Полковник Александр Попов вспоминает боевую лейтенантскую молодость
9 мая 1944 года новгородец Александр Попов на своем танке первым ворвался в Севастополь.
9 мая 2014-го он единственный представлял легендарный 85-й Севастопольский Краснознаменный орденов Суворова и Кутузова танковый полк на юбилейных торжествах в городе-герое. 70 лет — не шутка. Александру Петровичу идет уже 92-й год. Поэтому «НВ», сообщив о поездке новгородской делегации в Севастополь, ветерана сразу по возвращении домой не беспокоили. Чуть позже к нему обратились, и он согласился поделиться впечатлениями и воспоминаниями.
Где взять слова?
Праздник есть праздник. Тем более такой, как нынче. На фоне воссоединения Крыма с Россией. И тут от разлуки до встречи — круглая дата. С 1954-го же отсчет.
Грандиозный парад, приезд президента страны Владимира Путина, большое количество гостей — желающих побывать именно в Севастополе 9 Мая полно было. И едва ли хоть кто-нибудь был предоставлен сам себе, а уж Почетный гражданин Севастополя, коим Александр Попов является с 1944-го, в особенности.
Так что свои первые отзывы оставил еще в Крыму. Вот что он сказал в интервью Независимому телевидению Севастополя: «Я здесь три парада смотрел — в советское время, в перестроечное и сейчас. Этот более мощный, организованный, красочный, и чувствуется, что с большим желанием севастопольцев».
— Да, мощь! — это Александр Петрович уже нам говорит. — Корабли, авиация... Стратегические бомбардировщики прямо в небе дозаправку делали. Есть что посмотреть! Все видел, а про то, что слышал, хвастать не буду — все-таки довольно шумно было, а у меня слух уже не тот. Почти ничего не понял, что президент сказал. Хотя, знаете, слова, даже самые нужные, — не главное. Трудно передать ими тот подъем, то единение, которое чувствовалось в Севастополе на каждом шагу. Садишься в такси, а таксист говорит: «Россия! Путин!» — и большой палец вверх.
Цвела сирень
Ещё перед отъездом Александр Петрович говорил, что первым делом пойдёт на Зелёную горку, где стоит легендарный Т-34. Боевая машина принадлежала его полку, экипаж погиб. 24 однополчанина Попова похоронены в Севастополе. И гибли ведь не только танкисты...
Южный город уже в цвету. Так было и в 1944-м. Только запах войны был сильнее, чем у распустившейся сирени. И некогда любоваться, не для кого было ломать эти пышные грозди.
Больше всего врезались в память вокзал и площадь перед ним, а на площади — немецкая самоходка. Экипаж Попова с ходу ее расстрелял. К полудню все было кончено. Враг бежал, бросив тех, кому уже некуда было спешить.
Ярко светило солнце. После бешеной атаки, рева моторов, раскатистых залпов в ушах звенело от тишины. Как вдруг снова началась пальба — одиночными, очередями, все чаще и громче. Освободители, не жалея патронов, салютовали Победе.
Кто мог знать, что ровно через год капитулирует Германия? И кто сможет салютовать и там, в самом логове фашистского зверя?
Но для Попова война закончилась именно в Берлине. Спасибо военному журналисту Редькину, сфотографировавшему его с другом на броне танка неподалеку от рейхстага. Дорогая реликвия.
Мог в 1945-м повоевать еще и с японцами, но... не доехал. Когда состав с танками остановился в Омске, самураи сложили оружие.
Большая часть фронтовой биографии Александра Петровича, так уж вышло, — это Крым. Да и принял он боевое крещение на Кавказе. На южном направлении, словом. Сам — сибиряк, родом из Иркутской области.
Незадолго до начала войны поступил в военное училище под Ленинградом – г. Пушкин. На передовой — с зимы 1942-го. Кавалер боевых орденов — Красного Знамени, Отечественной войны I ст., Александра Невского, имеет медали «За отвагу», «За оборону Кавказа», «За взятие Варшавы», «За взятие Берлина». И много-много других наград, непросто и сосчитать, глядя на иконостас на парадном пиджаке.
Война наград не вручает, у нее — другие отметки. Дважды лежал в госпиталях. А вообще — везло. Был случай — пять снарядов в танк. Кому руку оторвало, кого еще как зацепило, лейтенант Попов — цел и невредим.
Одна удивительная боевая история с его участием описана в книге «Герои в бушлатах», изданной в 1973-м в Донецке. «Моряки с Т-34» — так называется этот рассказ.
Экипаж бочки боевой
— Лихой был переплет, — рассказывает Александр Петрович, — но со счастливым концом: все члены экипажа остались живы, еще и моряка раненого мы спасли. Десантировались с парома в Крыму. Под Керчью дело было. Сперва хорошо намолотили немцу холку. Но прорвать оборону с ходу не смогли. На следующий день меня подбили. Движок работает, а машина ерзает на месте по кругу, ни назад, ни вперед. Место неуютное. Везде камень. Ни деревца, ни кустика. Отстреливались, насколько боекомплекта хватало. Чуть где зашевелится немец — я туда снаряд. Беда им была с такой мишенью, как мы. Только стало темнеть, мы, конечно, постарались скрыться. Совсем недалеко успели уйти и еще видели, как немцы подтащили взрывчатку и подорвали наш танк. Подобрали морячка — как оказалось, целый день нас ждал, молился, чтобы выбрались. Раненый был, без глаза, но на ходу. Перебинтовали ему голову, запачкали повязку грязью, чтобы не светилась, и двинулись к морю. На побережье на разбитом рыбзаводе нашли огромный дубовый чан, спустили на воду, набились туда как селедки. Я оттолкнул это судно, сам кое-как уселся. Было 3 декабря.
Куда гнали бочку пронизывающий ветер и течения Азовского моря — никто не знал. Ни еды, ни питья. Потерян счет времени. Когда море разволновалось так, что, казалось, вот-вот перевернет посудину, Попов дал механику гранату: «Выдерни чеку и держи. Скажу — отпустишь». Уж лучше так, чем живыми тонуть. Но на горизонте показался берег. И почти сразу ветром погнало чан прочь.
И вдруг от берега отделилось судно, на полном ходу оно двигалось навстречу. Это был сторожевой катер. «Танкисты!» — не верили своим глазам моряки. «Какое сегодня число?» — спрашиваем их. «Да 14-е. А что? Эй, ты зачем эту штуку в руке держишь?!». Кто-то помог разжать окоченевшие пальцы и отшвырнул гранату подальше. Экипаж бочки быстро переместили на катер. Без лишних слов налили спирта.
Здесь мой дом
Одного такого плавания было вполне достаточно, чтобы Александр Петрович мог считать себя еще и моряком. Но служба, а служил он после войны долго, в 60-е годы окончательно закрепила его отношения с морем.
— Направили на Северный флот! Что я там понимаю? Ничего, говорят, с административной работой справишься. Я и в Новгород-то попал благодаря флоту. Когда увольнялся в запас, как военный и северянин мог выбрать жилье. А тут как раз строительство большое шло. Приехал, посмотрел — понравилось.
Полковник в отставке Попов уже более 40 лет новгородец. Квартиру не менял ни разу. И подъем на свой третий этаж, слава Богу, пока не считает за тягость. Будь иначе, разве поехал бы в Севастополь?
Как изменилась Сапун-гора! Рощи выросли. А дорога? Хорошее шоссе.
— А мы, поднимаясь по серпантину, жались к скале, — вспоминает Александр Петрович. — И то, бывало, гусеница краем свисала с дороги. Еще чуть-чуть, и танк сорвется вниз. Зато как Сапун-гору взяли, так немец и покатился. Не за что ему стало держаться в Севастополе.
Цепкая память хранит, кажется, все названия, какие встречались на пути к городу русской славы. И наши, и татарские. Для кого Алсу — певица, а для старого танкиста — горная деревушка. Ночью ее проходили. Попов шел впереди танка, служа ориентиром для водителя. Никакой подсветки, огонька, раскуренной папироски: враг не должен заметить колонну.
Вот и свиделись
Возле родной «тридцатьчетверки» на Зелёной горке он высыпал землю, взятую у Вечного огня в Новгородском кремле. Капсула, в которой находилась земля, передана Севастопольскому музею.
А еще ветеран подарил местным властям репродукцию картины Николая Красовского, отображающую прибытие в мае 1873 года в Севастополь броненосца «Новгород» — первого на Черноморском флоте. Кстати, проект принадлежит адмиралу Попову. Помогли приобрести подарки на предприятии «Нефтепродукт», где Попов проработал немало лет.
35 лет назад также благодаря помощи коллег Попов привез в Севастополь мемориальную доску для памятника танкистам. В 90-е ее «свинтили» добытчики цветмета. Всему свое время, и безвременью тоже. Другой сегодня Крым. И другая Россия. И это — как бальзам на душу фронтовика.
Жаль только, что не повстречал боевого товарища — бывшего своего стрелка-радиста Леонида Григорьева, — признается ветеран. Невыездной он теперь, не праздник для сегодняшней Украины — День Победы.
Как там Лёня пережил украинские революции? Что про Крым думает? Не говорят про его родные Сумы по телевизору. И дозвониться туда непросто. Повидаться бы ещё разок...
Фото с сайта Правительства
Новгородской области и из архива «НВ»
