27 января 1924 года тело вождя Октябрьской революции было помещено в мавзолей
(Окончание. Начало в «НВ» от 22 января)
Весной 1917 года, когда положение воюющих Германии и России стало катастрофическим и продолжение войны уже было на руку только Англии и Франции, контакты Ленина с Германией прямые и через посредников активизировались.
К тому времени российская контрразведка уже вела за ним постоянное наблюдение. Вот всего один пример.
Доклад Заграничной агентуры Департамента полиции.
Наружное наблюдение за Лениным в декабре 1916 г. в Швейцарии
Особо секретно
Я установил наблюдение за домом 27 на Spiegelgasse (адрес Ленина в Цюрихе. — Ред.) с 25 декабря 1916 г. и взял на себя руководство наблюдением 28-го утром. Ульянов с небольшим саквояжем вышел из дому и поехал по жел. дороге в Берн, куда мы сопровождали его. Прибыв в Берн в 10 часов, он направился прямо в Hotel de France, возле вокзала, нанял комнату, вышел из отеля через полчаса, направился к остановке трамвая перед вокзалом и оттуда подъехал на другой конец города, где находится Медвежий Ров (Fosse aux Ours), затем он пошел пешком назад в город, все время держась под аркадами и время от времени оборачиваясь назад. Потом вдруг, выйдя из-под аркады и больше не оглядываясь, вошел в германское посольство. Было 11 часов. Наблюдение у германского посольства продолжалось до 9 час. вечера, но Ульянова выходящим оттуда не видели. Он не появился также и в Hotel de France ни вечером, ни на другой день утром.
Наблюдение было возобновлено 29-го утром у посольства, и только в 4 часа дня после полудня Ульянов вышел оттуда и поспешно направился в Hotel de France, где пробыл около четверти часа. Затем он сел в поезд, с которым мы и вернулись в Цюрих*.
Это документ взят из упомянутого в первой части архива Гуверовского института (США). Часть документов опубликована, но — лишь малая. Вот что пишет об этом архиве сотрудница ЦГАОР (Архив Октябрьской революции) Зинаида Перегудова в монографии «Политический сыск России (1880—1917 гг.), изданной в 2000 году:
«В 1926 г. Маклаков (с 1924 года председатель Эмигрантского комитета в Париже, экс-посол России во Франции. — Ред.) тайно вывез документы в США и передал их на хранение в Стэнфордский университет. Согласно контракту, подписанному с Гуверовским институтом, Маклаков передавал материалы в 16 опечатанных деревянных ящиках. Так они должны были храниться. Их можно было вскрыть и сделать достоянием гласности только спустя три месяца после смерти Маклакова. Перед отправкой документов в США Маклаков подписал документ, в котором говорилось, что материалы «заграничной охранки» им сожжены.
В июле 1957 г., после установленного Маклаковым срока, общественности было сообщено о месте хранения архива заграничной агентуры. Появление документов стало сенсацией в архивном мире».
ВзВЕЙСя над нами!
Время летело со страшной скоростью. Немцы подстегивали большевиков к отъезду в Россию, ибо события на фронте складываются для них совсем плохо. Вскоре на авансцену выходит пресловутый агент Вейс с проектом отправки русских политэмигрантов в Россию.
№ 4
Посланник в Берне барон фон Ромберг
В Министерство иностранных дел
Телеграмма № 522
Берн, 23.03.1917 г.
Совершенно секретно! Очень спешно!
Вейс, с которым 25 марта у меня предстоит встреча, просил мне передать: дело революции обстоит весьма благоприятно, и он готов всеми силами продолжать нашу общую работу, направленную на достижение скорого мира. Однако ему должно быть точно известно, в какой мере он может и в будущем рассчитывать на нашу моральную поддержку и какую позицию займут центральные державы в отношении возможного социалистического русского правительства...
Прошу телеграфного указания до вечера 24 марта.
Ромберг.
№ 5
Посланник в Берне барон фон Ромберг
Рейхсканцлеру фон Бетман-Гольвегу
Телеграмма № 855
Берн, 27.03. 1917 г.
Совершенно секретно!
Содержание: беседа с нашим русским агентом Вейсом.
Я имел обстоятельную беседу с Вейсом, во время которой он настойчиво стремился прежде всего выяснить, как мы будем вести себя по отношению к революции в России. Особенно ему хотелось знать, не может ли случиться, что при известных обстоятельствах мы поддержим реакционную контрреволюцию, как это часто утверждается и намеренно распространяется нашими противниками; кроме того, серьезно ли мы собираемся поощрять пацифистские стремления революционной партии или же мы только будем пытаться использовать в военном отношении вызванную революцией дезорганизацию и уменьшившуюся сопротивляемость русской армии…
Господин Вейс убежден, что с той же определенностью, с какой он предсказал нам революцию на весну этого года, он может заверить нас, что пацифисты возьмут верх при условии, если с нашей стороны не будут допущены слишком большие ошибки…
Ромберг.
Агента Вейса у нас идентифицируют как эсера Еноха Цивина (еще один незнакомец!), и версия эта не обсуждается. Но попробуйте найти хоть что-то о Цивине. Мне попались только свидетельства Николаевского в одном из его поздних писем, что Цивин «был каким-то комиссаром не то на Северном Кавказе, не то в Крыму, нажил туберкулез и умер вскоре после окончания войны». Письмо историку-эмигранту Георгию Каткову от 27.12.1960 г.).
Осведомленные эмигранты глубоко сомневались в значимости этой фигуры (тот же Николаевский: «Его доклады немцам показывают, что весь материал он брал из газет, никаких своих сведений не имел» (из того же письма). Возможно, под псевдонимом «Вейс» у немцев проходили несколько источников (Зиновьев, Платтен, Кескюля, Моор, Цивин).
Слабое звено
За неимением места невозможно раскрутить весь клубок сотрудничества Ленина с немцами в одной публикации. К этой теме мы еще вернемся в апреле (а также в книге «Апостолы и отступники»). Опуская в связи с этим подробности возвращения Ленина и Ко в Россию (они здесь не так уж важны), приведу еще два очень интересных документа:
Статс-секретарь иностранных дел
Представителю МИД при ставке
Телеграмма № 1925
Берлин, 3.12.1917 г.
Секретно!
«…Россия оказалась самым слабым звеном во вражеской цепи. Следовательно, задача в том, чтобы постепенно ослабить эту цепь и, по возможности, удалить ее вовсе. Это было целью подрывной деятельности, которую мы проводили в России за линией фронта — в первую очередь поддержка сепаратистских тенденций и большевиков. Только когда мы по разным каналам и под разными предлогами обеспечили большевикам постоянный приток фондов, они сумели проводить энергичную пропаганду в своем главном органе «Правде» и значительно расширить прежде весьма слабый базис своей партии.
Теперь большевики пришли к власти, сколько времени они сумеют продержаться — сказать невозможно. Им нужен мир, чтобы укрепить свою собственную позицию, с другой стороны, в наших интересах использовать этот период, пока они находятся у власти (а период этот может оказаться коротким), чтобы добиться сначала перемирия, а затем, по возможности, мира. Заключение сепаратного мира означало бы достижение намеченной цели, а именно — разрыва между Россией и ее союзниками. Напряжение, которое непременно будет вызвано таким разрывом, определит степень зависимости России от Германии и ее будущие отношения с нами. Как только бывшие союзники бросят ее, Россия будет вынуждена искать нашей поддержки.
Мы сможем оказать России помощь разными путями: во-первых, восстановив железные дороги (я имею в виду немецко-русскую комиссию, под нашим контролем, которая займется рациональной и координированной эксплуатацией железных дорог, чтобы быстро восстановить движение грузов), затем — выдав ей значительную ссуду, необходимую для сохранения своего государственного механизма. Это может иметь форму аванса под обеспечение зерном, сырьем и т. д. и т. п., которые Россия будет поставлять нам под контролем вышеупомянутой комиссии. Помощь на такой основе — масштабы ее могут быть увеличены по мере необходимости — будет, на мой взгляд, способствовать сближению между обеими странами…
Смею надеяться, что вышеизложенные соображения не выходят за рамки указаний, данных мне Его величеством.
Прошу Вас соответственно доложиться Его величеству и сообщить мне телеграммой Его высочайшие инструкции.
Кюльман.
Рихард фон Кюльман возглавлял немецкий МИД с августа 1917 по июль 1918 года. Подготовил и подписал со стороны Германии Брестский мир.
Представитель МИД
при дворе императора
в МИД Германии
Телеграмма № 1819
4.12.1917 г.
Секретно!
На телеграмму № 1925
Его Величество кайзер выразил согласие с соображениями Вашего высочества относительно быстрого сближения с Россией.
Грюнау
(Курт фон Грюнау, представитель МИДа в ставке кайзера).
Вместо эпилога
Атака на лидера большевиков как на немецкого шпиона началась с приезда в Петроград 3 (16) апреля 1917 года. И продолжается, практически не прекращаясь, почти 100 лет. Известный сатирик Аркадий Бухов летом 1917 года писал: «Когда из Германии большевикам были сделаны соответствующие предложения, они возмущенно заявили: «Это вам даром не пройдет!». Действительно, Германии это даром не прошло». Бухов, однако, прожил еще 20 лет и был расстрелян как шпион только 7 октября 1937 года.
Немецкий социал-демократ Эдуард Бернштейн в берлинской газете «Форвертс» 14 января 1921 года писал:
«Ленин и его товарищи действительно получили от императорской Германии огромные суммы. Я узнал об этом уже в конце декабря 1917 года. Не узнал лишь, как велика была сумма и кто был или кто были посредниками. Теперь из источников, заслуживающих безусловного доверия, я узнал, что речь шла о невероятных суммах, наверное 50 миллионов марок золотом, так что для Ленина и его товарищей не могло остаться места сомнениям, откуда притекали эти суммы». Уточню: в 1918—1919 годах Бернштейн был сотрудником германского Министерства иностранных дел и имел доступ к архивам.
Закроем тему цитатой из Льва Троцкого, из его мемуаров «Моя жизнь» (глава «О клеветниках»):
«В 1928 г., т.е. через 11 лет после неожиданно поднявших и закономерно смывших его революционных событий, Керенский уверяет, что Ленин и другие большевики являлись агентами немецкого правительства, находились в связи с немецким штабом, получали от него денежные суммы и выполняли его тайные поручения в целях поражения русской армии и расчленения русского государства. Все это изложено на десятках страниц этой смехотворной книги, особенно же на страницах 290—310. Я достаточно ясно представлял себе умственный и нравственный рост Керенского по событиям 1917 г. и, тем не менее, я ни за что не поверил бы, что он способен ныне, после всего, что произошло, отважиться на такое «обвинение». Однако факт налицо…
«Если бы у Ленина не было опоры в виде всей материальной и технической мощи немецкого аппарата пропаганды и немецкого шпионажа, — обобщает свои мысли клеветник, — ему никогда не удалось бы разрушение России» (стр. 299). Керенскому хочется думать, что старый строй (и он сам вместе с ним) был опрокинут не революционным народом, а немецкими шпионами. Как утешительна историческая философия, согласно которой жизнь великой страны представляет собою игрушку в руках шпионской организации соседа. Но если военное и техническое могущество Германии могло опрокинуть в течение нескольких месяцев демократию Керенского и искусственно насадить большевизм, то почему материальный и технический аппарат всех стран Антанты не мог в течение 12 лет опрокинуть этот искусственно возникший большевизм?». Этим вопросом и закончим.
* Имя агента не раскрыто
Фото из архива РГАСПИ
