{thumbimage 150px 1}или Как мы не умеем ловить преступников
В минувшем году новгородские стражи порядка более 25 тысяч раз нарушили закон при приёме и регистрации сообщений о преступлениях и расследовании уголовных дел. Почему это происходит и к чему приводит, корреспондент «НВ» обсуждает с Андреем ЕФИМОВЫМ, начальником отдела по надзору за оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельностью прокуратуры Новгородской области.
— Андрей Анатольевич, о каких именно нарушениях идёт речь?
— Если быть точным, мы выявили 25 418 нарушений закона. Из них более 23 тысяч совершили сотрудники милиции, около 1100 — следователи Следственного управления СКП России по Новгородской области, чуть более 450 — управление Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, около 390 — служба судебных приставов, и на последнем месте с 82 нарушениями — Госпожнадзор.
Две трети нарушений совершались при приёме, регистрации и рассмотрении сообщений о преступлениях. Скажем, приблизительно десятая часть из 14071 зарегистрированных в 2009 году в регионе преступлений первоначально не была поставлена на учёт. Такое характерно в основном для органов внутренних дел. Самый нашумевший связан с начальником криминальной милиции ОВД по Маловишерскому району Сергеем Басарабом. Он, отдыхая в кафе, устроил драку с одним из молодых людей, запустил в него бильярдным шаром, выбил парню зубы. Тот обратился в дежурную часть местного РОВД, но его заявление не зарегистрировали. Пообещали, что во всём разберётся ответственный по руководству, а он только сообщил начальнику ОВД о случившемся. Последний приехал, встретился с потерпевшим и фактически отговорил его от подачи заявления.
Кроме того, большая масса нарушений при приёме и регистрации сообщений о преступлениях связана с тем, что заявителям попросту отказывают в возбуждении уголовного дела. Допустим, заявление о преступлении зарегистрировали, заявителя и очевидцев в ходе проверки опросили, посчитали, что те ничего ценного не рассказали, и этим ограничились.
— Каковы причины нарушений?
— Одна из них — элементарная неполнота, формальность проверок по фактам сообщений. Сотрудники милиции опрашивают не всех необходимых людей. Или опрашивают, но поверхностно. Ещё один фактор — недостаток профессионализма. Не все милиционеры обладают высшим юридическим образованием, достаточным опытом.
— А сроки расследования? Они затягиваются из-за того, что фигуранты подолгу знакомятся с материалами дела, меняют адвокатов...
— Бывает и такое, но это не основная причина. Мне представляется, что главный фактор затягивания расследования уголовных дел связан с теми изменениями, которые были внесены в УПК в 2007 году. С этого времени руководители следственных органов на местах имеют право продлевать сроки предварительного следствия до года! До того срок следствия до трех месяцев мог продлить только прокурор района, до шести — прокурор области, а свыше шести — только Москва. Это дисциплинировало. А вот новые условия работы, по-моему, расхолаживают. Сотрудники попросту начинают волокитить.
Всего по области срок следствия следователями милиции был нарушен по каждому пятому уголовному делу, в 36% случаев — следователями Следственного управления СКП России по Новгородской области, 38% — следователями УФСКН. Хотя многие из этих уголовных дел особой сложности не представляют. Например, в Батецком районе дознаватели по шесть месяцев расследовали уголовные дела по кражам, браконьерству, угрозе убийством.
— Как было сказано на коллегии прокуратуры, внутриведомственные комиссии по проверке законности деятельности ОВД выявили и поставили на учёт 62 преступления — почти в 20 раз меньше, чем прокуроры. Эти комиссии — один из механизмов контроля, но, очевидно, что он действует неэффективно?
— Да, члены комиссий не вникают в суть дела. Фактически не исполняют требований ведомственного приказа о ежеквартальном анализе состояния работы и в том числе жалоб граждан. С людьми не встречаются... Мы вот после случая с Басарабом провели комплексную проверку деятельности ОВД по Маловишерскому району. Практически по всем направлениям работы — провалы. За год, например, отдел выявил только одно преступление, связанное со сбытом наркотиков. При том, что случаев задержаний местных жителей в публичном месте в состоянии наркотического опьянения гораздо больше.
Руководители недостаточно контролируют своих подчиненных: как подчинённый проводит обыски, допросы, очные ставки... Нужно регулировать нагрузку следователей, лучше организовывать их работу. Налицо проблема управления. Видимо, прав был министр внутренних дел Рашид Нургалиев, когда говорил о необходимости периодической ротации кадров.
— С другой стороны, и прокуратура не должна быть нянькой для других правоохранительных органов. Это и неправильно, и нереально.
— Нет, конечно. У нас и обязанности такой нет. Мы на определённых этапах следствия имеем право вмешиваться, помогать, проводить координационные совещания... Но мы вынуждены выходить на тактический уровень. В Новгородской области самая низкая раскрываемость преступлений по СЗФО — 49,8%! Для нашего региона, где живут порядка 650 тысяч человек, разбросанных большей частью по небольшим посёлкам и деревням, это ненормальная ситуация! И на заседании коллегии в январе этого года прокурор области потребовал, чтобы по многоэпизодным, давно и трудно расследующимся уголовным делам был разработан механизм осуществления надзора и ведомственного контроля.
— По статистике областного УВД, одной из главных проблем нашего региона остаются кражи. Они составляют почти половину от всех зарегистрированных в области преступлений — более 6600 случаев. И при этом раскрывается только каждая третья.
— Вообще, проблема низкой раскрываемости преступлений во многом дутая. По сути это проблема либо недостатка, либо отсутствия информации о подозреваемых. И если говорить о милиции, эта задача во многом ложится на плечи участковых, которые должны почаще с людьми встречаться. Это их профессиональная обязанность. Ну как не раскрыть кражу в сельской местности, где, как говорится, все друг друга знают?!
И ещё одна проблема низкой раскрываемости таких преступлений — недостаточная профилактика. Скажем, одна из актуальных проблем на селе — люди, торгующие алкогольными суррогатами, у которых вышеупомянутые маргиналы и закупаются регулярно. Их надо выявлять и наказывать. Чаще надо штрафовать людей, находящихся в публичном месте в состоянии алкогольного опьянения, чтобы они чего похуже не натворили. А я вот на своей улице за последние пять лет только три раза пеший патруль ППС видел.
В общем, я вряд ли могу предложить революционные методы решения проблемы раскрываемости. Звучит банально, но нужно просто добросовестно исполнять свои обязанности. В качестве одного из положительных примеров хотелось бы отметить надлежащую организацию работы правоохранительных органов и прокуратуры области по установлению лиц, причастных к совершению поджога Агентства недвижимости № 1 в Великом Новгороде. Как бы кому ни казалось, но с момента совершения преступления в марте 2005 года работа не останавливалась и стала более активно проводиться в 2007–2009 годах в рамках декриминализации области. Благодаря чему и удалось нейтрализовать ряд активных членов новгородского преступного сообщества. (Задержана группа из 5 человек, подозреваемых в поджоге агентства. — Е.К.)
— Что прокуратура намеревается предпринять помимо надзора за расследованием особо проблемных уголовных дел?
— Во-первых, мы запланировали выезды в ряд РОВД, где сложилась особо сложная обстановка с раскрываемостью. Проведём там проверки по всем направлениям деятельности по аналогии проверки в Малой Вишере. Кроме этого, перед районными прокурорами поставлена задача провести проверки, связанные с проблемой раскрываемости, исполнением законодательства о милиции, в частности, по вопросам регистрации сообщений. Мы и в дальнейшем собираемся давать надлежащую оценку каждому выявленному нарушению и принимать меры реагирования, направленные на защиту прав граждан и привлечения виновных к ответственности.
— Если быть точным, мы выявили 25 418 нарушений закона. Из них более 23 тысяч совершили сотрудники милиции, около 1100 — следователи Следственного управления СКП России по Новгородской области, чуть более 450 — управление Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, около 390 — служба судебных приставов, и на последнем месте с 82 нарушениями — Госпожнадзор.
Две трети нарушений совершались при приёме, регистрации и рассмотрении сообщений о преступлениях. Скажем, приблизительно десятая часть из 14071 зарегистрированных в 2009 году в регионе преступлений первоначально не была поставлена на учёт. Такое характерно в основном для органов внутренних дел. Самый нашумевший связан с начальником криминальной милиции ОВД по Маловишерскому району Сергеем Басарабом. Он, отдыхая в кафе, устроил драку с одним из молодых людей, запустил в него бильярдным шаром, выбил парню зубы. Тот обратился в дежурную часть местного РОВД, но его заявление не зарегистрировали. Пообещали, что во всём разберётся ответственный по руководству, а он только сообщил начальнику ОВД о случившемся. Последний приехал, встретился с потерпевшим и фактически отговорил его от подачи заявления.
Кроме того, большая масса нарушений при приёме и регистрации сообщений о преступлениях связана с тем, что заявителям попросту отказывают в возбуждении уголовного дела. Допустим, заявление о преступлении зарегистрировали, заявителя и очевидцев в ходе проверки опросили, посчитали, что те ничего ценного не рассказали, и этим ограничились.
— Каковы причины нарушений?
— Одна из них — элементарная неполнота, формальность проверок по фактам сообщений. Сотрудники милиции опрашивают не всех необходимых людей. Или опрашивают, но поверхностно. Ещё один фактор — недостаток профессионализма. Не все милиционеры обладают высшим юридическим образованием, достаточным опытом.
— А сроки расследования? Они затягиваются из-за того, что фигуранты подолгу знакомятся с материалами дела, меняют адвокатов...
— Бывает и такое, но это не основная причина. Мне представляется, что главный фактор затягивания расследования уголовных дел связан с теми изменениями, которые были внесены в УПК в 2007 году. С этого времени руководители следственных органов на местах имеют право продлевать сроки предварительного следствия до года! До того срок следствия до трех месяцев мог продлить только прокурор района, до шести — прокурор области, а свыше шести — только Москва. Это дисциплинировало. А вот новые условия работы, по-моему, расхолаживают. Сотрудники попросту начинают волокитить.
Всего по области срок следствия следователями милиции был нарушен по каждому пятому уголовному делу, в 36% случаев — следователями Следственного управления СКП России по Новгородской области, 38% — следователями УФСКН. Хотя многие из этих уголовных дел особой сложности не представляют. Например, в Батецком районе дознаватели по шесть месяцев расследовали уголовные дела по кражам, браконьерству, угрозе убийством.
— Как было сказано на коллегии прокуратуры, внутриведомственные комиссии по проверке законности деятельности ОВД выявили и поставили на учёт 62 преступления — почти в 20 раз меньше, чем прокуроры. Эти комиссии — один из механизмов контроля, но, очевидно, что он действует неэффективно?
— Да, члены комиссий не вникают в суть дела. Фактически не исполняют требований ведомственного приказа о ежеквартальном анализе состояния работы и в том числе жалоб граждан. С людьми не встречаются... Мы вот после случая с Басарабом провели комплексную проверку деятельности ОВД по Маловишерскому району. Практически по всем направлениям работы — провалы. За год, например, отдел выявил только одно преступление, связанное со сбытом наркотиков. При том, что случаев задержаний местных жителей в публичном месте в состоянии наркотического опьянения гораздо больше.
Руководители недостаточно контролируют своих подчиненных: как подчинённый проводит обыски, допросы, очные ставки... Нужно регулировать нагрузку следователей, лучше организовывать их работу. Налицо проблема управления. Видимо, прав был министр внутренних дел Рашид Нургалиев, когда говорил о необходимости периодической ротации кадров.
— С другой стороны, и прокуратура не должна быть нянькой для других правоохранительных органов. Это и неправильно, и нереально.
— Нет, конечно. У нас и обязанности такой нет. Мы на определённых этапах следствия имеем право вмешиваться, помогать, проводить координационные совещания... Но мы вынуждены выходить на тактический уровень. В Новгородской области самая низкая раскрываемость преступлений по СЗФО — 49,8%! Для нашего региона, где живут порядка 650 тысяч человек, разбросанных большей частью по небольшим посёлкам и деревням, это ненормальная ситуация! И на заседании коллегии в январе этого года прокурор области потребовал, чтобы по многоэпизодным, давно и трудно расследующимся уголовным делам был разработан механизм осуществления надзора и ведомственного контроля.
— По статистике областного УВД, одной из главных проблем нашего региона остаются кражи. Они составляют почти половину от всех зарегистрированных в области преступлений — более 6600 случаев. И при этом раскрывается только каждая третья.
— Вообще, проблема низкой раскрываемости преступлений во многом дутая. По сути это проблема либо недостатка, либо отсутствия информации о подозреваемых. И если говорить о милиции, эта задача во многом ложится на плечи участковых, которые должны почаще с людьми встречаться. Это их профессиональная обязанность. Ну как не раскрыть кражу в сельской местности, где, как говорится, все друг друга знают?!
И ещё одна проблема низкой раскрываемости таких преступлений — недостаточная профилактика. Скажем, одна из актуальных проблем на селе — люди, торгующие алкогольными суррогатами, у которых вышеупомянутые маргиналы и закупаются регулярно. Их надо выявлять и наказывать. Чаще надо штрафовать людей, находящихся в публичном месте в состоянии алкогольного опьянения, чтобы они чего похуже не натворили. А я вот на своей улице за последние пять лет только три раза пеший патруль ППС видел.
В общем, я вряд ли могу предложить революционные методы решения проблемы раскрываемости. Звучит банально, но нужно просто добросовестно исполнять свои обязанности. В качестве одного из положительных примеров хотелось бы отметить надлежащую организацию работы правоохранительных органов и прокуратуры области по установлению лиц, причастных к совершению поджога Агентства недвижимости № 1 в Великом Новгороде. Как бы кому ни казалось, но с момента совершения преступления в марте 2005 года работа не останавливалась и стала более активно проводиться в 2007–2009 годах в рамках декриминализации области. Благодаря чему и удалось нейтрализовать ряд активных членов новгородского преступного сообщества. (Задержана группа из 5 человек, подозреваемых в поджоге агентства. — Е.К.)
— Что прокуратура намеревается предпринять помимо надзора за расследованием особо проблемных уголовных дел?
— Во-первых, мы запланировали выезды в ряд РОВД, где сложилась особо сложная обстановка с раскрываемостью. Проведём там проверки по всем направлениям деятельности по аналогии проверки в Малой Вишере. Кроме этого, перед районными прокурорами поставлена задача провести проверки, связанные с проблемой раскрываемости, исполнением законодательства о милиции, в частности, по вопросам регистрации сообщений. Мы и в дальнейшем собираемся давать надлежащую оценку каждому выявленному нарушению и принимать меры реагирования, направленные на защиту прав граждан и привлечения виновных к ответственности.
Елена КУЗЬМИНА
Фото из архива «НВ»
Фото из архива «НВ»
