{mosimage}Каким образом новгородцы принудили шведов к миру
12 января 1556 года русское войско под водительством Петра Щенятева встало под стенами Выборга. Но прежде чем атаковать мощно укрепленную крепость, русские вступили в переговоры со шведами, видимо, полагая, что, потерпев в декабре две показательные неудачи (потеря Кивеня и сражение на подступах к Выборгу), те станут сговорчивее и запросят мира. Шведы своей вины в нападениях на новгородские владения не признали.
Направленные к Щенятеву и новгородскому наместнику Дмитрию Палецкому переговорщики настаивали, что проделки адмирала Якоба Багге, нападавшего дважды на русскую крепость Орешек (Шлиссельбург), - это его собственная инициатива. А то, что происходило в Финляндии, где шведами были захвачены или разорены несколько русских погостов и монастырей, так Финляндия - это шведская провинция. Дескать, что хотим, то и делаем.
Поняв, что при такой постановке вопроса добиться реальных результатов невозможно, Палецкий и Щенятев 21 января приступили к планомерному обстрелу Выборга. Это был именно обстрел, но не штурм.
Огненный наряд
Летописец русский так рассказывает об этой операции: Воеводы пришли всеми полками к Выборгу и велели бить по городу из наряда (так назывались артиллерийские орудия. - Г.Р.) князю Григорию Путятину да голове стрелецкому Тимофею Тетерину со стрельцами. Сразу поясню, что в артиллерии того времени пушкарями назывались воины, обслуживающие орудия больших калибров, а стрелками (стрельцами) те, кто служил при малых орудиях. И стояли под городом воеводы три дня, из города вылазить прямо на полки не дали (шведам. - Г.Р.), а побивали из наряду и из пищалей. В это же время воеводы посылали Богдана да Василия Сабуровых, Ивана Шарапова Замытцкого, Василия Разладила и иных многих голов (командиров. - Г.Р.) за Выборг верст на сто в Лаврецкий погост. И там головы встретились с немцами, которые шли из Стекольни (Стокгольма. - Г.Р.) от короля, и тех побили на голову. Воевали и полону поймали бесчисленно, и пришли к воеводам здоровые.
Итак, пока основные силы, блокировав, обстреливали Выборг, большой отряд был направлен в глубь Швеции. Возможно, с целью разведать силы и позиции неприятельской армии. Но вполне вероятна и другая причина, указанная в Разрядной книге 1475-1598 годов: Тогда же приходили шведские немцы к Орешку. А как от города пошли немцы прочь, воеводы пошли за ними: В большом полку князь Андрей Иванович Ногтев-Суздальский да Петр Петрович Головин; в передовом полку - боярин Семен Васильевич Шереметев; в сторожевом полку - Захарий Иванович Очин-Плещеев. То есть русские узнали о новой угрозе Орешку, пришедшей из Швеции, и направили туда значительной силы отряд, чтобы не просто разведать, какова угроза, а если найдут, то тут же ликвидировать. Что и сделали.
После этого пассивная осада Выборга была прекращена, и воеводы пошли от Выборга на реку Боксу (Вуоксу, к Вакснарве, но об этом чуть ниже. - Г.Р.) и в городок Дащаный посылали воеводы Семейку Вешнякова да Никиту Новокрещенова и иных многих. Немцы из городка вышли и тут воевали по обе стороны Боксы-реки. Туда посылали воеводы детей боярских, атаманов из Казани, татары, и сотников стрелецких. И воевали, многое множество поймав полону. Продавали полон: за гривну - немцев, а девок - за пять алтын. И вышли на королевский рубеж, дал Бог, здоровыми со всеми людьми. И царь-государь Богу хвалу воздал, что милосердый Бог отомстил за кровь христианскую неповинную, от них (шведов. - Г.Р.) пролитую, и к воеводам послал подарки. В то же время отпустил государь на Новгород наместника боярина князя Михаила Васильевича Глинского и велел к королю отписать, воспоминая его неправды: если хочет покою, пусть к нему послов присылает.
От Выборга русское войско ушло, израсходовав, видимо, весь имевшийся в походном обозе боезапас, уже 24 января, даже не обозначив намерений пойти на приступ, развернуло отряды и... отправилось в Новгород.
Разумеется, нехватка снарядов для обстрела не являлась единственной и главной причиной отхода от Выборга. В предыдущей публикации («НВ» от 3 июля) было подробно рассказано, почему Иван Грозный не стал доводить до логического конца поход князя Щенятева: беспокоила активность ливонцев на западном краю новгородских земель и участившиеся нападения крымских татар, которые узнали, что князь великий со всеми своими силами пошел на лифляндцев к Риге.
В чём ошибся Карамзин
Но посмотрите, какой странной дорогой пошло войско Петра Щенятева к Новгороду! От Выборга - на Нейшлот! Если верить Карамзину, то «россияне опустошили берега Воксы, разорили Нейшлот и вывели множество пленников». Конечно, Карамзин ошибся: мы взяли не финский Нейшлот (Нюслотт), а эстонский Нейшлосс. Скорее всего, это сделал отряд, направлявшийся из-под Выборга в Псков. Всему войску идти к Чудскому озеру, на северном побережье которого находился Нейшлосс, чтобы оттуда добираться в Новгород, не было никакого смысла. А вот разместить в Пскове дополнительный гарнизон, помня о ливонской угрозе, резон был.
Теперь что касается Нюслотта. Эта крепость была построена шведами еще в 1475 году и очень мощно укреплена. Ее предназначение было - закрывать вход для непрошенных гостей в Финляндию и Швецию с востока. Крепость и расположена на острове между двумя озерами. Это первое. Второе. Чтобы напасть на Нюслотт, русскому войску пришлось бы от Выборга двигаться строго на север почти такое же расстояние, как от Новгорода до Выборга! Причем зимой. Зачем?
Все указывает на то, что Шенятев мимоходом разорил замок в эстонской деревне Вакснарва, которая по-немецки называлась Нейшлосс (Neuschloss), так как являлась владением Ливонии. Вполне вероятно, что нападение на Нейшлосс было акцией устрашения для поднимавшей голову Ливонии. К тому же через два года, когда Иван Грозный начнет полноценно воевать с ливонцами, эта невидная крепость станет ареной серьезных сражений. Тот же Карамзин пишет: «Началась иная война, и Россияне, снова вступив в Ливонию, не довольствовались ее разорением; они хотели городов и постоянного владычества над нею. ...25 мая (1558 года. - Г.Р.) князь Федор Троекуров и Данило Адашев осадили Нейшлос, а 6 июня взяли на договор. Тамошний Фохт вышел из крепости с немногими людьми и с пустыми руками, отдав все оружие и достояние победителям. Жители города и всего уезда (в длину на 60, а в ширину на 40 и 50 верст) Латыши и самые Немцы признали себя подданными России, так что берега озера Чудского и река Нарова от ее верховья до моря заключались в наших владениях. Государь, послав к воеводам золотые медали, велел исправить там укрепления и соорудить церковь во имя Св. Иллариона: ибо в день его памяти сдался Нейшлос».
Принуждение к миру
Шведы, увидев русское войско в деле, были весьма озабочены их активностью в Финляндии, большой численностью и хорошим вооружением. К тому же никто из потенциальных союзников на помощь к шведскому королю не спешил. Даже Ливония, по существу втянувшая Швецию в конфликт с Россией. Бальтазар Руссов в «Хронике провинции Ливония» писал об этом: В 1554 году Беренда Шмертена, орденсфогта (Риги. - Г.Р.) и владельца Виттенштейна (главный замок Риги, постройки 1202 года, резиденция Шмертена. - Г.Р.), послали к Густаву, королю шведскому, просить короля начать серьезную войну с московитами. Того же самого хотел и магистр ливонский. Когда же в 1555 году король шведский начал войну с московитами, и был уверен, что магистр по обещании также поможет ему против русских, то магистр и не подумал идти на войну. Этим король шведский был принужден заключить мир с московитами, которому последние донельзя были рады, так как переговоры между Россией и Ливонией еще не были совершенно окончены.
Здесь, конечно, преувеличена радость русских по случаю удачного «принуждения к миру» Густава Вазы. Во-первых, в активе князя Щенятева было три военных победы на протяжении примерно одного месяца: Кивень, Выборг, Нейшлосс.
Сегодня принято Ивана Грозного изображать как человека, не управляющего своими страстями: документы в абсолютном большинстве говорят обратное. В критических ситуациях русский царь никогда не торопился принимать решение, предпочитал изучать проблему всесторонне и всегда на первое место ставил государственные интересы и авторитет России.
Применительно к нашему эпизоду это проявилось так. Разрядная книга 1475-1598 годов содержит подробную запись о шведско-новгородском конфликте, когда тот еще только разгорался летом 1556 года. Но уже попал в поле зрения Ивана Грозного: 14 августа написал царю и великому князю всея Руси Ивану Васильевичу из Великого Новгорода боярин и наместник князь Дмитрий Федорович Палецкий, что собираются шведского короля немецкие люди в Выборге и хотят идти на царевы и великого князя окраины. И царь и великий князь отпустил в Орешок воеводу князя Андрея Ивановича Ногтева-Суздальского, велев стоять ему, не доходя Орешка, в Кипенском погосте. А в Корелу послал Захария Ивановича Очина-Плещеева. В Орешек послал Петра Петровича Головина. А по вестям (по ситуации. - Г.Р.) велел идти из Великого Новгорода в Орешек боярину и наместнику князю Дмитрию Федоровичу Палецкому да дворецкому Семену Васильевичу Шереметеву, а с ними собираться Обонежской пятине да Водской.
А еще приказал им государь сыскать, из-за чего задор (конфликт, спор. - Г.Р.) учинился: с его стороны вина или с немецкой? Но велел беречься накрепко, чтоб одноконечно в Немцы ни войною не ходили великого князя люди, ни татьбою (набегами. - Г.Р.). И отписали к великому князю воеводы, что с обеих сторон воровства много, потому и кровь льется и дурное чинится, что у короля и наместников новгородских управы (власти. - Г.Р.) сильной нет.
Но это была инструкция по поведению для внутреннего, так сказать, пользования. С Густавом Вазой русский царь разговаривал так, чтобы у последнего малейших подозрений не возникло на предмет, допускают ли московиты, что есть в конфликте и их вина. Конечно, нет! Потому, когда появились сигналы о необходимости начать мирные переговоры, Иван Грозный тут же поставил шведам жесткое условие: если король свои гордостные мысли оставит и за свое клятвопреступление и за все свои неправды станет нам бить своим челом покорно своими большими послами, то мы челобитье его примем и велим наместникам своим новгородским подкрепить с ним перемирье по старым грамотам. Если же у короля и теперь та же гордость на мысли, что ему с нашими наместниками новгородскими не ссылаться, то пусть он к нам послов не отправляет, потому что старые обычаи порушиться не могут. Если сам король не знает, то купцов своих пусть спросит: новгородские пригородки - Псков, Устюг - знают, насколько каждый из них больше Стекольны (Стокгольма. - Г.Р.). Уже 5 февраля 1556 года в Новгород приехали шведские послы.
Вместо эпилога
Вскоре в Москву царю из Новгорода Великого наместник боярин князь Михаил Васильевич Глинский (сменивший Палецкого. - Г.Р.) немецкую грамоту прислал. О ней писал, что немцы (иноземцы, то есть шведы. - Г.Р.) в ответ на его грамоты просят охранные грамоты для послов или гонцов, чтобы им к царю-государю и великому князю от короля бить челом. Царь и великий князь велел князю Михаилу охранную дать для послов или для гонцов. Видимо, Густав не поверил в способность Ливонии достойно поддержать Швецию в борьбе с Москвой. И был совершенно прав.
Кстати, назначение новгородским наместником-воеводой князя Глинского, решительного вояки, отличившегося при взятии Казани (1552), имело далеко идущие последствия, а именно - подготовка к войне с Лифляндией (Ливонией).
Геннадий РЯВКИН
