войти в город. Сегодня стража заметила, что люди Хвостова, прибывшие из озера на лодках, высадились на берег. Поэтому приказано быть наготове. Гетман чувствует себя гораздо лучше.
3 октября. Уже стало смеркаться, как попался в наши руки знаменитый пленник Никита Хвостов вместе со своим слугою. Они в темноте прокрадывались к городским воротам, но были захвачены солдатами воеводы волынского. Никита должен был войти в город в прошлую ночь вместе со своим товарищем Данилой, но от утомления не мог идти пешком и потому решился сегодня попробовать. А Данило все-таки прошел сквозь нашу цепь и попал в город, имея при себе более 100 человек. 500 из никитовых стрельцов, видя, что начальник в плену, повернули назад к озеру. Видно Бог нам помог в этом деле.
…Ему известны все планы в. князя, поэтому его старательно расспрашивают. Рассказывает все: что порох идет уже к нам из Риги, кто его сопровождает и сколько — все это он знает лучше самого короля; не ударил он на них, единственно повинуясь приказанию великого князя как можно скорее спешить к городу. Говорит, что князь ради мира уступит всю Ливонию, что шведы взяли Нарву, Ивангород, что они направляются к Юрьеву (Дерпту) и легко его возьмут; что князь отпустил уже Поссевина с большим почетом, щедро наградив его.
Папский посредник в предстоящих переговорах Антоний Поссевино ехал к Баторию, который, истощенный пятимесячной осадой (Пиотровский: Господи Боже! Как переменчива тут погода: после таких прекрасных дней вдруг пошел снег с вьюгой, и настал страшный холод. Шубы начинают дорого цениться. Мы, подобно лисицам, роемся в земле и прячемся в ямах; но Бог знает, что будет с бедной пехотой; каждый раз дезертирует из ней по нескольку. На немцев нашла какая-то болезнь, умирает их ежедневно по десятку. А что же будет дальше? Мне кажется, что попомнит наше войско этот Псков. Нийенштадт: Осада Пскова продолжалась очень долго, у польского войска не было ни соли, ни хлеба, между ними начались разные болезни, так что перемерло много кнехтов; тогда король уехал (в Вильно. — Г.Р.), чтобы снабдить лагерь всем необходимым и достать для ратников денег), дал согласие на его помощь.
Однако посредник, по словам Пиотровского, ничего хорошего не привез: Русский князь упорно держится последнего своего предложения, которое послы его предъявили в Полоцке; Нарвы (которая уже не его) отдать не хочет, большую часть ливонских замков оставляет за собою, а нам отдает то, что давно уже наше.
При третейском судье
Тем не менее 30 ноября 1581 года в местечке Киверова Горка (неподалеку от Порхова на территории нынешнего Локнянского района Псковской области) переговоры начались. Россию на них представляли князь Дмитрий Елецкий и печатник Роман Алферьев, Речь Посполитую — воевода Януш Збаражский, князь Альбрехт Радзивилл и Михаил Гарабурда. Председательствовал Поссевино.
В «Протоколах Ям-Запольского перемирия» сказано, как трудно шли переговоры (состоялось 21 заседание!). Поссевино предложил: «Поскольку победителям подобает диктовать свои законы побежденным, королевские послы могут первыми предложить условия заключения мира, которого московиты уже в третий раз требуют посредством третьего посольства». Тогда браславский воевода (Збаражский. — Г.Р.) красноречиво и убедительно потребовал всей Ливонии, то есть и той, что находится в руках московита, а если он ее не уступит, они нисколько не продвинутся вперед в этом деле, но при этом прервутся дальнейшие переговоры.
На это московиты сказали, что это — чрезмерные условия, и добавляли много доводов, чтобы убедить королевских послов не проливать крови и установить равные условия, если они хотят, чтобы результатом этого стали истинный мир и братство. И к числу тех ливонских крепостей, которые три месяца тому назад великий князь через Антонио Поссевино обещал, прибавить Говию (область в Ливонии. — Г.Р.). На все это очень хорошо вновь ответил воевода браславский; московские же послы потребовали, чтобы королевские послы также сказали, имеют ли они что-нибудь в своих поручениях, что нужно было бы передать великому князю. Ведь московский князь требует псковских крепостей, а также остальных, которые в предыдущие годы были взяты у короля Стефана: Луки, Велиж, Заволочье, Невель, Холм и других подобного рода.
Королевские послы сказали, что они и так отдают много: они откажутся от надежды овладеть Псковом и Новгородом, а те 40 миль владений московита, которые они заняли в течение нынешнего года, позволят возвратить в собственность великого князя московского; они отведут также свое победоносное войско, хотя те расходы, которые они сделали и которые московит обещал возместить в Вильне через своих послов, он не возвращает, они сами обещают возвратить московиту четыре псковские крепости.
Московиты, со своей стороны, сказали следующее: если речь не пойдет об оставлении у московского князя остальных ливонских крепостей, никаких переговоров не получится. Совершенно невозможно, чтобы великий князь отдал столько ливонских крепостей даром, Псков же, и это знают королевские послы, так укреплен, что еще не взят и впоследствии взят не будет.
В таких различных разговорах они провели весь день до ночи.
Но так или иначе компромисс в конце концов был достигнут. Стороны подписали договор, текст которого (с незначительными сокращениями) помещен ниже:
Условия мира,
предоставленные великому князю московскому в ответ на его просьбу светлейшим королем Стефаном и переданные послом святейшего нашего господина в Яме Запольском 15 января 1582 г. от Рождества Христова.
Войско его величества после снятия осады с Пскова должно быть выведено из владений московского князя.
Нельзя допускать пожаров и разорения полей.
Перемирие заключается на 10 лет. Города, взятые в Московии в прошлом году: Великие Луки, Холм, Заволочье, Невель и другие, так же, как и взятые в нынешнем году: Остров, Красный Городок, Воронеч, Велья и прочие крепости, принадлежащие Пскову, вместе с оружием и военным снаряжением, те, которые не были сожжены, должны быть возвращены (Москве. — Г.Р.).
В возмещение этого великий князь московский отказывается от всех городов и владений где бы то ни было в Ливонии, захваченных им, вместе со взятым им там военным снаряжением и оружием. Он не должен требовать обратно городов: Велиж, Усвят, Озерище, Сокол и других, взятых на войне, и городов, принадлежащих Полоцку.
Должны быть немедленно переданы из части московита в первую очередь: Дерпт, Феллин, Пернов и Новгородок. Остальные же все — до 4 марта (крайний срок). Список их следующий: Кокенгаузен, Круцборг, Ланден, Розитен, Лазен, Фестен, Сессвеген, Шванцбург, Мариенгаузен, Рунцборг, Адсель, Трикат, Мариенбург, Волнур, Перкель, Салес, Старый Пернов, Андер Фиккель, Маргема, Кукенгайм, Леаль, Лоде, Апсель, Санкта Бригитта, Фегссевер, Лиель, Борхольм, Нейшлосс, Фалькоффен, Белый Камень, Нарев, Талкинав, Форбет, Керемпе, Ольденторн, Нейгауз, Одемпе, Зоммерпаль, Кавелихт, Ульцен, Кунцтет, Ранден, Ринген, Оберполен, Лаис, Тервесс, Ленварт, Ассерат.
Что касается Нарвы и других городов, занятых светлейшим королем шведским, послы светлейшего короля польского заявили, что его величество, несмотря на перемирие, будет добиваться своих прав…
Для принесения московитом клятвы при утверждении условий мира представители светлейшего короля польского должны прибыть в Московию к 10 июня, московские же в Польшу — к 15 августа.
Время работает на нас
Упорство русских послов на переговорах объясняется, конечно, не только тем, что они видели явно ослабленную польскую армию. Не уверенный в том, что ему удастся договориться о минимальных уступках и максимальных приобретениях, Иван IV рассматривал переговоры (30 ноября 1581 года — 15 января 1582) как передышку, которая была нужна ему для мобилизации войска и продолжения войны с Швецией. Переговоры затягивались еще и потому, что для уточнения какого-нибудь вопроса нужно было отправлять гонцов то в Вильно, где в это время находился Баторий, то к Ивану Грозному за 700 миль. И все это в декабре-январе, при жесточайших морозах.
Однако хотя в условиях договора и было записано, что Баторий не станет вмешиваться в наши разборки со шведами, польский король убедил и русского царя не начинать широкомасштабную войну. Правда, уже летом 1582 года русские предприняли наступление в Финляндии, но это была локальная операция, преследовавшая одну цель — дать понять противнику, что Новгород не может и не должен быть объектом агрессии.
На большее у Ивана Грозного просто не было сил и средств. Вот что пишет, например, Антонио Поссевино в своей книге мемуаров «Московия» о ситуации в России в начале 80-х годов: В войско (русское. — Г.Р.) набирают каждого десятого. Они становятся либо княжескими телохранителями, либо служат на
войне, либо размещены по гарнизонам крепостей. Дома они оставляют жен и детей, и иногда, в случае их гибели, дома мало-помалу лишаются людей. Многих погубила чума, о которой никогда до этого времени не было слышно в Московии из-за очень сильных здешних холодов и обширных пространств. Многочисленные войны, казни многих тысяч людей (даже знатных), постоянные набеги татар, сожжение ими 12 лет тому назад столицы (к этому можно прибавить постоянные победы короля Стефана в течение последних трех лет) довели князя до такого состояния, что его силы можно считать не только ослабленными, но почти подорванными. Известно, что иногда на пути в 300 миль в его владениях не осталось уже ни одного жителя, хотя села и существуют, но они пусты.
Вместо эпилога
Ливонская война началась для нас в 1558 году. Довольно легко Россия оккупировала побережье Балтийского моря, а к 1577 году заняла почти всю Прибалтику, кроме Риги и Ревеля (Таллина). Но в 1578 году на арену сражений вышло одно из самых сильных государств Восточной Европы того времени — Речь Посполитая. Кроме того, в 1579 году в новгородские земли вторглись шведы. России пришлось обороняться сразу от двух сильных противников да еще с оглядкой на угрозу с юга со стороны татар. Ситуация повернулась на 180 градусов.
В мае 1581 года шведы взяли Нарву, что означало для Москвы потерю выхода к Балтийскому морю, потерю путей прямых торговых связей с Западной Европой. В январе 1582 года был подписан Ям-Запольский договор о перемирии, а в 1583-м — Плюсский мир со Швецией на 10 лет. Нарва осталась за шведами…
Войско его величества после снятия осады с Пскова должно быть выведено из владений московского князя.
Нельзя допускать пожаров и разорения полей.
Перемирие заключается на 10 лет. Города, взятые в Московии в прошлом году: Великие Луки, Холм, Заволочье, Невель и другие, так же, как и взятые в нынешнем году: Остров, Красный Городок, Воронеч, Велья и прочие крепости, принадлежащие Пскову, вместе с оружием и военным снаряжением, те, которые не были сожжены, должны быть возвращены (Москве. — Г.Р.).
В возмещение этого великий князь московский отказывается от всех городов и владений где бы то ни было в Ливонии, захваченных им, вместе со взятым им там военным снаряжением и оружием. Он не должен требовать обратно городов: Велиж, Усвят, Озерище, Сокол и других, взятых на войне, и городов, принадлежащих Полоцку.
Должны быть немедленно переданы из части московита в первую очередь: Дерпт, Феллин, Пернов и Новгородок. Остальные же все — до 4 марта (крайний срок). Список их следующий: Кокенгаузен, Круцборг, Ланден, Розитен, Лазен, Фестен, Сессвеген, Шванцбург, Мариенгаузен, Рунцборг, Адсель, Трикат, Мариенбург, Волнур, Перкель, Салес, Старый Пернов, Андер Фиккель, Маргема, Кукенгайм, Леаль, Лоде, Апсель, Санкта Бригитта, Фегссевер, Лиель, Борхольм, Нейшлосс, Фалькоффен, Белый Камень, Нарев, Талкинав, Форбет, Керемпе, Ольденторн, Нейгауз, Одемпе, Зоммерпаль, Кавелихт, Ульцен, Кунцтет, Ранден, Ринген, Оберполен, Лаис, Тервесс, Ленварт, Ассерат.
Что касается Нарвы и других городов, занятых светлейшим королем шведским, послы светлейшего короля польского заявили, что его величество, несмотря на перемирие, будет добиваться своих прав…
Для принесения московитом клятвы при утверждении условий мира представители светлейшего короля польского должны прибыть в Московию к 10 июня, московские же в Польшу — к 15 августа.
Время работает на нас
Упорство русских послов на переговорах объясняется, конечно, не только тем, что они видели явно ослабленную польскую армию. Не уверенный в том, что ему удастся договориться о минимальных уступках и максимальных приобретениях, Иван IV рассматривал переговоры (30 ноября 1581 года — 15 января 1582) как передышку, которая была нужна ему для мобилизации войска и продолжения войны с Швецией. Переговоры затягивались еще и потому, что для уточнения какого-нибудь вопроса нужно было отправлять гонцов то в Вильно, где в это время находился Баторий, то к Ивану Грозному за 700 миль. И все это в декабре-январе, при жесточайших морозах.
Однако хотя в условиях договора и было записано, что Баторий не станет вмешиваться в наши разборки со шведами, польский король убедил и русского царя не начинать широкомасштабную войну. Правда, уже летом 1582 года русские предприняли наступление в Финляндии, но это была локальная операция, преследовавшая одну цель — дать понять противнику, что Новгород не может и не должен быть объектом агрессии.
На большее у Ивана Грозного просто не было сил и средств. Вот что пишет, например, Антонио Поссевино в своей книге мемуаров «Московия» о ситуации в России в начале 80-х годов: В войско (русское. — Г.Р.) набирают каждого десятого. Они становятся либо княжескими телохранителями, либо служат на
войне, либо размещены по гарнизонам крепостей. Дома они оставляют жен и детей, и иногда, в случае их гибели, дома мало-помалу лишаются людей. Многих погубила чума, о которой никогда до этого времени не было слышно в Московии из-за очень сильных здешних холодов и обширных пространств. Многочисленные войны, казни многих тысяч людей (даже знатных), постоянные набеги татар, сожжение ими 12 лет тому назад столицы (к этому можно прибавить постоянные победы короля Стефана в течение последних трех лет) довели князя до такого состояния, что его силы можно считать не только ослабленными, но почти подорванными. Известно, что иногда на пути в 300 миль в его владениях не осталось уже ни одного жителя, хотя села и существуют, но они пусты.
Вместо эпилога
Ливонская война началась для нас в 1558 году. Довольно легко Россия оккупировала побережье Балтийского моря, а к 1577 году заняла почти всю Прибалтику, кроме Риги и Ревеля (Таллина). Но в 1578 году на арену сражений вышло одно из самых сильных государств Восточной Европы того времени — Речь Посполитая. Кроме того, в 1579 году в новгородские земли вторглись шведы. России пришлось обороняться сразу от двух сильных противников да еще с оглядкой на угрозу с юга со стороны татар. Ситуация повернулась на 180 градусов.
В мае 1581 года шведы взяли Нарву, что означало для Москвы потерю выхода к Балтийскому морю, потерю путей прямых торговых связей с Западной Европой. В январе 1582 года был подписан Ям-Запольский договор о перемирии, а в 1583-м — Плюсский мир со Швецией на 10 лет. Нарва осталась за шведами…
Геннадий РЯВКИН
