2 августа 1930 года на учениях войск Московского военного округа под Воронежем были десантированы на парашютах 12 человек. Это был эксперимент, приказ о котором отдал командующий ВВС Красной Армии Петр Баранов.
Вот как вспоминал это первый советский десантник Леонид МИНОВ:
«Было решено провести в Воронеже занятия с целью ознакомления летноподъемного состава с парашютами, с организацией прыжков. 26 июля 1930 г. участники сборов Военно-воздушных сил Московского военного округа собрались на аэродроме под Воронежем. Мне предстояло выполнить показательный прыжок.
Конечно, все, кто был на летном поле, считали меня асом в этом деле. Ведь я здесь был единственным человеком, который уже получил воз душное парашютное крещение и прыгал не раз, не два, а имел целых три прыжка! И занятое мною призовое место на соревнованиях сильнейших парашютистов США, по-видимому, казалось, присутствующим чем-то недосягаемым.
Мой прыжок действительно удался. Приземлился я легко, недалеко от зрителей, даже на ногах устоял…
Выслушав по телефону мой короткий доклад о ходе занятий, Бара нов спросил: «Скажите, можно ли за два-три дня подготовить, скажем, 10 или 15 человек для группового прыжка?». Получив положительный ответ, Петр Ионович пояснил мысль: «Было бы очень хорошо, если бы оказалось возможным по ходу воронежского учения продемонстрировать выброску группы вооруженных парашютистов для диверсионных действий на территории «противника».
Высадку десанта решено было произвести с самолета «Фарман Голиаф». Его преимущество перед имевшимися в авиабригаде бомбардировщиками ТБ1 заключалось в том, что не требовалось человеку вылезать на крыло — парашютисты выпрыгивали непосредственно в от крытую дверь.
Для участия в десанте отобрали десять добровольцев, уже совершивших тренировочные прыжки. Кроме высадки бойцов, в план десантной операции включили сброс с самолетов на специальных грузовых парашютах оружия и боеприпасов (ручные пулеметы, гранаты, патроны).
Десантная группа была разделена на два отряда, так как в кабине самолета помещалось не более семи парашютистов. После высадки первых десантников самолет возвращался на аэродром за второй группой. В перерыве между прыжками намечалось сбросить с трех самолетов Р1 шесть грузовых парашютов с оружием и боеприпасами.
2 августа 1930 г. ровно в 9 часов с аэродрома базирования поднялся самолет. На его борту — первый отряд парашютного десанта. Вместе с нами и руководитель второй группы Яков Мошковский. Он решил посмотреть, где место отделения нашей группы, чтобы потом точно десантировать своих ребят. Вслед за нами взлетели три самолета Р1, под крыльями которых на бомбодержателях подвешены грузовые парашюты.
Сделав круг, наш самолет повернул к месту выброски десанта, расположенному примерно в двух километрах от аэродрома. Площадка приземления — это свободное от посевов поле размером 600 на 800 метров. Она примыкала к небольшому хутору. Одну из построек, расположенную на окраине хутора, наметили в качестве ориентира для сбора парашютистов после приземления.
Я высунулся из двери, чтобы рассчитать точку отделения. Самолет шел против ветра на высоте 300 метров. Внизу, чуть впереди — наша площадка.
— Приготовиться! — стараясь перекричать гул моторов, скомандовал я. Ребята тут же поднялись и встали друг за другом. Как только пересекли площадку, дал команду: «Пошел!». Бойцы буквально высыпали из само лета, я нырнул последним и тут же дернул кольцо. Посчитал — все купола раскрылись нормально. Приземлились мы почти в центре площадки, недалеко друг от друга.
Бойцы, быстро собрав парашюты, под бежали ко мне. Тем временем звено Р1 на краю хутора сбросило шесть парашютов с оружием. Мы кинулись туда, распаковали мешки, достали пулеметы, патроны.
И вот уже в небе вновь появился наш «Фарман» со второй группой. Как и было запланировано, группа Мошковского покинула самолет на высоте 500 метров. Приземлились они рядом с нами. Понадобилось всего несколько минут, и 12 десантников, вооруженных двумя ручными пулеметами, винтовками, револьверами и гранатами, были в полной готовности к боевым действиям...
Так был сброшен первый в мире парашютный десант».
Конечно, все, кто был на летном поле, считали меня асом в этом деле. Ведь я здесь был единственным человеком, который уже получил воз душное парашютное крещение и прыгал не раз, не два, а имел целых три прыжка! И занятое мною призовое место на соревнованиях сильнейших парашютистов США, по-видимому, казалось, присутствующим чем-то недосягаемым.
Мой прыжок действительно удался. Приземлился я легко, недалеко от зрителей, даже на ногах устоял…
Выслушав по телефону мой короткий доклад о ходе занятий, Бара нов спросил: «Скажите, можно ли за два-три дня подготовить, скажем, 10 или 15 человек для группового прыжка?». Получив положительный ответ, Петр Ионович пояснил мысль: «Было бы очень хорошо, если бы оказалось возможным по ходу воронежского учения продемонстрировать выброску группы вооруженных парашютистов для диверсионных действий на территории «противника».
Высадку десанта решено было произвести с самолета «Фарман Голиаф». Его преимущество перед имевшимися в авиабригаде бомбардировщиками ТБ1 заключалось в том, что не требовалось человеку вылезать на крыло — парашютисты выпрыгивали непосредственно в от крытую дверь.
Для участия в десанте отобрали десять добровольцев, уже совершивших тренировочные прыжки. Кроме высадки бойцов, в план десантной операции включили сброс с самолетов на специальных грузовых парашютах оружия и боеприпасов (ручные пулеметы, гранаты, патроны).
Десантная группа была разделена на два отряда, так как в кабине самолета помещалось не более семи парашютистов. После высадки первых десантников самолет возвращался на аэродром за второй группой. В перерыве между прыжками намечалось сбросить с трех самолетов Р1 шесть грузовых парашютов с оружием и боеприпасами.
2 августа 1930 г. ровно в 9 часов с аэродрома базирования поднялся самолет. На его борту — первый отряд парашютного десанта. Вместе с нами и руководитель второй группы Яков Мошковский. Он решил посмотреть, где место отделения нашей группы, чтобы потом точно десантировать своих ребят. Вслед за нами взлетели три самолета Р1, под крыльями которых на бомбодержателях подвешены грузовые парашюты.
Сделав круг, наш самолет повернул к месту выброски десанта, расположенному примерно в двух километрах от аэродрома. Площадка приземления — это свободное от посевов поле размером 600 на 800 метров. Она примыкала к небольшому хутору. Одну из построек, расположенную на окраине хутора, наметили в качестве ориентира для сбора парашютистов после приземления.
Я высунулся из двери, чтобы рассчитать точку отделения. Самолет шел против ветра на высоте 300 метров. Внизу, чуть впереди — наша площадка.
— Приготовиться! — стараясь перекричать гул моторов, скомандовал я. Ребята тут же поднялись и встали друг за другом. Как только пересекли площадку, дал команду: «Пошел!». Бойцы буквально высыпали из само лета, я нырнул последним и тут же дернул кольцо. Посчитал — все купола раскрылись нормально. Приземлились мы почти в центре площадки, недалеко друг от друга.
Бойцы, быстро собрав парашюты, под бежали ко мне. Тем временем звено Р1 на краю хутора сбросило шесть парашютов с оружием. Мы кинулись туда, распаковали мешки, достали пулеметы, патроны.
И вот уже в небе вновь появился наш «Фарман» со второй группой. Как и было запланировано, группа Мошковского покинула самолет на высоте 500 метров. Приземлились они рядом с нами. Понадобилось всего несколько минут, и 12 десантников, вооруженных двумя ручными пулеметами, винтовками, револьверами и гранатами, были в полной готовности к боевым действиям...
Так был сброшен первый в мире парашютный десант».
