Зачисткой Новгородчины занимались сапёры Осоавиахима
Вышел в свет «Новгородский архивный вестник» № 13, в котором собраны исследования по истории нашего края. Есть в нем и публикация о разминировании территории в 1944—1946 годах. По словам одного из авторов публикации — заместителя директора Государственного архива Новгородской области Николая САЛОНИКОВА, это попытка перефокусировать взгляд общественности на события войны.
— Безусловно, разминирование — тема не новая, различных документов об этом много. И периодически они публикуются, анализируются, — начинает разговор Николай Вячеславович. — Мы, когда речь заходит о Великой Отечественной, привычно рассуждаем о военных действиях и обходим вниманием другие стороны жизни страны в те годы. А ведь это и героический труд людей в тылу, и тяготы и лишения гражданского населения, оказавшегося в прифронтовой зоне или на оккупированной территории. Это и возвращение к мирному быту освобожденных городов и сел, частью которого как раз и было разминирование.
— Вы говорите, что достаточно имеется документов о разминировании. Как часто к ним обращаются исследователи?
— Не так часто, даже редко. Архив периодически готовит статьи, выступления для конференций, пытаясь таким образом разбудить интерес к этому — пока еще мало изученному вопросу. Что касается публикации в последнем архивном вестнике, то идея эта возникла после того, как мы сделали подборку документов о разминировании Новгородчины для НИИ Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил РФ. Их специалисты готовили материалы о разминировании северо-западных регионов. Мы были ограничены объемом — могли послать не более 30 документов. Набралось же куда больше содержательной информации, которой хотелось поделиться. И тогда мы с коллегой Екатериной Федоровной Михайловой обобщили архивные сведения и подготовили публикацию.
— Речь идет о разминировании области командами общества «Осоавиахим». А военные саперы не принимали участие?
— Вообще, по документам, в Ленинградской области, а новгородские районы в те годы входили в ее состав, чистить поля и дороги от боеприпасов начали еще в 1942 году. После контрнаступления Красной Армии под Тихвином, в ходе которого удалось освободить часть территории. Потом движение наших войск было остановлено, и до 1944 года линия фронта практически не двигалась.
Военные саперы, конечно, принимали участие в работах. Но в их задачу входила в основном очистка от боеприпасов дорог, железнодорожного полотна, крупных стратегических объектов. Хотя давали им приказы и по разминированию прочих земельных участков. Но у местных органов власти были претензии к их работе, поскольку проверяли солдаты поля второпях, а иногда и вовсе не проверяли, что устанавливалось повторными контрольными проверками.
Но все же основная нагрузка по разминированию ложилась на плечи гражданского населения. Уже в 42-м на территории Ленинградской области действовали три базы по подготовке бойцов из числа местных жителей. Две из них находились в Боровичах и одна — в Валдае. Ну а когда в 1944 году большая часть территории страны, включая и Новгородчину, была полностью освобождена, встала задача — в кратчайшие сроки освободить пахотные земли и лесные участки для работы на них. Поскольку Красная Армия продолжала наступать в Европе, и военные минеры были нужны на фронтах, разминирование было поручено Осоавиахиму.
— Действительно ли минерами тогда в основном были подростки?
— Да. Дело в том, что обязанность по организации деятельности команд разминирования была возложена на местные исполнительные органы власти. Председатели колхозов, сельсоветов понимали, конечно, важность этого дела. Но дать людей не могли — каждый человек был на счету, сеять и пахать некому было. Поэтому в ряды бойцов-минеров брали допризывную молодежь, причем часто отряды состояли исключительно из девушек. На должности инструкторов по подготовке и командиров подразделений иногда принимали военнослужащих, комиссованных из рядов армии по состоянию здоровья. Из архивных документов неясно, по какому принципу отбирали в минеры. Молодые люди получали направление на данную работу. Отказы, судя по всему, не принимались, ведь это было задание правительства. Но дезертиры были — убегали люди и с курсов, и уже из сформированных команд разминирования. Нет сведений, что грозило человеку за дезертирство. Но можно предположить, что последствия были серьезные.
— Как проходило само разминирование?
— Подготовка начиналась зимой на курсах. Они были краткосрочными: на инструктора учили всего 300 часов, на бойца-минера — 70 часов. Затем формировались команды, которые, как только сходил снег, выезжали на места, где работали до поздней осени. Жили отряды в деревнях. Трудились по 8—10 часов, каждый час делали перерыв на 5—10 минут, поскольку работа была опасной и напряженной.
Каждая группа получала план и по общей площади, которую нужно обезвредить, и по каждому бойцу персонально. Разминирование шло в три этапа: разведка контрольная, потом рабочая и только затем уже очистка территории от боеприпасов. Тут нужно добавить, что не везде производилось сплошное разминирование. Были более населенная местность и безлюдные села, близлежащие поля к которым лишь выборочно проверяли. Такие участки полностью начали обезвреживать, начиная с 1947 года, когда к делу приступили военные минеры. Команды же Осоавиахима информацию о минных полях получали от местных жителей и поддерживали связь с армейскими частями, у которых хранились схемы своих опасных участков, а иногда еще и немецких.
— Как и чем снабжались команды минеров?
— Минеры должны были получать регулярную зарплату, питание, обмундирование, снабжаться мылом и табаком. Хотя имеются в архиве жалобы бойцов на то, что деньги выплачивают с задержками. По установленным правилам, кормить бойцов-минеров следовало горячей пищей. Но на местах обеспечить котловое питание не представлялось возможным. И часто ребятам выдавали сухпайки. Причем иногда клали в него зерно или муку вместо хлеба. А где было печь, если жили минеры практически в полевых условиях? И есть служебные записки, в которых говорится, что люди голодают и расходятся по домам.
Не все было гладко и с миноискателями: их присылали, а батареи к ним — нет. Не хватало средств взрывания — детонаторов, шнуров, ведь часто обнаруженные боеприпасы уничтожали на месте.
Но наши люди находили варианты. Почву проверяли щупами. Чтобы на безопасном расстоянии из земли выдернуть опасную находку, использовали кошки с длинными веревками. А в качестве детонаторов использовали взрыватели от немецких противотанковых мин. Весной специально на полях поджигали сухую траву — расположенные близко к поверхности боеприпасы от нагрева иногда сами взрывались.
— Что говорится в архивных документах о потерях?
— Больше всего от мин страдало гражданское население, и особенно — дети. На местах вели учет покалеченных и погибших. Что же касается бойцов Осоавиахима, каждый подрыв считался ЧП. Имели место единичные случаи гибели или ранений, но бывали и массовые. Происходили они, как правило, из-за несоблюдения правил безопасности и плохой организации работы. Однако были и намеренные взрывы. Так, в одной из объяснительных записок бойцы рассказывают, как переносили на руках обнаруженные боеприпасы и складывали их в одном месте. А командир отряда бросил снаряд с силой в кучу других...
— Вы говорите, что ученые не часто обращаются к теме разминирования территорий после Великой Отечественной. А сами бывшие минеры Осоавиахима?
— К сожалению, государство признало право этих людей, молодость которых была тревожной, на получение льгот только в 90-е годы. И именно тогда в архив, а у нас сохранились списки бойцов-минеров Осоавиахима по районам, поступало много запросов за подтверждением данного факта. В настоящее время обращений меньше. Но, как я уже говорил, тема — не закрыта. Хочется надеяться, что сам процесс разминирования, который и по сей день идет, все же завершится. Что же касается документальных свидетельств о тех событиях, они дают пищу для размышлений и детального изучения.
Фото из архива «НВ»
