Корреспондент «НВ» беседует с человеком, который всю свою жизнь посвятил поиску погибших самолётов
На счету командира отряда «Сокол» поисковой экспедиции «Долина» Игоря КУНА около 30 военных самолётов, найденных в новгородских лесах.
Последним был истребитель Kitty Hawk, обнаруженный в сентябре в районе урочища Фёдорово в Парфинском районе. Корреспондент «НВ» встретился с поисковиком и узнал некоторые подробности о находке. Впрочем, разговор вышел за пределы обозначенной темы.
— Игорь Викторович, как вы узнали о самолёте?
— Подсказал местный житель. Сообщил, и мы тут же сразу стали собираться. Решили, пока сухая погода, надо торопиться. Взяли вёдра, лебёдку, помпу. Выехали рано утром в пятницу, чтобы успеть провести там работы за выходные. Поплутали немного, конечно. Ориентиров-то никаких. Мы заезжали в лес на грузовике с одной стороны, а мужчина выходил на самолёт — с другой.
— И что обнаружили?
— Как оказалось, самолёт подрывали, поскольку на большой радиус было разбросано много мелких деталей. Метрах в 20 от воронки находился кусок двигателя. Скорее всего, подрыв делался, чтобы машину сдать на металлолом. Это широко практиковалось.
— Вы уже там поняли, что это именно «Китти Хаук»?
— То, что самолёт американский, стало ясно по надписям на обломках. Обнаруженные патроны, используемые на крупнокалиберных пулемётах, и кожух указывали именно на него, а не на Airacobra («Аэрокобра»), например. Там пулемёты располагались в носовой части фюзеляжа, а у «Китти Хаук» — по три в крыльях. Кстати, «Аэрокобру» 27-го гвардейского истребительного авиаполка мы обнаружили несколько лет назад в трех-четырех километрах от «Китти Хаука».
— А касательно экипажа что можете сказать?
— «Китти Хауки» были одноместными. Есть шанс, что имя лётчика будет установлено. На куске алюминия, найденного в воронке, прочитывается четырёхзначное число. Предположительно, это номер 10-го истребительного полка. Где находился аэродром, и необходимо выяснить в Подольске, в Центральном архиве Минобороны. Но я уже догадываюсь, кто мог летать именно на этом самолёте. У меня есть данные из архива, что 27 февраля 1943 года с задания не вернулись две машины, в одной находился сержант, а в другой — младший лейтенант. Они улетали с одного аэродрома, возможно, даже в паре. Одного, что не исключено, нашли, другой где-то лежит не поднятый.
— У вас накоплен опыт поднятия военных самолётов, наверняка вы разбираетесь и в их характеристиках. Чем так примечателен «Китти Хаук»?
— Истребитель был хорошо вооружён. Однако из-за этого он становился тяжелее и терял в манёвренности. В сравнении с немецкими Ме-109 был слабоват. Поэтому лётчики убирали с каждой стороны по пулемёту. В воздушном бою наш Як-1 был предпочтительнее, чем американец. На Северо-Западе на «Китти Хауках» воевали три полка, которые входили в 239-ю дивизию. Думаю, это было сделано, чтобы легче их обслуживать запчастями. Кроме того, заправлять их надо было американскими бензином и маслами. На нашем топливе они тянули плохо, теряли в скорости. Соответственно чаще выходил из строя двигатель.
— Каким вам представляется образ лётчика таких самолётов? Они ведь прекрасно понимали, что машина может их подвести…
— У них не было возможности выбирать. Расскажу вот что. Родственники лётчика с Пе-2, останки которого вместе с машиной были найдены на болоте в Поддорском районе четыре года назад, мне сообщили, что их дяде Ване на момент смерти всего-то был 21 год. После училища он писал домой: «И как же я буду летать на Пе, если меня учили летать на совсем другом самолёте». В первом же боевом вылете его сбили. В одном из сборников воспоминания ветеранов есть признание, что лётчиками правили бесшабашность и удаль. Легче было молодым, поскольку они не были связаны заботами о семье, мыслями, кто будет кормить их детей.
— С поддорским Пе-2 вас связывает не очень приятная история. За поднятие бомбардировщика и останков лётчика сотрудники полиции собирались вас привлечь к административной ответственности. Суд вы выиграли. Но, как говорится, осадок остался? Как сейчас работаете?
— До той ситуации с поисковиков никогда не требовали разрешительные письма департамента культуры с отметкой УВД. Я оказался первым. Тогда на место поднятия нагрянули сотрудники полиции и ФСБ. Но надо же было как-то заранее объявить, что необходимо собирать документы. Тем более что при поиске присутствовали родственники пилота. От нас требовали открытый лист, поскольку посчитали, что самолёт является объектом археологического наследия. Но выяснилось, что лист получить может тот, кто занимает должность не ниже профессора. И если он выдан, работы должно оплатить государство.
— Американский самолёт, получается, — тоже объект археологического наследия?
— Согласно новому закону таким объектом считается артефакт, возраст которого не менее 100 лет. Работы на него оформляли как положено. Присутствовал представитель департамента, а сотрудник УВД, у которого отряд отмечался, и кстати, именно он был на суде, пожелал нам успехов. А что касается «пешки», мы туда потом как-то выезжали и обратили внимание: всё, что можно, кем-то было старательно подобрано. Сейчас самолёт находится на глубине пять метров, место там топкое, и попробовать откачать воду можно будет только зимой.
— Для вас какую ценность представляют найденные самолёты?
— По ним рано или поздно удаётся узнать имена лётчиков. Двигатели машин — как медальоны. Правда, иногда, чтобы определить, кто погиб, уходит много времени. Больше 15 лет назад в болоте за Рогавкой, на границе Новгородской и Ленинградской областей, был найден Пе-2 и экипаж из трёх человек. Сохранился номер самолёта, но он не прояснил ситуацию. А сравнительно недавно выяснилось, что, оказывается, эта «пешка» принадлежала 116-й отдельной разведывательной авиационной эскадрилье, которая была фронтового подчинения, а не дивизионного или полкового. Из-за этого информация о ней была засекречена и хранилась в отдельных фондах авиации Красной Армии. С боевого задания самолёт не вернулся 8 января 1942 года. В нём находились Лихачёв, Кузнецов, Дианов.
— Почему так мало находится медальонов в отличие от останков солдат?
— Когда находишь медальон, всегда взвешиваешь его на руке. Тяжёлый — есть шанс, что записка там есть. Но если он был плохо закручен, бумага, скорее всего, уже сгнила. Нередко в них складывали иголки. Из-за суеверия многие не заполняли строчки. К слову, хранили медальоны в специальном кармане галифе. Почему их мало? После боя их просто собирали с погибших. Лет пять назад наш отряд с болота вынес 70 солдат. А по документам они числились якобы захороненными. И с таким сталкиваешься довольно часто. Мужиков просто не смогли вытащить с поля боя. Они как упали во время штурма, так и лежат. А иногда попадаются напластования человеческих останков. Укрыться людям было некуда. На Волховском фронте один лейтенант 4-й гвардейской стрелковой дивизии написал в сообщении о погибшем воине: «Оставлен на поле боя». Так его за это хотели расстрелять: гвардеец не может не быть захоронен.
— Немцев приходилось поднимать?
— Чаще всего находили их в Парфинском и Старорусском районах. Так недалеко от деревни Великое Село разница от того места, где полегли наши до того, где немцы были, составляла всего 30 метров. Своих мы вынесли, а представителям Германии точку на GPS-карте указали. Нас, естественно, спросили, почему так поступили. Так парни ответили: на фашистов тратить силы не хотим. Если надо, пусть приезжают и сами выносят.
— Как так получилось, что вы посвятили свою жизнь поисковому движению?
— С шести лет начал копать патроны. Я сам из Вяжищ. Найдёшь, бывало, каску — и бегаешь довольный. Когда поступил в училище, стал искать возможность пойти в леса. В комитете комсомола посоветовали обратиться в отряд «Сокол», было это в 87-м году. Помню, набрали 20 молодых людей. В мае пошли со старшими в район Мясного Бора, и все три дня, как назло, шли дожди. Первое задание: предстояло выкачать из воронки воду. Но самым сложным было вытащить из неё глину. Вдобавок по пути домой начали кружить, не могли найти дорогу. У некоторых новичков сдали нервы, они стали истерить, что больше никуда не пойдут. Но из тех, кто выдержал, группа образовалась. На поиск самостоятельно отправились уже через месяц.
— Куда планируете поехать в следующий раз?
— Есть информация о двух в Парфинском районе и об одном в Новгородском, где воевала 2-я ударная армия. Говорят, что в 60–70-х годах там шли лесозаготовки, пытались самолёт тросом выдернуть. Не получилось. Поедем искать, а там уж — как повезёт.
Фото предоставлено Игорем КУНОМ
и с сайта litmir.ru
