10 сентября у валдайской деревни Заборовье откроют памятный знак генералам Кузьме Качанову и Василию Гончарову
Эти люди воевали под Старой Руссой в самое трудное время 41-го года. Более того, Качанов должен был обеспечить контрудар по немецким позициям, чтобы остановить наступление немцев на Ленинград.
Мы долго отступали
В мае 1941 Кузьму Качанова назначили командиром 24-го механизированного корпуса. Войну корпус встретил на балтийском побережье, которое должен был оборонять от вражеских десантов.
Что это был за корпус, видно из доклада командующего 27-й армией генерала Берзарина: «24-й стрелковый корпус — совершенно не подготовлен, не имеет нашей техники, вооружен всеми системами оружия — всех марок мира. Снабжение боеприпасами невозможно». Берзарин писал это 6 июля 1941 года. А через день Качанову предстояло вступить в решительный бой с немцами. Приказ был: держать оборону на реке Великая — прямо перед Пушкинскими Горами.
Немецкий 10-й армейский корпус рассчитывал форсировать Великую за день-два, а застрял здесь на девять суток. Был момент, когда немцам удалось ворваться в Пушкинские Горы, но командир соседнего мехкорпуса (от которого тоже, впрочем, оставались «слезы») Лелюшенко помог ротой танков — и противника отбросили совместной контратакой.
Но долго так продолжаться не могло. Снаряды иссякали. Немцы нащупали слабые места на стыках частей и 15 июля ударами от Острова и Опочки окружили корпус. Выходили из кольца с боями.
Роковое повышение
Командарм-27 Берзарин по итогам боев дал лестную характеристику командирам корпусов — Качанову и Лелюшенко. Лелюшенко и Берзарин закончат войну командующими армиями: один — в Берлине, другой — в Праге. А вот Качанов...
Бои на Великой стали лебединой песней 24-го корпуса. Штаб вывели в тыл, а потом расформировали, Качанова же отправили командовать 34-й армией. На нее Ставка возлагала особые надежды — контрударом у Старой Руссы во фланг группы армий «Север» остановить натиск на Ленинград.
Наступление началось удачно — 10-й армейский корпус был отброшен на 40 км. Но немцы перебросили сюда танковый корпус Манштейна и главное — 8-й авиакорпус, оснащенный пикирующими «юнкерсами». За две недели боев 34-я армия потеряла половину личного состава и 628 орудий и минометов из 748). Здесь же в руки немцев попала первая «катюша».
Затем немецкое командование бросило сюда еще один корпус, и в начале сентября армия Качанова была разбита. Своей гибелью она оттянула силы с важнейшего — ленинградского — направления. Немцы приостановили атаку на Ленинград почти на месяц. Но, на беду Качанова, «разбираться» с ним приехал начальник Главпура Лев Мехлис.
Без суда и следствия
11 сентября 1941 года в деревне Заборовье по решению уполномоченных ГКО СССР армейского комиссара 1-го ранга Льва Мехлиса и генерала армии Кирилла Мерецкова «во внесудебном порядке за дезорганизацию в управлении артиллерией армии и личную трусость» был расстрелян перед строем личного состава штаба 34-й армии начальник артиллерии 34-й армии генерал-майор Гончаров. На следующий день Мехлис написал приказ № 057: «...За проявленную трусость и личный уход с поля боя в тыл, за нарушение воинской дисциплины, выразившееся в прямом невыполнении приказа фронта, за непринятие мер для спасения материальной части артиллерии, за потерю воинского облика и двухдневное пьянство в период боев армии генерал-майора артиллерии Гончарова, на основании Приказа Ставки ВГК № 270, расстрелять публично перед строем командиров штаба 34-й армии».
Столь же трагично сложилась судьба командующего 34-й армией генерал-майора Кузьмы Качанова. Военный трибунал фронта признал его виновным в неисполнении полученного им 8 сентября 1941 года приказа Военсовета фронта о нанесении соединениями армии удара во фланг и тыл наступающему противнику, уничтожении его и выходе на новый рубеж.
Вопреки этому приказу он снял с оборонительного рубежа три дивизии, что дало противнику возможность усилить наступление на участке фронта и прорваться в тыл армии. Узнав об этом, он самовольно отдал приказ об отводе с занимаемого рубежа ряда частей армии, «тогда как никакого воздействия со стороны противника не было. Отход произведен в беспорядке, управление войсками было утрачено, в результате чего врагу был открыт фронт и дана возможность занять часть нашей территории». Кроме того, эти действия, согласно приговору, «привели к дезорганизации армии, личный состав которой бросил материальную часть артиллерии, автотранспорт и обозы, которые были захвачены противником». По изложенным причинам войска армии на 11 сентября 1941 г. «оказались небоеспособными и не могли выполнять стоявшие перед ними задачи».
27 сентября Качанову был вынесен смертный приговор. Его расстреляли 29 сентября. «На мой взгляд, его судьба могла бы оказаться лучшей и он еще проявил бы себя достойным образом. В начале войны многим военачальникам не удавалось сразу наладить дело. Это не помешало им отлично действовать в дальнейшем». Но это Мерецков писал через 20 лет после войны, а тогда... промолчал.
«Не жизнь, так хоть честь...»
В апреле 1956 года жена Качанова послала Хрущеву письмо с просьбой реабилитировать мужа. Тот запросил мнение военных — ведь тут дело не «политическое». Группа офицеров Генштаба проанализировала бои 34-й армии и вынесла заключение: войска Качанова физически не могли исполнить приказ фронта на контрудар. Решение командарма-34 на отступление было в тех условиях полностью оправданным. Сам он все время находился в войсках, никаких данных о якобы проявленной им трусости нет.
Окончательное заключение давал Мерецков, к этому времени уже Маршал Советского Союза. Покритиковав слишком «комплиментарное» заключение генштабистов, он все же нашел в себе мужество хотя бы задним числом вступиться за Качанова. В итоге Главная военная прокуратура сняла обвинение с расстрелянного командарма... В 2002 году был отменен приговор Гончарову.
Сергей ВАРКИС
Фото из архива «НВ. Старая Русса»
