История войны и мира фронтовика Лидии Акимовой
В первый раз Лидия Фёдоровна АКИМОВА, а в далёкие 40-е просто Лидочка, пришла в военкомат в 16 лет. Пришла проситься на фронт.
— Дурочка была я тогда, ускоренно училась в фельдшерской школе в связи с войной. Девчонок на год старше меня призвали на фронт. Они пришли попрощаться — красивые, в форме! Ну и мне захотелось такую же. В военкомате, конечно, меня не взяли. Сказали, навоюешься ещё!
Возьмите меня воевать!
Конечно, она могла бы миновать фронт. В 1942 году ей было 17 лет, когда она получила удостоверение об окончании фельдшерской школы. Лидию и ещё четырёх девчонок направили на работу в Демянский район в сельский медпункт.
За время, что добирались на перекладных, оказалось, что район под немцами, а правление эвакуировано в село Новый Скребель. Пока — до этого села, оно вошло во фронтовую зону, и девчонок туда просто не пустили.
— Солдаты нас накормили гороховым концентратом. Для нас это был деликатес, и мы в благодарность котелок до блеска им начистили.
Куда идти? Пришло указание — в Рабеж. Но и здесь они долго не задержались. Линия фронта опять поменялась, и гражданских медсестёр направили вначале на Валдай, а потом обратно — в Боровичи. Тут она снова пошла в военкомат.
Военком покачал головой, мол, молодая ещё, и определил её в один из госпиталей, который располагался в стенах Свято-Духова монастыря. Здесь молодая и неопытная сестричка получила боевое крещение в солдатской палате.
— Им делать-то нечего. Я захожу в палату, здороваюсь, а они мне — шуточки, как из пулемёта! Я выскочила, красная вся. Долго потом не заходила, боялась. Ну да привыкла. Мне старшие посоветовали: они тебе слово, а ты им — два.
Приказ есть приказ
Когда началась подготовка наступления на Новгород, пришёл приказ о передислокации — раскинуть госпиталь ближе к фронту. В три дня собрались. Приехали в Крестцы, заняли под госпиталь местные больницу, школы, другие здания. Лидия попала в сортировочное отделение, рядом с вокзалом вагоны-«летучки» принимать с передовой. Их задача — принимать раненых, оказывать первую помощь и сортировать. Кого в госпиталь рядом, а тяжелораненых — в тыл.
— У нас ничего не было, даже кроватей — двойные нары. Такие шли бои, путейские «летучки» прибывали одна за другой. Всё было заставлено носилками, даже проходы. Мы почти не спали, и электричество не могли зажигать. Был такой случай. Как только «летучку» подготовим, чтобы отправить в тыл, так её и разбомбят. Раз, другой, третий. Эти же раненые вновь к нам поступают. Оказалось, что начальник железнодорожного узла был предателем, давал сигналы. Потом его арестовали.
Когда Новгород освободили, пришёл приказ сворачиваться. Фронт шёл дальше, а госпиталь — за фронтом. Стояли под Порховым в каких-то конюшнях. Быстро сами всё побелили, почистили. Грязь там была ужасная.
А у девчонок — отдых: раненых не везут! В свободное время работали в колхозе за свежие огурцы. Правда, длился отдых недолго. Снова пришёл приказ собираться.
— Погрузили нас в товарняк. Едем. Куда — не знаем. Остановились, смотрим название города — Белосток, Польша. Двое суток стояли. Нам разрешили недалеко походить, посмотреть места — заграница ведь! Недалеко на горе — костёл красоты невиданной. Пошли туда. С монахинями познакомились…
Кровь и Победа
Конечной остановкой стала Восточная Пруссия. Здесь госпиталь был очень хороший. Но не успели разгрузиться, как стали поступать раненые.
— Машина за машиной! Так было страшно! Не от бомб — нас не бомбили: море крови, стоны раненых и смерть. На наших руках солдаты умирали. Покойников выносить не успевали. Так уставали, что тут же, рядом с покойником, и ложились — хоть чуток поспать… Помню одного украинца, совсем молодого, который просил посидеть с ним. Всё домой мечтал попасть, уговаривал с ним поехать. Я, конечно, говорила, что обязательно поеду, гладила его по голове, за руку держала. Не жилец он был, умер. А вот слёз у нас, сестёр, тогда не было. Даже не знаю, почему…
В 1945 году госпитали в армии сделали профильными, по видам ранений. Лидия оказалась в госпитале ампутантов, куда поступали раненые без рук, без ног. Но не унывали они, на костылях прыгали, даже на свидания к немкам ходили.
— Помню один случай. Лётчик лежал, ему ампутировали обе ноги. Никак жить не хотел. У него невеста была под Москвой. И однажды чуть в окошко не выбросился. Уж как он к нему подполз? Раненые в последний момент его уследили и поймали. Начальник госпиталя — еврейка, строгая такая была, — узнала адрес невесты и написала ей письмо. Так невеста приехала в госпиталь, в Пруссию! И добилась-таки — забрала его с собой в Москву. Вот тогда уж мы все плакали!
О победе Лидия узнала в четыре утра, когда дома была, не дежурила.
— Мы жили в немецких домах, много домов было свободных. Стук в дверь. Открываем, на пороге солдат: «Лида, вставай, победа!». А уж что творилось в отделении! Здание было буквой «П», и большой двор. Прибегаем в госпиталь, во дворе пух и перья летят! Раненые от радости подушки рвали, в окна кидали. Крик, шум! Все пляшут! На костылях!
После победы все готовились домой поехать. Но медработников 1925-го года рождения не мобилизовали. Командировали в другой госпиталь. Приехали вначале в Польшу. И снова команда — в эшелоны.
В Карпатах
Первые выборы в государственную власть застали её именно здесь, в гуцулах. Город Залещики тогда был одноэтажным — выбеленные хаты. Перед выборами на них появилась надпись «Все — на выборы!». Наступает день выборов, а те надписи забелены, на их месте другие: «Голосовать будете ВЫ, а голоса считать будем МЫ!». Потом стало ясно, что кроется за этим. За полтора года, что там проработала Лидия Фёдоровна, бесследно исчезли шесть председателей райкомов партии.
— Мы за город не смели ходить. Нападали постоянно на комсомольцев, партийных работников. Страшно было. Бандеровцы там жили. Их разгромили, а они в Карпаты ушли. Днём все люди как люди, а ночью — бандиты. В Карпатах у них были сделаны землянки — как настоящие хоромы. Сверху не увидишь, вход через люки, которые были хорошо замаскированы.
В Боровичи Лидия Фёдоровна вернулась в 1946 году. Работала до 70 лет, 20 из них в школьном медпункте, а последние годы — в детской поликлинике. В этом году ей исполняется 90. Кроме множества юбилейных медалей у неё имеется медаль «За боевые заслуги», орден Великой Отечественной войны.
— Но самая большая награда для нас, медработников, всегда была — выходить солдата. Сколько их прошло через наши руки! Ведь почти каждый солдат побывал на госпитальной койке, некоторые — по нескольку раз. А наше дело было — выхаживать, лечить.
Она ни разу не пожалела, что пошла на фронт добровольцем. Случись ещё раз прожить эту жизнь, снова пошла бы в военкомат.
Фото автора
