Русская православная церковь в годы Великой Отечественной войны
«Церковь зовет к защите Родины, Церковь обличает» — это тема публичной лекции, прочитанной доктором исторических наук, руководителем Новгородской группы Санкт-Петербургского института истории РАН, профессором НовГУ Борисом КОВАЛЕВЫМ. Точнее, одна из нескольких в цикле, приуроченном к 75-летию начала Великой Отечественной войны. В рамках совместного проекта с Новгородским музеем-заповедником и Российским историческим обществом в Великом Новгороде. Публикуемая ниже статья, по сути, подготовлена на полях лекции маститого историка.
Идёт война народная
«Вставай, страна огромная!» — знаменитый трагический гимн грянул на третий день войны. Как набат. Как колокол, зовущий на бой. А Церковь... Борис Ковалев вспоминает слова поэтессы Анны Ахматовой: «Я там была с моим народом, где мой народ, к несчастью, был». С тех самых первых дней. Не так это мыслилось Гитлеру, надеявшемуся встретить в Церкви благодарного союзника. И понятно почему.
— Разрушение, закрытие храмов, репрессии против священнослужителей — обо всем этом сегодня известно. Напомню такую вещь: в Конституции 1936 года предполагалось лишение священнослужителей избирательных прав. Идея не прошла, потому что Сталин заявил, что прошли два десятилетия после революции, и все советские люди равны.
Сказалось все-таки образование вождя, он ведь в юности в духовной семинарии учился. Более того, это его единственное образование. Но не думаю, что это могло иметь существенное значение при решении вопроса о конституционных правах. На самом деле — довольно лицемерный, ханжеский поступок. Если учесть фактическое бесправие Церкви.
Но — в 1942 году Иван Пырьев снял «Секретаря райкома». Известнейшая в прошлом лента. Вроде все идеологически выдержано. Про товарища секретаря же.
Но вот один из героев гордо демонстрирует Георгиевские кресты. Вот партизаны прячут раненых у священника. Вот встреча партизанских командиров в церкви. Наконец, в кадре старый партизан крестится и говорит: «Господи, спаси землю русскую!». И бьет в колокол! Вставай, народ православный!
Что заставило государство изменить свое отношение? Ответ очевиден. Конечно, война. Конечно, отечественный ее характер.
Ошибка нациста №1
— План Гитлера был прост, — говорит Борис Ковалев. — Приходим, открываем церкви, и русские — наши. Есть много свидетельств о высказываниях фюрера на эту тему. Он был чужд религии, скепсиса по отношению к христианству никогда не скрывал, а православие считал чем-то вроде забавного этнографического ритуала.
Кстати, Гитлеру приписывают высказывания на тему, чтобы у русских в каждой деревне было по божку. Секты, магия и все такое прочее. В духе Макиавелли: разделяй и властвуй. Это несколько иной план. Но был ли?
— Это из так называемых застольных разговоров Гитлера. Есть и такой жанр. Если б ему удалось разобщить, погрузить в невежество, взрастить гипертрофированное суеверие... На начальном этапе оккупантам было выгодно дать «туземцам» хоть какой-то пряник. Но сразу у них пошло не так.
Еще Сталин не произнес своего знаменитого «Товарищи! Граждане! Братья и сестры!..», а священники уже читали стихийные проповеди в защиту Родины от страшной опасности.
Кому — память, кому — анафема
Многие батюшки, презрев опасность, продолжали делать это и на оккупированной территории.
— В таких условиях даже молебен о здравии раба Божиего Ивана, который сражается в рядах Красной Армии, и священник прекрасно знает об этом, сродни гражданскому подвигу, — продолжает профессор Ковалев. — Священники прятали евреев, спасали раненых красноармейцев. Шли на расстрел. Немало известно и таких примеров, когда батюшки сами становились на путь вооруженной борьбы с фашистами.
Таков был выбор настоятеля сельской церкви в Пинской области Белоруссии Александра Романушко, который на похоронах убитого полицая сказал, что во гробе предлежащий не заслужил молитв «со святыми упокой». Он — изменник Родины и убийца невинных детей и стариков. «Вместо вечной памяти произнесём же: «Анафема». После проповеди группа полицаев прямо с похорон ушла к партизанам.
Протоиерей Романушко награждён медалью «Партизану Отечественной войны» I степени. Милостью Божией оба его сына, сражавшихся в белорусских лесах, а потом вступивших в ряды РККА, вернулись живыми и с боевой честью — орденами на груди.
Отец Фёдор
Похожая судьба — у новгородского священника Фёдора Пузанова. Родился он, правда, в Поволжье, в семье псаломщика. Участник I мировой войны, награжден Георгиевскими крестами 2, 3 и 4-й степени и Георгиевской медалью 2-й степени. В 1926 году был рукоположен в священство, а через два года — арестован. Отсидев, батюшка плотничал в Чудове, то есть уже в наших краях. Снова надел рясу только в апреле 1942-го. По «призыву» Псковской православной миссии.
Это требует отдельного пояснения, ведь речь — о религиозной организации под патронатом оккупантов.
— Да, гитлеровцы рассматривали миссию как свой рабочий инструмент для сбора сведений и пропаганды, — рассказывает Ковалев. — Верхушка миссии заявляла о «втором крещении Руси», но это лишь красивые слова. Там были разные люди. И прохиндеи, вроде бывшего коммуниста Ивана Амозова, выдававшего себя за репрессированного священника, и циники, и прагматики. Была прибалтийская «прослойка» — из эмигрантов 1917 года, не понимавших реалий СССР и смотревших на «красных» священников с пренебрежением. В то же время такие батюшки, как Фёдор Пузанов, просто использовали миссию для борьбы за правое дело.
Он установил связь с партизанами, помогал им продовольствием, передавал разведданные. Под носом у врага сумел собрать около 500 тыс. рублей пожертвований для нужд Красной Армии. А в январе 1944-го отец Фёдор спас от угона в немецкое рабство 300 селян. Ему под страхом смерти было приказано сопроводить будущих «остарбайтеров» на погрузку, он же повел их в лес, к партизанам. Впоследствии разведчик 5-й партизанской бригады Фёдор Пузанов был награжден медалью «Партизану Отечественной войны» II степени.
В послевоенные годы служил в селе Молочково Солецкого района. До самой своей кончины. Там, в Молочкове, и похоронен.
Нелегок был его мирный путь. От духовных властей терпел, что малообразован и... партизан. От светских... Им снова попы стали не нужны.
Символ веры
Подытожим. Опять-таки с помощью Бориса Ковалева.
— Многие исследователи полагают, что в годы войны Сталин, относясь к РПЦ подчеркнуто уважительно, работал на внешнего потребителя, на имидж советского государства и свой собственный в глазах союзников — США и Англии. На мой взгляд, это не главный мотив. Иосиф Виссарионович работал на консолидацию, стараясь дать понять всем и каждому, что перед угрозой внешнего врага все прежние обиды должны быть забыты. Например, когда в 1942 году создавались ЧГК для расследования преступлений, совершенных нацистами и их пособниками, в их состав вводили священнослужителей. Как представителей народа, авторитетную его часть. Священники свидетельствовали на процессах. Протоиерей Николай Ломакин приехал выступать на новгородском процессе из Нюрнберга, где обличал за страдания блокадного Ленинграда, за уничтожение святынь Северо-Запада...
Относительно того, что «романтический» период в отношениях государства и Церкви продлился недолго. Церковь, священники, прихожане не рассчитывали на «коммунистические дивиденды». Их вклада, их жертвы на алтарь Победы никто не отменит. Это факт. Такой же, как танковая колонна «Дмитрий Донской» и авиационная эскадрилья «Александр Невский», построенные на средства, собранные верующими.
— В контексте современности это напоминает нам, что любая большая победа возможна только при мобилизации и единстве всех сил — материальных и духовных, — заключает Борис Ковалев.
Констатация? Как знать...
Фото с сайта oodpr.ru
