Прототипом героя знаменитой пьесы и фильма стал герой войны из солецкой деревни
Краевед Анатолий Григорьев, соавтор двух книг о военных действиях в Демянском котле, пришел в редакцию с толстой синей папкой, туго набитой документами.
Аккуратно сложенные фотографии, письма, ксерокопии книжных страниц и газетных публикаций сразу напомнили про расследования и вещдоки.
За спиной у Анатолия Григорьева и правда служба в органах внутренних дел, но к правонарушениям принесённая им информация никакого отношения не имеет. Это досье на двух земляков, Героев Советского Союза Григория Михайлова и Ивана Васильева. Информация, казалось бы, никогда не бывшая тайной, но хранящаяся в документах, которые только чудом не оказались на свалке.
Два Героя
У большинства историков и краеведов спектр источников информации в целом одинаков: архивы, историческая литература, воспоминания очевидцев. У Анатолия Григорьева добавился ещё один — наша бесхозяйственность и бескультурье. Тут впору удивиться, но Григорьев поясняет:
— Ещё в перестройку начался процесс укрупнения, а соответственно и закрытия ряда школ. Затем стали разваливаться колхозы, сельские клубы, а ведь почти в каждом из них были свои собственные музеи. И музеи стали никому не нужны, что можно было продать — прялки, скалки, да ещё что-нибудь, — продали. А вот на самое-то ценное — документы — не обратили внимания, просто сложили их в коробки. Так мне и достались архивы из нескольких школ. Мне удалось спасти гору уникальных фотографий по партизанскому движению, дневник «партизанского священника» Федора Пузанова, который я перед Новым годом передал в зал Воинской славы, фотографии и документы моих земляков, Героев Советского Союза да много ещё разной информации. Сейчас всё хранится у меня дома.
В родной для Григорьева деревне Боровня жизнь сегодня еле теплится, школы, как и было сказано, в помине нет. И о том, что когда-то в этом забытом Богом уголке родились два героя, отдавших жизни за Родину, напоминает разве что памятная доска, установленная в прошлом году в Боровне стараниями Анатолия Ивановича.
Судьбы Ивана Васильева и Григория Михайлова в чём-то схожи. Оба родились в бедных семьях, рано были вынуждены начать трудиться, затем перебрались в Петроград, где и связали свои жизни с Красной Армией навсегда. Да и погибли оба на фронтах Великой Отечественной: Васильев в Карпатах в 1944 году, Михайлов на Смоленщине в 42-м.
Но если героическая жизнь Ивана Васильева укладывается и сегодня в несколько сухих строк: «родился, героически сражался, погиб...», то образ Григория Михайловича обессмертило художественное произведение.
Именно он стал прототипом танкиста Сергея Луконина из пьесы Константина Симонова «Парень из нашего города», по мотивам которой ещё во время войны был снят одноимённый художественный фильм с Николаем Крючковым в главной роли.
Впрочем, сперва у Михайлова был подвиг и только потом уже слава.
В эту ночь решили самураи
Героем Советского Союза Григорий Михайлов стал в 1939 году после легендарных боёв в Монголии на реке Халкин-Гол. В наградном листе сказано: «На протяжении всех боевых операций Михайлов показал себя отважным бойцом-танкистом и прекрасным командиром».
Батальон Михайлова отличился в боях против японцев, переправившихся через Халкин-Гол и укрепившихся на горе Баин-Цаган. Противника необходимо было выбить оттуда. Битва продолжалась более пяти часов, укрепившиеся японцы шквальным огнём встречали советские танки, многие машины горели. Подбитым оказался и танк майора Михайлова.
Вот как это описывала газета «Знамя»: «Когда дым немного рассеялся, он (Михайлов. — А.Б.) увидел пробоину в лобовой части танка. Ствол пушки был иссечён крупными осколками снаряда, пулемёт искорежен взрывом. Механик-водитель и стрелок, тяжело раненные, были без сознания. Михайлов сам сел за рычаги управления. Мотор завёлся, но включалась только первая скорость. Танк без пушки и пулемёта — мишень для противника. Это Михайлов знал, но понимал и другое: в решающий момент боя командир должен быть в строю и управлять подчинёнными. И майор повёл подбитую машину вперёд».
Пьеса «Парень из нашего города», появившись в 1941 году, сразу принесла славу Симонову-драматургу. В первые же годы войны она стала одной из самых популярных в СССР, её название превратилось в крылатую фразу. Именно в этом произведении Симонову удалось выразить неотвратимость грядущей войны.
На обсуждении в Союзе писателей он сказал: «Если не в этом году, так в будущем нам предстоит воевать. Так я и писал эту во многом плохую ещё пьесу». В финале произведения главный герой Сергей Луконин сказал прямо: «Война ещё только начинается». Начиналась она и для Героя Советского Союза Григория Михайлова.
Никто не забыт
В 1941 году Михайлов окончил Высшую академию механизации и моторизации РККА. В папке с документами, собранными Анатолием Григорьевым, лежит пожелтевший, с нескольких сторон порванный листик из записной книжки Григория Михайлова. На желтых страницах твёрдым почерком, карандашом выведен распорядок дня учащихся: в 6.00 подъём, в 23.00 отбой, в остальное время — физзарядка, политинформация, стрелковые тренировки, массовая работа и прочее-прочее. Свободного времени, не считая обедов и ужинов, всего один час: с 21.40 до 22.40.
На фронте Михайлову доверили командование 101-й танковой дивизией, которая входила в армию Рокоссовского, оборонявшую Москву. 2 мая 1942 года Григорий Михайлович погиб, незадолго до этого ему было присвоено звание генерал-майора.
Когда в 1970-х годах учащиеся Боровёнской школы заинтересовались судьбой своего земляка, сведений о нём у них было совсем немного. Ребята отправляли запросы в архив Министерства обороны СССР, на центральное телевидение, в Центральный государственный архив Советской Армии, Центральный музей Вооруженных сил СССР и даже в Ржевский районный комитет комсомола, потому что предполагали, что именно на ржевской земле был похоронен Григорий Михайлов. Разослав огромное количество писем, удалось выйти на сына Михайлова — Валентина Григорьевича, который даже приезжал в Боровню на встречу со школьниками. В самой деревне родственников Михайлова не осталось. По свидетельству его вдовы все они были убиты фашистами в годы оккупации.
Где похоронен Григорий Михайлович до сих пор неизвестно, хотя как сообщает в своей книге «Герои Халкин-Гола» Николай Румянцев, «поисками занимались многие, в том числе К. Симонов и сын Героя В.Г. Михайлов».
Записки писателя
Герой СССР Григорий Михайлов не просто стал прототипом главного героя повести «Парень из нашего города», о нём Константин Симонов рассказал ещё и в своих дневниковых воспоминаниях «Далеко на Востоке. Халхин-гольские записки», которые сам называл «не историей событий, а лишь свидетельством одного из очевидцев».
Предлагаем вниманию читателей фрагмент, посвященный Григорию Михайлову:
«У танкистов я чаще других бывал в батальоне Михайлова, тоже одного из первых Героев Советского Союза, тогда майора, впоследствии полковника, погибшего в Отечественную войну где-то под Калинином, командуя танковой дивизией. С Михайловым мы подружились. Мне нравился этот очень мягкий внешне и очень подобранный и резкий внутренне человек, с мягкой улыбкой и глазами, которые, когда он сердился, становились бешеными. Он был самолюбив, по-моему, и честолюбив, и в то же время идеально держал себя в рамках той скромности, которую считал необходимой. Она была у него не природная, а от тренировки воли и холодного рассудка. Но мне и это тогда нравилось в нем.
(…) Я провел в батальоне Михайлова много времени, расспрашивая его о бое при Баин-Цагане. 11-я яковлевская бригада особенно отличилась в этом сражении, которое решило исход первого периода боев на Халхин-Голе и пресекло попытки японцев окружить наши части. Потом, перед самой войной, в 1941 году, я написал поэму «Далеко на Востоке», где, в сущности, рассказана история марша яковлевской бригады через степи и той атаки при Баин-Цагане, за которую Михайлов получил Героя Советского Союза.
И вот как-то, приехав к танкистам, к Михайлову, я увидел, как ординарец Михайлова и еще кто-то, расстелив плащ-палатку, чистили винтовку и два или три револьвера.
— Надо бы и мой почистить, — сказал я солидно.
— А вы дайте, — сказал Михайлов, — вам почистят.
Это предложение меня очень устраивало. Собственно, на него-то я и рассчитывал, ибо хотя слышал, что пистолеты надо чистить, но не знал и стеснялся спрашивать, как эта штука разбирается.
Я полез в кобуру, вынул пистолет и положил его на плащ-палатку. Михайлов поднял его двумя пальцами, посмотрел на него, потом на меня и спросил:
— Вот так вы его и возите?
— Да, — сказал я.
— Так, смазанный?
— Да. А что? По-моему, он хорошо смазан.
Я был в полной уверенности, что это так и есть, ибо мне дали со склада пистолет, добротно смазанный чем-то густым и желтым, и я вытер у него только рукоятку, чтобы она не скользила в руке, а остальное так и оставил, полагая, что где-где, а на складе-то уж знают, чем и как нужно смазывать оружие.
— Так это же у вас заводская смазка, — сказал Михайлов, — ею же смазывают для хранения! Разве можно стрелять с такой смазкой! Надо непременно все это вытереть и смазать заново ружейным маслом.
Я был удручен и унижен. Значит, напрасно я хватался за рукоятку, напрасно расстегивал кобуру и передвигал ее со спины на брюхо — все напрасно?».
Солецкий район
Фото Владимира БОГДАНОВА
и из личного архива
Анатолия ГРИГОРЬЕВА
