{thumbimage 150px 1}Как Иван Грозный искал мира
В 1575 году начались переговоры о заключении мира между Россией и Швецией. Российским послом на этих переговорах был новгородский наместник князь Василий Андреевич Сицкий-Ярославский.
Он проявил себя жестким и последовательным переговорщиком. Однако это не принесло больших дивидендов. Стороны договорились лишь о двухлетнем перемирии.
Он проявил себя жестким и последовательным переговорщиком. Однако это не принесло больших дивидендов. Стороны договорились лишь о двухлетнем перемирии.
В шведском Государственном архиве хранится протокол переговоров, проходивших на реке Сестре, пограничной между Россией и Финляндией, в течение четырех дней начиная с 8 июля. Любопытно проследить, как отстаивал позицию Москвы новгородский наместник.
Дипломат князь Сицкий
Вот, например, что он заявил о главном предмете переговоров: «Так как вы, честные господа, желаете знать причину неприязни нашего государя и царя к вашему государю и королю Иоанну, продолжавшуюся несколько лет, то вот наш откровенный ответ: замки и крепкие места, кои ваш государь и король ныне занимает в Лифляндии, — вот главная причина, так как они суть отчина нашего государя, и пока ваш государь, или кто бы то ни был, в них сидит и не оставит их, — наш великомощный царь и государь будет их требовать и до тех пор не отступится, пока не овладеет Ревелем и другими крепостями, во что бы ему это ни стало и что бы на то ни потребовалось». Возможно, такое крутое начало было характерно для описываемого времени, но шведов это ничуть не смутило.
В ответ глава шведской делегации адмирал Класс Флеминг сказал: «Так как ваш государь и великий князь считает Лифляндию своей отчиной, то следовало бы ему знать, каким образом в прежнее время шведские короли ее к себе присоединили. А так как ваш царь начал войну без законной причины и несогласно с честью, то требуем мы взятые вашим великим князем замки Вейсенштейн и Каркус (местечки в Лифляндии. — Г.Р.) обратно нашему государю и королю, под шведскую корону, или чтобы дано было за них полное вознаграждение».
Василий Сицкий: «Что касается до замков, о которых вы говорите, то наш царь и великий князь взял их своей военной силой, завладел крепкой рукой и намерен их оставить за собой, равно и Ревель, так как он — отчина его царского величества».
Класс Флеминг: «Поелику ваш государь, основываясь на высказанных причинах и по какому-то праву эти крепости хочет удержать за собой, как вы нам говорите, то мы именем нашего великого государя и короля требуем, чтобы вы от этих городов отказались. Кексгольм же и Орешек, эти крепости, его королевское величество согласен предоставить вашему великому князю».
Василий Сицкий: «Точно так же, как ваш великий государь и король не желает отступиться от не принадлежащего ему, так и наш государь и царь не может поступиться тем, что составляет его наследие и собственность. Мы явились сюда с тем, чтобы получать, а не для того, чтобы отдавать».
На том и закончился первый день дипломатических дискуссий. Но и далее они продолжались в аналогичном ключе. В частности, на следующий день новгородский наместник сделал такое заявление: «Великомощный государь, высокородный князь и господин, государь Иван Bасильевич, царь и великий князь всея Pycи, наш всемилостивейший государь и царь, желает вашего государя Иоанна, короля Шведского, Готского и Вендского, иметь своим братом и другом и жалует его тем, что ваш государь и король не будет, как было доселе, сноситься своим посольством через наместника новгородского, а могут послы приходить в нашему государю и королю и перед самим царским величеством излагать порученные им дела и нужды. Равно наш великий государь царь и в. князь желает заключить с вашим великим государем вечный союз и такой мир, который ничто не могло бы нарушить, с тем условием, чтобы ваш государь и король уступил нашему в. князю Ревельский замок и город вместе с тем, чем он теперь владеет в Лифляндии, малым или большим, и о чем идет речь, а также содержал на своем коште для нашего государя и царя 200 нарядных воинских людей на конях с полной сбруей, но пиво и пища для людей, а также корм для лошадей, конечно, будет доставляться с землей нашего государя и царя».
После этого стало ясно, что переговоры зашли в тупик. И единственное, о чем смогли договориться стороны: «Заключили только перемирие между Финляндией и нашими северн. владениями на 2 года. Poccия обязалась не воевать первое, а Швеция — Новгородские земли, Корелы, Орешек и др. места» (Николай Карамзин. «Дела Шведские»).
К слову, биография новгородского наместника князя Сицкого-Ярославского весьма интересна хотя бы тем, что недвусмысленно указывает, какое огромное значение придавал Иван Грозный новгородским делам. Судите сами: князь был женат на Анне Романовне Захарьиной, старшей сестре первой супруги царя, Анастасии Романовны, а значит, фактически являлся родственником царя.
В Новгороде до описываемых событий он появлялся дважды — в 1567 и 1572 годах. Но это были, так сказать, эпизоды. Первый раз, как воевода царевича Ивана, он собирал в Новгороде войско для польского похода. Второй раз мероприятия Сицкий-Ярославский проводил как воевода сторожевого полка, во время шведского похода. Ну а в 1575 году Иван Грозный назначил его послом для переговоров со шведами и наместником в Новгород. Не только жизнь, но и смерть связала имя князя Сицкого с Новгородом.
Быть войне!
Иван Грозный, конечно, не был удовлетворен итогами переговоров на Сестре. Во-первых, по договору Россия не получила мира, хотя царь и надеялся, что шведы прекратят военные действия на карельском и ливонском фронтах. Во-вторых, мы не получили не только Ревель, но и другие города из запрашиваемых, включая Орешек, который шведы готовы были отдать.
Поэтому Грозный сперва предпринял мирные шаги к урегулированию проблемы — уже в августе 1575 года ратифицировал Сестринский договор. Затем грамоты были отосланы в Стокгольм. Однако шведы и не думали проводить естественную дипломатическую процедуру. 4 ноября 1576 года Иван Грозный предложил Юхану III прислать послов для переговоров о мире — в Москву! Конечно, это была номинальная попытка продолжить диалог, потому что с осени Москва уже начала сбор войск для похода в Ливонию.
«В январе 1577 г. 50-тысячная армия под командованием боярина И.В. Шереметева Меньшого подошла к Иеглехту (21 км от Ревеля) и осадила его, простояв, не снимая осады, до середины февраля 1577 г. Лишь 10 марта Шереметев повернул из Северной Эстонии в Южную, идя на соединение с двигавшейся из России 100-тысячной армией, где находился сам царь. Эта армия развернула в июне — июле 1577 г. широкое наступление на двинском направлении, захватив Мариенбург, Люцин, Режицу, Динабург. Одновременно из Курляндии начал наступать и Магнус, идя на соединение с русской армией. Соединенные силы овладели крепостями Венден (Кесь, Цесис), Вольмар (Валмиера) и были в полуторадневном переходе от Риги, когда Иван IV прекратил наступление, повернул на Дерпт, Псков и вернулся в свою Александровскую слободу. Фактически в руках русских оказалась вся Ливония к северу от Западной Двины (Видземе), кроме Риги, которую, как ганзейский город, Иван IV решил пощадить». Так описывает ситуацию Владимир Похлебкин в книге «Отношения между Шведским государством и Русским государством в ХIII—ХIХ вв. (1142—1874 гг.)».
Такие успехи русских заставили шведов пойти на компромисс. Договор о перемирии на 1575—1577 годы был сперва продлен на девять месяцев, а затем — еще на три года. Правда, последнему акту предшествовала еще одна операция в Ливонии, призванная склонить шведов к сговорчивости. Русская армия осадила крепость Венден. Среди полководцев был и новгородский наместник князь Сицкий-Ярославский.
Это был его последний бой. 21 октября 1578 года польско-шведский экспедиционный корпус под командованием польского воеводы Андрея Сапеги неожиданно ударил в тыл осаждавшим. В русском войске началась паника и неразбериха. В этой неразберихе погиб князь Сицкий.
Делагарди идёт в Россию
Что касается стратегического развития ситуации, то Венденская операция вышла для Ивана Грозного боком. Во-первых, не принесла успеха, а во-вторых, новый польский правитель Стефан Баторий сыграл на вероломстве русских и добился действенного союза со Швецией. У него был веский аргумент: проведя несколько успешных сражений, он фактически отрезал Ливонию от России. При этом в Ливонии остались несколько русских гарнизонов.
И вот, уже после продления перемирия на три года (до 1581 года), шведский полководец французского происхождения Понтус Делагарди (отец Якоба Делагарди, который тоже оставил свой след в новгородской истории) предпринял операцию по уничтожению изолированных русских гарнизонов. К концу 1581 года шведы захватили все побережье Северной Эстонии, Нарву, Раковор и двинулись к Риге и Дерпту (Тарту). Всего шведские войска за сравнительно короткий период захватили девять городов в Лифляндии и четыре — в Новгородской земле.
Причем в ноябре 1581 года Делагарди даже пытался взять Новгород, послав туда свою конницу. Однако здесь нам повезло: помогли распутица (отряд до города не добрался) и последовавшие за ней морозы (на обратном пути шведы потеряли большую часть коней и обозов). А значит, о второй попытке речь уже не шла.
Тем не менее благодаря талантам Батория и Делагарди многолетние завоевания России в Прибалтике были в сравнительно короткое время потеряны. А Новгород вновь очутился на переднем крае борьбы правителей России, Польши и Швеции.
Вместо эпилога
Иван Грозный попытался выправить ситуацию. В феврале 1582 года в Новгороде было собрано ополчение. Один отряд выступил на Нарву, разбив встретившихся в Ямском уезде шведов. Второй отряд ополченцев под командованием князя Андрея Шуйского пошел к Ореховцу, в итоге вынудив Делагарди отступить в Карелию.
Как известно, все закончилось так называемым Плюсским перемирием, которое состоит из двух частей. Первое перемирие 1583 года вообще ничем не закончилось (стороны констатировали, что не сумели договориться по территориальным вопросам), а второе (1585), по которому Россия лишалась всех приобретений в Ливонии, Иван-города, Яма, Копорья и так далее, никто не признал, так как в 1586 году умер Стефан Баторий. Россия не хотела, Польша не могла требовать выполнения условий договора.
А Швеция выдвинула свои, еще более жесткие условия, потребовав, чтобы Москва выполнила именно их. Но пока суд да дело, пока то да се, вопрос рассосался сам собой.
Дипломат князь Сицкий
Вот, например, что он заявил о главном предмете переговоров: «Так как вы, честные господа, желаете знать причину неприязни нашего государя и царя к вашему государю и королю Иоанну, продолжавшуюся несколько лет, то вот наш откровенный ответ: замки и крепкие места, кои ваш государь и король ныне занимает в Лифляндии, — вот главная причина, так как они суть отчина нашего государя, и пока ваш государь, или кто бы то ни был, в них сидит и не оставит их, — наш великомощный царь и государь будет их требовать и до тех пор не отступится, пока не овладеет Ревелем и другими крепостями, во что бы ему это ни стало и что бы на то ни потребовалось». Возможно, такое крутое начало было характерно для описываемого времени, но шведов это ничуть не смутило.
В ответ глава шведской делегации адмирал Класс Флеминг сказал: «Так как ваш государь и великий князь считает Лифляндию своей отчиной, то следовало бы ему знать, каким образом в прежнее время шведские короли ее к себе присоединили. А так как ваш царь начал войну без законной причины и несогласно с честью, то требуем мы взятые вашим великим князем замки Вейсенштейн и Каркус (местечки в Лифляндии. — Г.Р.) обратно нашему государю и королю, под шведскую корону, или чтобы дано было за них полное вознаграждение».
Василий Сицкий: «Что касается до замков, о которых вы говорите, то наш царь и великий князь взял их своей военной силой, завладел крепкой рукой и намерен их оставить за собой, равно и Ревель, так как он — отчина его царского величества».
Класс Флеминг: «Поелику ваш государь, основываясь на высказанных причинах и по какому-то праву эти крепости хочет удержать за собой, как вы нам говорите, то мы именем нашего великого государя и короля требуем, чтобы вы от этих городов отказались. Кексгольм же и Орешек, эти крепости, его королевское величество согласен предоставить вашему великому князю».
Василий Сицкий: «Точно так же, как ваш великий государь и король не желает отступиться от не принадлежащего ему, так и наш государь и царь не может поступиться тем, что составляет его наследие и собственность. Мы явились сюда с тем, чтобы получать, а не для того, чтобы отдавать».
На том и закончился первый день дипломатических дискуссий. Но и далее они продолжались в аналогичном ключе. В частности, на следующий день новгородский наместник сделал такое заявление: «Великомощный государь, высокородный князь и господин, государь Иван Bасильевич, царь и великий князь всея Pycи, наш всемилостивейший государь и царь, желает вашего государя Иоанна, короля Шведского, Готского и Вендского, иметь своим братом и другом и жалует его тем, что ваш государь и король не будет, как было доселе, сноситься своим посольством через наместника новгородского, а могут послы приходить в нашему государю и королю и перед самим царским величеством излагать порученные им дела и нужды. Равно наш великий государь царь и в. князь желает заключить с вашим великим государем вечный союз и такой мир, который ничто не могло бы нарушить, с тем условием, чтобы ваш государь и король уступил нашему в. князю Ревельский замок и город вместе с тем, чем он теперь владеет в Лифляндии, малым или большим, и о чем идет речь, а также содержал на своем коште для нашего государя и царя 200 нарядных воинских людей на конях с полной сбруей, но пиво и пища для людей, а также корм для лошадей, конечно, будет доставляться с землей нашего государя и царя».
После этого стало ясно, что переговоры зашли в тупик. И единственное, о чем смогли договориться стороны: «Заключили только перемирие между Финляндией и нашими северн. владениями на 2 года. Poccия обязалась не воевать первое, а Швеция — Новгородские земли, Корелы, Орешек и др. места» (Николай Карамзин. «Дела Шведские»).
К слову, биография новгородского наместника князя Сицкого-Ярославского весьма интересна хотя бы тем, что недвусмысленно указывает, какое огромное значение придавал Иван Грозный новгородским делам. Судите сами: князь был женат на Анне Романовне Захарьиной, старшей сестре первой супруги царя, Анастасии Романовны, а значит, фактически являлся родственником царя.
В Новгороде до описываемых событий он появлялся дважды — в 1567 и 1572 годах. Но это были, так сказать, эпизоды. Первый раз, как воевода царевича Ивана, он собирал в Новгороде войско для польского похода. Второй раз мероприятия Сицкий-Ярославский проводил как воевода сторожевого полка, во время шведского похода. Ну а в 1575 году Иван Грозный назначил его послом для переговоров со шведами и наместником в Новгород. Не только жизнь, но и смерть связала имя князя Сицкого с Новгородом.
Быть войне!
Иван Грозный, конечно, не был удовлетворен итогами переговоров на Сестре. Во-первых, по договору Россия не получила мира, хотя царь и надеялся, что шведы прекратят военные действия на карельском и ливонском фронтах. Во-вторых, мы не получили не только Ревель, но и другие города из запрашиваемых, включая Орешек, который шведы готовы были отдать.
Поэтому Грозный сперва предпринял мирные шаги к урегулированию проблемы — уже в августе 1575 года ратифицировал Сестринский договор. Затем грамоты были отосланы в Стокгольм. Однако шведы и не думали проводить естественную дипломатическую процедуру. 4 ноября 1576 года Иван Грозный предложил Юхану III прислать послов для переговоров о мире — в Москву! Конечно, это была номинальная попытка продолжить диалог, потому что с осени Москва уже начала сбор войск для похода в Ливонию.
«В январе 1577 г. 50-тысячная армия под командованием боярина И.В. Шереметева Меньшого подошла к Иеглехту (21 км от Ревеля) и осадила его, простояв, не снимая осады, до середины февраля 1577 г. Лишь 10 марта Шереметев повернул из Северной Эстонии в Южную, идя на соединение с двигавшейся из России 100-тысячной армией, где находился сам царь. Эта армия развернула в июне — июле 1577 г. широкое наступление на двинском направлении, захватив Мариенбург, Люцин, Режицу, Динабург. Одновременно из Курляндии начал наступать и Магнус, идя на соединение с русской армией. Соединенные силы овладели крепостями Венден (Кесь, Цесис), Вольмар (Валмиера) и были в полуторадневном переходе от Риги, когда Иван IV прекратил наступление, повернул на Дерпт, Псков и вернулся в свою Александровскую слободу. Фактически в руках русских оказалась вся Ливония к северу от Западной Двины (Видземе), кроме Риги, которую, как ганзейский город, Иван IV решил пощадить». Так описывает ситуацию Владимир Похлебкин в книге «Отношения между Шведским государством и Русским государством в ХIII—ХIХ вв. (1142—1874 гг.)».
Такие успехи русских заставили шведов пойти на компромисс. Договор о перемирии на 1575—1577 годы был сперва продлен на девять месяцев, а затем — еще на три года. Правда, последнему акту предшествовала еще одна операция в Ливонии, призванная склонить шведов к сговорчивости. Русская армия осадила крепость Венден. Среди полководцев был и новгородский наместник князь Сицкий-Ярославский.
Это был его последний бой. 21 октября 1578 года польско-шведский экспедиционный корпус под командованием польского воеводы Андрея Сапеги неожиданно ударил в тыл осаждавшим. В русском войске началась паника и неразбериха. В этой неразберихе погиб князь Сицкий.
Делагарди идёт в Россию
Что касается стратегического развития ситуации, то Венденская операция вышла для Ивана Грозного боком. Во-первых, не принесла успеха, а во-вторых, новый польский правитель Стефан Баторий сыграл на вероломстве русских и добился действенного союза со Швецией. У него был веский аргумент: проведя несколько успешных сражений, он фактически отрезал Ливонию от России. При этом в Ливонии остались несколько русских гарнизонов.
И вот, уже после продления перемирия на три года (до 1581 года), шведский полководец французского происхождения Понтус Делагарди (отец Якоба Делагарди, который тоже оставил свой след в новгородской истории) предпринял операцию по уничтожению изолированных русских гарнизонов. К концу 1581 года шведы захватили все побережье Северной Эстонии, Нарву, Раковор и двинулись к Риге и Дерпту (Тарту). Всего шведские войска за сравнительно короткий период захватили девять городов в Лифляндии и четыре — в Новгородской земле.
Причем в ноябре 1581 года Делагарди даже пытался взять Новгород, послав туда свою конницу. Однако здесь нам повезло: помогли распутица (отряд до города не добрался) и последовавшие за ней морозы (на обратном пути шведы потеряли большую часть коней и обозов). А значит, о второй попытке речь уже не шла.
Тем не менее благодаря талантам Батория и Делагарди многолетние завоевания России в Прибалтике были в сравнительно короткое время потеряны. А Новгород вновь очутился на переднем крае борьбы правителей России, Польши и Швеции.
Вместо эпилога
Иван Грозный попытался выправить ситуацию. В феврале 1582 года в Новгороде было собрано ополчение. Один отряд выступил на Нарву, разбив встретившихся в Ямском уезде шведов. Второй отряд ополченцев под командованием князя Андрея Шуйского пошел к Ореховцу, в итоге вынудив Делагарди отступить в Карелию.
Как известно, все закончилось так называемым Плюсским перемирием, которое состоит из двух частей. Первое перемирие 1583 года вообще ничем не закончилось (стороны констатировали, что не сумели договориться по территориальным вопросам), а второе (1585), по которому Россия лишалась всех приобретений в Ливонии, Иван-города, Яма, Копорья и так далее, никто не признал, так как в 1586 году умер Стефан Баторий. Россия не хотела, Польша не могла требовать выполнения условий договора.
А Швеция выдвинула свои, еще более жесткие условия, потребовав, чтобы Москва выполнила именно их. Но пока суд да дело, пока то да се, вопрос рассосался сам собой.
Геннадий РЯВКИН
