Если туда не придут верующие, придут богохульники с металлоискателями
Культовыми местами Новгородской области Михаил ШОРИН интересовался всю жизнь. К тому и образование подталкивало — историк. После института работал в отделе археологии музея, профессионально увлёкся резьбой по камню.
Между тем и этим уместились регулярные вылазки в отдалённые деревни, где он аккуратно фиксировал все культовые, а по-народному — просто святые, места.
— Михаил Васильевич, сколько объектов вам удалось описать, и что это за объекты?
— В Новгородской области сеть почитаемых мест густая и разветвлённая. Условно святые объекты можно разделить на природные — озёра, источники, пещеры, камни — и созданные человеком. Это часовни, кресты. Часто почитаемые места составляют комплекс. Например: камень и родник, источник и часовня. Как правило, есть один или два праздника, связанные с этими объектами, когда к ним приходят люди. Впрочем, приходят в любое время: помолиться, попросить помощи, преодолеть какую-то неприятную ситуацию. Сегодня, например, многие просят исцеления себе или близким, раньше могли попросить заступничества против падежа скота, неурожая, мора. Я в своё время разрабатывал научную тему «Культовые камни Новгородской области» и выявил в общей сложности 130 объектов. Прочих же почитаемых мест ещё больше, но надо торопиться, чтобы успеть хоть что-то узнать о них. Деревни, простоявшие по 500 лет, исчезают без войны, умирают люди, и знания, которые они хранили, тоже исчезают.
— Как вы находите эти места?
— Я заранее разрабатываю маршрут, иду и расспрашиваю население. Это единственный путь. Старожилы знают и названия урочищ, и историю святого места как минимум с 30-х годов прошлого века. Но бывает, приходишь в деревню, где сейчас живут дети тех стариков, с которыми тут лет 30 назад общался, начинаешь их расспрашивать, а они знают лишь 15% того, что знали их родители. И они традиционно говорят: вот мама была бы жива, она бы рассказала, а я-то не знаю ничего. То есть не было у человека интереса к истории родной земли, чем-то другим он жил всегда, а теперь задумался, да не исправить! Происходит прерывание традиций передачи устных сказаний, легенд.
— Это говорит о том, что народ болен?
— Конечно, в нашей стране народ духовно болен. Можно ли это как-то повернуть вспять? Думаю, всё в руках Господа. Я ведь у деревенских всегда спрашиваю: почему именно это место стало почитаемым? А они отвечают: Господь указал. На камне, например, могла быть явлена икона Богоматери, или необычный свет шёл отсюда, люди, приходившие туда, получали помощь, исцеление, то есть на этом месте Господь являл свою силу.
— Например?
— Например, в Окуловском районе в лесу стоит большой камень округлой формы. В диаметре он три метра, в центре имеет углубление диаметром около
5 см и глубиной около 26 см. В этом углублении постоянно есть вода, считается, что она целебная, помогает при болезнях глаз. Паломники раньше оставляли там монеты, и на сегодняшний день в камне находятся около 30 монет, датированных с начала XIX века до наших дней.
— Вы, видимо, неспроста не называете точное место расположения этого камня?
— Конечно, неспроста. Я опасаюсь называть конкретные адреса, чтобы не привлечь туда черных копателей. Они и так уже разрушили ряд святынь. Эти люди на всё способны: украсть крест, осквернить могилу, осушить святой колодец в поиске старинных монет. Я даже знаю случаи, когда к заброшенным монастырским прудам подгонялась техника, вода выкачивалась, и дно осматривалось с металлоискателем.
— Вы сами верите в чудесную силу мест, которые описываете?
— Да, верю. Народ, который живет в деревне, далеко не глуп. Я думаю, что они не заблуждаются в своём отношении к этим святыням. В своё время житель почти каждой деревни мог дойти до церкви, однако в XX веке ситуация нарушилась, и ежедневная возможность попросить помощи у Бога пропала. Тем ценнее стали святые места. Конечно, официальное церковное православие несколько отличается от крестьянско-народного, потому что народ унаследовал мифологичность сознания, некоторые дохристианские верования. Однако стержнем народной веры всегда был Христос, и мы должны к святым местам относиться столь же трепетно, как относимся к старинным храмам.
— Однако, как вы уже сами сказали, людей, что-то об этих местах знающих, становится всё меньше и меньше. Возможно, если их совсем не останется, то и сила чудодейственная пропадёт?
— Там поселится другая сила, прямо противоположная. Место станет нечистым. Я разговаривал с местным жителем, здравомыслящим, серьезным мужчиной, который местность как свои пять пальцев знает. Так он мне говорил, что есть у них один камень, к которому когда идёшь — обязательно заблудишься, потеряешь ориентир и, может, даже выйдешь за 15 километров от деревни. Это такие места, где человека «водит», слух, зрение у него закрываются, можно ему кричать с близкого расстояния, а он не услышит. Я сам с недоверием относился первое время к этим рассказам, но потом понял, что это правда.
— То есть основной ваш источник информации — это разговоры с местным населением, а как же работа в архивах?
— В архивах можно найти крупицы! Единственный полезный для меня архив — это архив уполномоченного по делам религии, который был в каждой области при облисполкоме.
— О непростой судьбе православных храмов в XX веке все наслышаны, а как пережили это время народные святыни?
— Одним из сложнейших для них периодов был конец 50-х годов, когда Хрущев объявил новую волну наступления на религию. Так, в ноябре 1958 года ЦК КПСС принял постановление «О мерах по прекращению паломничества к так называемым «святым местам», и началась работа по их ликвидации. Был составлен список святынь, в Новгородской области в него вошло 33 объекта, в основном это были источники и колодцы, также был один культовый камень. И вот колодцы принялись засыпать, бетонировать, камни взрывали, часовни разрушали. Из 33 объектов остались только Менюшское озеро и камень в Пестовском районе. Камень пытались трактором увезти, но так крепко он в земле сидел, что все тросы лопались, озеро хотели замазутить, но оно же такое большое — самоочищалось.
— С одной стороны, мы говорим, что традиция почитания святых мест прерывается, а с другой — пример только что названного Менюшского озера, к которому совершают паломничество огромное количество людей.
— Верно, и это не единственный пример. Бывает, приходишь на место, где раньше просто родник был, смотришь: часовенка поставлена. Ну а к Менюшскому озеру 7 июля людей столько же идет, сколько по Невскому гуляет. Это уже дань традиции (мне не хочется употреблять слово «мода»). Люди разные туда приходят.
— Мне кажется, что среди них очень много тех, кто не верит в Бога всей душой, но очень хочет этого.
— Вера так вдруг не появится. Если не было в семье религиозного воспитания, то как прийти к вере? В наше время приходят в основном через болезнь, несчастье, горе или же сталкиваются с противоположными силами и в страхе бегут в церковь.
— Это, видимо, пример знаменитого «пока гром не грянет…». Михаил Васильевич, вы отправляетесь в экспедиции в глухие места Новгородчины абсолютно один, не страшно вам?
— В последние годы медведей много стало, идешь по дороге, смотришь на свежие следы — страшно. Да и случаи кругом рассказывают: то медведица лосиху за две ноги разорвала, то путники от зверя еле спаслись. Вообще, медведи — ребята не конфликтные, если тебя услышат, то лучше сами отойдут, а вот у медведиц страха нет. Они за свое потомство на любого встречного пойдут, не задумываясь. Мне даже один знакомый посоветовал купить свисток и ходить по лесу посвистывать, у медведей же прекрасный слух, они сами будут меня избегать. А так ещё много змей в лесу, клещей — неприятно. Но самое неприятное — видеть, как много упущено, сколько мы уже никогда не узнаем. Впрочем, кое-что ещё удаётся вытянуть за хвост.
Фото Владимир БОГДАНОВА,
и Владимира МАЛЫГИНА
