После публикации в «НВ» материала о том, как в болотах Демянского района было найдено знамя 285-го стрелкового полка, в нашу редакцию пришло письмо от жителя Удмуртской республики Петра МЫМРИНА: «Пишет вам внук солдата, пропавшего без вести. Я и моя семья уже давно пытаемся найти хоть что-то, что прояснит его судьбу. По некоторым данным, мой дед Петр Антонович Мымрин воевал именно в 285-м стрелковом полку». Еще больше подобных запросов получили руководитель Новгородской военно-исторической поисковой организации «Эхо войны» Денис СМИРНОВ и тележурналисты НТВ, создавшие цикл репортажей, посвященных пропавшему полку. И им в свою очередь тоже удалось на многое пролить свет.
У Чёрного Ручья
Нынешней весной поисковый отряд «Железная земля», созданный на базе «Эха войны», вновь уходил в болота и леса Демянского района. Работу было решено продолжить в том же месте, где год назад и нашли знамя 285-го стрелкового полка. Направление поисков определяли, ориентируясь на скупые сведения о тех боях, которые шли здесь в начале войны. Из военной литературы было известно лишь то, что полк погиб в первые месяцы 1941-го, выполнив свою главную стратегическую задачу — он сдержал наступление фашистов и дал время укрепить оборону Ленинграда.
Болотистая местность, вода, множество ям, блиндажей и окопов не делали работу легкой. Металлоискатели пищали на каждом шагу, но ни документов, ни останков солдат не попадалось. Помогли старожилы деревни Черный Ручей. Валентина Данилова рассказала поисковикам, что девчонкой видела, как наши пленные под прицелами немецких автоматчиков закапывали в ямах своих погибших товарищей. Баба Валя решила показать одно из таких мест в ольховнике, куда она раньше долгие годы носила цветы.
Сейчас Валентина Данилова с трудом узнавала заросшую лесом местность, и лишь когда прибор среагировал на старую каску, щупы поисковиков наткнулись на что-то твердое. Тогда пробили шурф, и на глубине полутора метров действительно нашли кости. Это была одна из тех самых ям, в которой, по слухам, были закопаны 60 человек. В первый же день удалось найти и десять смертных медальонов. Многие из них прогнили насквозь, но некоторые удалось прочитать, и сейчас идут поиски родственников погибших. Денис Смирнов рассказал, что в этом немало помогли журналисты НТВ:
— Они отыскали родственников одного из солдат, чей медальон мы нашли. По двум другим ведется работа. Оба солдата родом из деревни, а там всегда были большие семьи, так что, надеемся, родные найдутся. Благодаря репортажу НТВ откликнулись из Санкт-Петербурга дочь и внук заместителя командира штаба 285-го стрелкового полка Алексея Васильева, а также Петр Петров — внук красноармейца, сражавшегося в этом полку. А вскоре мне сообщили, что и меня разыскивает кто-то, имеющий прямое отношение к 285-му полку. Это оказался внук капитана Александра Ранцева, начальника штаба, который был ранен под Старой Руссой и умер от ран в июле 1941 года. Узнав, что дед был в военном госпитале, расположенном на территории курорта, он с отцом поехал туда и через Музей Северо-Западного фронта нашел бывшую медсестру Валентину АЛЕХНОВИЧ, которая не только лично захоронила в июле 1941 года 37 умерших от ран солдат прямо на территории госпиталя (а ныне курорта), но записала и сохранила их имена. Был в этом списке и Александр Ранцев. А также еще два солдата из 285-го стрелкового полка: Кожевников Алексей Федорович и Коноков Николай Николаевич. Сейчас мы нашли точное место могил, напротив 1-го корпуса курорта, и пытаемся решить вопрос о перезахоронении. А медсестру мы теперь вместе с внуком начальника штаба часто навещаем.
Я тоже решила встретиться с этой удивительной женщиной, которая долгие годы хранила имена погибших солдат.
Горячая память
Дверь открыла пожилая женщина со следами былой красоты. В том, что Валентина Алехнович в молодости была действительно красавицей, подтвердили и фотографии, висевшие на стене в комнате: она — с фронтовыми друзьями, с мужем, в строгой военной гимнастерке и с боевыми наградами. В ее квартире с такой же почестью, как ордена и медали, хранятся разве что старые, пожелтевшие от времени тетради, военные дневники, куда она скрупулезно заносила все передвижения своего военного госпиталя: Парфино, Лычково, Валдай... Десятки городов, поселков и маленьких деревушек, служивших временным пристанищем для раненых и медперсонала на пути следования госпиталя за действующей армией. Последний из городов — Берлин, добралась до которого рядовая Алехнович в 1945-м через шесть фронтов и тысячи смертей. Но свое первое крещение войной она не забудет никогда.
Война застала выпускницу десятого класса в родной Старой Руссе. Немцы стремительно приближались к городу, привычными стали бомбежки. Вместе с подругами Валентина пошла в горком комсомола, заявив, что хочет хоть чем-то помочь фронту. После коротких курсов ее направили в военный госпиталь, который с началом войны развернули на территории местного курорта. С первых часов работы пришло ощущение, что война уже совсем рядом. Вокруг были кровь и стоны сотен раненых — их надо было спасать от наступавших немцев. Но первая же попытка молоденькой медсестры добраться до железнодорожного вокзала чуть не стоила ей жизни:
— Вокруг бомбили, и санитарные машины не раз попадали под обстрел, но это был единственный путь. Вот и в тот раз думалось, что проскочим. Помню, стояла жара, а машина была битком набита солдатами. У реки они попросили меня набрать воды и собрали фляжки. Но только я спустилась под берег, начался кошмар: вдруг стало темно, словно ночью, я не сразу и поняла, что это земля поднялась вверх от разрывов бомб, заслонив солнце. Не помню, сколько я лежала, обхватив руками голову. А когда все стихло и я выбралась наверх, то увидела лишь обломки своей машины и тлеющие искореженные трупы тех, чьи фляжки сжимала в руках. Ни одного живого человека не осталось. Не могу всё это вспоминать, тяжело...
Действительно, в воспоминаниях Валентины Александровны много тяжелого: как при наступлении немцев уносили безнадежно раненных, но еще живых, в морг, как в спешке хоронили умерших там, где они умирали, как сама она страдала от ран, тифа, голода, холода и сырости в землянках и блиндажах, как встретила и снова потеряла в военной неразберихе свою мать, как потом, уже в мирной жизни, врачи запретили ей иметь детей. Но, как призналась мне пожилая женщина, самое тяжелое для нее все-таки — хранить память о тех, кто умирал на ее глазах.
В уникальном архиве бывшей медсестры есть данные о всех солдатах и офицерах, которые умерли от ран на ее глазах и были захоронены персоналом госпиталя в ближайших лесах и полях. В аккуратно расчерченных графах проставлены имя, фамилия, отчество погибшего, год рождения, воинское звание, дата смерти и место захоронения. Молоденькая медсестра вела эти скорбные списки всю войну, и сейчас жалеет лишь об одном:
— Куда я только не обращалась — в Совет ветеранов, на радио, — никому эти фамилии не нужны. А ведь где-то еще живы родственники, для которых их отцы и деды числятся как пропавшие без вести. В Санкт-Петербургском архиве военно-медицинских документов, где я несколько лет переписывала имена тех, кто лежал в нашем госпитале, есть еще несколько журналов, которые надо бы изучить. Да только сил у меня делать это в одиночку не осталось.
Поиск продолжается
Руководитель поисковой организации «Эхо войны» Денис Смирнов рассказал, что уже скопировал эти списки и сделает все, чтобы их обнародовать и увековечить память тех, кто до сих пор покоится на территории Старорусского курорта — прямо под дорожкой, по которой гуляют отдыхающие. Продолжится и поиск погибших красноармейцев 285-го стрелкового полка. По его словам, этим летом отряд «Железная земля» вновь отправится в экспедицию к демянской деревушке Черный Ручей:
— Внук красноармейца 285-го стрелкового полка Петр Петров рассказал, что сам пытался восстановить картину событий 1941 года и выяснил, что части документов о потерях в первые месяцы войны в архивах нет. Скорее всего, сейф с документами полка до сих пор где-то там, в демянских лесах, так что мы продолжим поиски. Не так давно мне в руки попало несколько документов, явно 285-го полка, которые передал житель Черного Ручья. Он рассказал, что пару лет назад в нескольких метрах от места, где нашли полковое знамя, был обнаружен ящик политрука с документами. Его передали в поселковую школу, а учителя уже — руководителю демянского поискового отряда Анатолию Павлову. Где эти документы сейчас? Почему никто не пытается их изучить, почему не разыскивают родственников тех, чьи имена там могут значиться? Хочется, чтобы в таких вещах все поисковики действовали сообща, а не отстаивали свою монополию на память. Странно и то, что первое знамя, найденное в том же Демянском районе еще в 1992 году и переданное в новгородский музей, до сих пор нельзя увидеть среди экспонатов. Разве такие военные реликвии не должны видеть все жители города, которому присвоено звание «Город воинской славы»?!
Второе же знамя, 285-го стрелкового полка, пролежавшее в земле 67 лет, теперь хранится в Музее блокады Ленинграда. Но главное — его уже увидели родственники тех героев, которые служили в этом полку. Теперь у них появилась надежда, что новгородские поисковики помогут узнать и то, при каких обстоятельствах это знамя было утеряно. О результатах новых экспедиций мы непременно расскажем на страницах «НВ». Возможно, прояснится и судьба красноармейца Петра Мымрина из далекой Удмуртской республики. Но пока что публикуем фамилии красноармейцев, чьи смертные медальоны были найдены прошедшей весной:
ВТОРУШИН Алексей Семенович, 1912 г.р., город Томск, Кожевниковский район;
ПРИДИППО Сергей Гаврилович, ездовой, 1908 г.р., Воронежская область, деревня Красное Знамя;
ВОРОБЬЕВ Тихон Александрович, телефонист, 1915 г.р., Курская область, деревня Воробейка.
Светлана ДУБОВИЦКАЯ
Фото автора
