{thumbimage 150px 1}Корреспондент «НВ» встретился с начальником отдела оперативно-розыскной части по экономическим преступлениям УБЭП УВД области майором милиции Павлом КУЗНЕЦОВЫМ, чтобы обсудить, насколько наш регион защищён от фальшивомонетчиков.
— Вопрос традиционный: сколько случаев фальшивомонетничества в Новгородской области удалось выявить в этом году?
— По данным на 1 августа, — 254 факта. Для сравнения: в прошлом году за первые семь месяцев было выявлено 314 фактов сброса фальшивок. Наиболее популярной купюрой для подделывания у фальшивомонетчиков по-прежнему остаётся тысячерублёвка. Почему, думаю, объяснять не нужно: их попросту выгодно подделывать.
— Каковы успехи в раскрытии таких преступлений?
— Вынужден признать: уровень раскрываемости составляет всего 2,4%. Это связано прежде всего с тем, что фальшивые купюры обнаруживаются в почти абсолютном большинстве случаев уже при передаче их в банк. Банки в отличие от торговых точек в обязательном порядке пользуются высококачественными детекторами для выявления подделок. Однако на этой стадии обнаружения фальшивок задержать их сбытчика уже не представляется возможным.
— Почему торговые точки не следуют примеру финансовых структур?
— Чаще всего ссылаются на дороговизну детекторов. Хотя мы считаем, не такое уж это дорогое удовольствие для торговой организации. Пришедшие на смену детекторам с ультрафиолетовым излучением инфракрасные (ИК-детекторы), способные распознать современные подделки, стоят в пределах 2—5 тысяч рублей. В зависимости от количества функций и марки изготовителя.
— Но крупные ритейлеры, которые постепенно захватывают новгородский рынок розничной торговли, казалось бы, не должны жалеть средств на оснащение своих магазинов детекторами.
— Как бы не так. Некоторые известные торговые сети, называть которые по этическим соображениям я не буду, не имеют такого оборудования. Мы не раз им рекомендовали его поставить, но в ответ слышим только ссылки на отсутствие денег.
Сеть райпо в области тоже далеко не в полной мере оснащена детекторами. В группу риска входят и сотни мелких торговых точек, сельских магазинчиков, отдельных автозаправочных станций...
— Полагаю, прибыли ритейлеров таковы, что отдельные случаи выявления фальшивок их не беспокоят.
— Может быть, и так. Но есть и обратные ситуации: детектор есть, а кассир им не пользуется. Я знаю, о чем говорю, потому что мы регулярно проводим контрольные проверки в магазинах. Могу со всей ответственностью заявить, что причиной такого поведения продавцов зачастую являются не очереди из спешащих покупателей, не текучка, а невнимательность и равнодушие.
В качестве положительного примера могу привести гипермаркет в Великом Новгороде, где на сегодняшний день было выявлено 35 случаев сбыта подделок. В этом магазине каждая касса оборудована ИК-детектором, разработана система мотивации для продавцов, которых штрафуют в том случае, если они не проверяют деньги на подлинность.
Вообще, вопрос оснащения торговой точки детектором для выявления фальшивок — это фактически вопрос этики, отношения граждан к судьбе своего государства. Звучит, может быть, и пафосно, но это действительно так.
Дело в том, что 90% подпольных цехов по производству фальшивых денег располагаются в Северо-Кавказском регионе. Скажем, их часто выявляют в Дагестане. Почему? В связи со сложной оперативной обстановкой на Кавказе там высочайший уровень безработицы, порядка 60%. Местные жители зарабатывают как могут: кто-то в рамках закона, а кто-то — наоборот: подается и в фальшивомонетнический «бизнес», который на Кавказе является неотъемлемой частью бандитских группировок. И в конечном итоге заработанные на распространении фальшивок деньги идут на содержание терроризма. Я сейчас не хочу пугать, просто пытаюсь донести до читателей «НВ» мысль о том, что производство фальшивок — не просто невинное одурачивание граждан. Это очень опасный вид преступлений, не случайно он отнесён к категории тяжких. Поэтому, пользуясь случаем, в очередной раз призываю наших предпринимателей задуматься, в каком государстве они хотят жить.
— Какова структура бизнеса фальшивомонетчиков?
— Цех по производству фальшивок имеет своих курьеров, которые для распространения фальшивок на территории России на первом этапе доставляют деньги в Москву или Санкт-Петербург. Там их распределяют между мелкими сбытчиками, которые в составе пяти-шести групп по два человека разъезжаются по регионам.
Низовое звено распространителей фальшивок состоит преимущественно из судимых граждан, наркозависимых. Иными словами, тех, кто считает, что другим способом заработать уже не может. Встречаются, правда, и исключения. Мы как-то задержали сбытчика, в собственности которого была станция техобслуживания. Были случаи, когда столь сомнительным способом развлекалась молодёжь.
— Следовательно, выявить простых сбытчиков для вас — задача-минимум. Важно накрыть основную базу для производства фальшивок?
— Так и есть. Если благодаря бдительным продавцам удаётся задержать сбытчика, мы стараемся установить его связи, окружение, с помощью коллег из Москвы или Питера выйти на курьера, а затем, возможно, и на сам цех. Финальный этап таких операций — уже дело для Департамента экономической безопасности МВД. Выявление фальшивомонетчиков — очень кропотливая и непростая работа.
Дело в том, что сбытчики далеко не всегда помогают следствию. Учитывая, что среди них много выходцев из кавказских республик, в них очень сильно чувство национальной солидарности. Своих они из принципа не выдадут. Хотя могут быть и иные мотивы. Скажем, недавно за сбыт фальшивых денег мы задержали дагестанца. Он и не против был пойти на сотрудничество с оперативниками, но сказал, что подельники заранее его
предупредили: если выдашь всех, с членами твоей семьи, оставшейся в Дагестане, может случиться самое худшее.
— Насколько прибыльным является бизнес на фальшивых деньгах?
— Очень. Затраты на создание материально-технической базы невелики. Что нужно фальшивомонетчику? Компьютер и цветной принтер, которые можно легко разместить в квартире.
Ценник на фальшивки определяется обычно из соотношения 1:3, 1:4. То есть одна поддельная тысячерублёвая купюра стоит приблизительно 300 настоящих рублей. Бывает, стоимость фальшивки достигает и пятисот рублей. Тут всё зависит от качества подделок. Чем оно выше, тем такая продукция дороже. Тем более в условиях имеющегося дефицита ИК-детекторов в торговых точках.
— Государство регулярно обновляет степени защиты купюр. Насколько действенной мерой, на ваш взгляд, являются такие усилия?
— В среднем у преступников уходит от двух до пяти лет на изготовление «модернизированных» фальшивок. Прогресс, как говорится, не стоит на месте, и современная копировальная техника дает большие возможности злоумышленникам. Кроме того, были случаи, когда фальшивомонетчики использовали для печати подделок оберточную бумагу от шоколада. Водяные знаки аферисты вытравляют лимонной кислотой. В общем, в ход идут все подручные средства.
— Милиция призывает в случае обнаружения фальшивки не возвращать ее мошеннику, а потом передать в органы правопорядка. А кто возместит гражданину ущерб?
— Мы с громадной признательностью относимся к любой помощи, и бдительных жителей региона руководство УВД поощряет премиями и благодарственными письмами. Что касается ущерба, то его будет возмещать пойманный мошенник по решению суда.
— Каковы успехи в раскрытии таких преступлений?
— Вынужден признать: уровень раскрываемости составляет всего 2,4%. Это связано прежде всего с тем, что фальшивые купюры обнаруживаются в почти абсолютном большинстве случаев уже при передаче их в банк. Банки в отличие от торговых точек в обязательном порядке пользуются высококачественными детекторами для выявления подделок. Однако на этой стадии обнаружения фальшивок задержать их сбытчика уже не представляется возможным.
— Почему торговые точки не следуют примеру финансовых структур?
— Чаще всего ссылаются на дороговизну детекторов. Хотя мы считаем, не такое уж это дорогое удовольствие для торговой организации. Пришедшие на смену детекторам с ультрафиолетовым излучением инфракрасные (ИК-детекторы), способные распознать современные подделки, стоят в пределах 2—5 тысяч рублей. В зависимости от количества функций и марки изготовителя.
— Но крупные ритейлеры, которые постепенно захватывают новгородский рынок розничной торговли, казалось бы, не должны жалеть средств на оснащение своих магазинов детекторами.
— Как бы не так. Некоторые известные торговые сети, называть которые по этическим соображениям я не буду, не имеют такого оборудования. Мы не раз им рекомендовали его поставить, но в ответ слышим только ссылки на отсутствие денег.
Сеть райпо в области тоже далеко не в полной мере оснащена детекторами. В группу риска входят и сотни мелких торговых точек, сельских магазинчиков, отдельных автозаправочных станций...
— Полагаю, прибыли ритейлеров таковы, что отдельные случаи выявления фальшивок их не беспокоят.
— Может быть, и так. Но есть и обратные ситуации: детектор есть, а кассир им не пользуется. Я знаю, о чем говорю, потому что мы регулярно проводим контрольные проверки в магазинах. Могу со всей ответственностью заявить, что причиной такого поведения продавцов зачастую являются не очереди из спешащих покупателей, не текучка, а невнимательность и равнодушие.
В качестве положительного примера могу привести гипермаркет в Великом Новгороде, где на сегодняшний день было выявлено 35 случаев сбыта подделок. В этом магазине каждая касса оборудована ИК-детектором, разработана система мотивации для продавцов, которых штрафуют в том случае, если они не проверяют деньги на подлинность.
Вообще, вопрос оснащения торговой точки детектором для выявления фальшивок — это фактически вопрос этики, отношения граждан к судьбе своего государства. Звучит, может быть, и пафосно, но это действительно так.
Дело в том, что 90% подпольных цехов по производству фальшивых денег располагаются в Северо-Кавказском регионе. Скажем, их часто выявляют в Дагестане. Почему? В связи со сложной оперативной обстановкой на Кавказе там высочайший уровень безработицы, порядка 60%. Местные жители зарабатывают как могут: кто-то в рамках закона, а кто-то — наоборот: подается и в фальшивомонетнический «бизнес», который на Кавказе является неотъемлемой частью бандитских группировок. И в конечном итоге заработанные на распространении фальшивок деньги идут на содержание терроризма. Я сейчас не хочу пугать, просто пытаюсь донести до читателей «НВ» мысль о том, что производство фальшивок — не просто невинное одурачивание граждан. Это очень опасный вид преступлений, не случайно он отнесён к категории тяжких. Поэтому, пользуясь случаем, в очередной раз призываю наших предпринимателей задуматься, в каком государстве они хотят жить.
— Какова структура бизнеса фальшивомонетчиков?
— Цех по производству фальшивок имеет своих курьеров, которые для распространения фальшивок на территории России на первом этапе доставляют деньги в Москву или Санкт-Петербург. Там их распределяют между мелкими сбытчиками, которые в составе пяти-шести групп по два человека разъезжаются по регионам.
Низовое звено распространителей фальшивок состоит преимущественно из судимых граждан, наркозависимых. Иными словами, тех, кто считает, что другим способом заработать уже не может. Встречаются, правда, и исключения. Мы как-то задержали сбытчика, в собственности которого была станция техобслуживания. Были случаи, когда столь сомнительным способом развлекалась молодёжь.
— Следовательно, выявить простых сбытчиков для вас — задача-минимум. Важно накрыть основную базу для производства фальшивок?
— Так и есть. Если благодаря бдительным продавцам удаётся задержать сбытчика, мы стараемся установить его связи, окружение, с помощью коллег из Москвы или Питера выйти на курьера, а затем, возможно, и на сам цех. Финальный этап таких операций — уже дело для Департамента экономической безопасности МВД. Выявление фальшивомонетчиков — очень кропотливая и непростая работа.
Дело в том, что сбытчики далеко не всегда помогают следствию. Учитывая, что среди них много выходцев из кавказских республик, в них очень сильно чувство национальной солидарности. Своих они из принципа не выдадут. Хотя могут быть и иные мотивы. Скажем, недавно за сбыт фальшивых денег мы задержали дагестанца. Он и не против был пойти на сотрудничество с оперативниками, но сказал, что подельники заранее его
предупредили: если выдашь всех, с членами твоей семьи, оставшейся в Дагестане, может случиться самое худшее.
— Насколько прибыльным является бизнес на фальшивых деньгах?
— Очень. Затраты на создание материально-технической базы невелики. Что нужно фальшивомонетчику? Компьютер и цветной принтер, которые можно легко разместить в квартире.
Ценник на фальшивки определяется обычно из соотношения 1:3, 1:4. То есть одна поддельная тысячерублёвая купюра стоит приблизительно 300 настоящих рублей. Бывает, стоимость фальшивки достигает и пятисот рублей. Тут всё зависит от качества подделок. Чем оно выше, тем такая продукция дороже. Тем более в условиях имеющегося дефицита ИК-детекторов в торговых точках.
— Государство регулярно обновляет степени защиты купюр. Насколько действенной мерой, на ваш взгляд, являются такие усилия?
— В среднем у преступников уходит от двух до пяти лет на изготовление «модернизированных» фальшивок. Прогресс, как говорится, не стоит на месте, и современная копировальная техника дает большие возможности злоумышленникам. Кроме того, были случаи, когда фальшивомонетчики использовали для печати подделок оберточную бумагу от шоколада. Водяные знаки аферисты вытравляют лимонной кислотой. В общем, в ход идут все подручные средства.
— Милиция призывает в случае обнаружения фальшивки не возвращать ее мошеннику, а потом передать в органы правопорядка. А кто возместит гражданину ущерб?
— Мы с громадной признательностью относимся к любой помощи, и бдительных жителей региона руководство УВД поощряет премиями и благодарственными письмами. Что касается ущерба, то его будет возмещать пойманный мошенник по решению суда.
Елена КУЗЬМИНА
Николай БАРАНОВСКИЙ (фото)
Николай БАРАНОВСКИЙ (фото)
