На храме Ильи Пророка на Славне реставраторы открыли темперные росписи
Обнаруженная под слоем штукатурки роспись расположена не внутри храма, а на фасаде. Предположительно это XVII век.
Изображение читается с трудом. Лишь поднявшись на нижний ярус кровли и став поближе, можно что-то рассмотреть. Но и такая находка — событие весьма значимое. Одновременно неожиданное и ожидаемое. Ведь этот храм с научной точки зрения величина малоизвестная. Нельзя сказать, что совсем не изучен, исследования проводились. Однако каких-либо упоминаний о наличии таких «частностей», как росписи, нет. Под штукатурку точно никто не заглядывал.
Тяжёлая судьба
Церковь Ильи Пророка является одним из древнейших новгородских памятников. Известно, что заложил ее некий Еревша в 1198 году, что совпадает со временем основания церкви Спаса на Нередице. Славенский храм гораздо меньше Нередицкого пострадал в годы Великой Отечественной войны, но в целом судьба его печальнее. Он не единожды терпел от пожаров: впервые эта напасть, как известно из летописных источников, постигла его в 1299 году. В 1455-м архиепископ Евфимий II разобрал церковь, возведя на ее основании новую. Потом снова были пожары и перестройки. Самая радикальная — в советское время. В начале 1950-х храм приспособили под жилье. Сделали межэтажные перекрытия, поставили перегородки. «Излишества», вроде купола, разумеется, снесли.
В 2014 году храм-дом с взывающими к небу оголовками разрушающихся печных труб передали Русской православной старообрядческой церкви. Старообрядцы, это мы тоже знаем из истории, не ищут легких путей. Правда, настоятель новгородской общины иерей Александр Панкратов с единоверцами были рады и такому обретению, усматривая в нем символическую преемственность: в начале XVIII века в церкви Ильи Пророка служил Никифор Терентьев, духовник дома светлейшего князя Меншикова и тайный старообрядец.
Появилась надежда на возрождение многострадального храма. Буквально сейчас она материализуется в трудах специалистов московских Центральных научных реставрационных проектных мастерских.
Вижу — знаю
Мы с Дмитрием ЯКОВЛЕВЫМ, главным архитектором проектов ЦНРПМ, стоим перед храмом, стараясь идентифицировать то, на что смотрим.
— По всей видимости, здесь был киот, — поясняет Дмитрий Евгеньевич. — Но как раз по иконе было прорублено окно комнаты, поэтому уцелела лишь часть росписи. Видите фигуру преподобного? Вот нимб, мантия. Все это, конечно, надо укреплять. Слава Богу, Татьяна Анатольевна согласилась...
Это к тому, что москвичи немедленно поделились своим открытием с новгородским художником-реставратором Татьяной РОМАШКЕВИЧ. Вот ее мнение:
— Преподобный должен чему-то предстоять — чему? Осторожно предположу, что, возможно, здесь был образ Знамения. Как на святых вратах Знаменского собора. Это темперная роспись, характерная для XV—XVII веков. Возможно, она была выполнена после разорения Новгорода шведами. Повторюсь, пока есть только гипотезы. В любом случае перед нами — еще один образец новгородской монументальной живописи и очень интересная задача по открытию еще одной странички нашей истории.
Добавим, что, кроме настенной росписи, найдены кусочки фресок, использовавшиеся для приготовления раствора. Во время войны в церковь попал снаряд. Пробоину, как выяснилось, заделали, смешав с цементом обломки штукатурки. Найденные теперь драгоценные кусочки росписей, по возможности, будут отделены и изучены.
Наверняка посильное участие в этом примет и отец Александр. Настоятель общины РПСЦ по образованию архивист и, кстати говоря, в этом качестве участвует в начатой работе по подготовке проекта научной реставрации храма.
От мечты к мечте
Спускаемся с крыши по «церковным» этажам под нарастающий звук перфоратора — коллеги Яковлева времени не теряют. Сроки для проектных изысканий по контракту с Министерством культуры можно назвать сжатыми. Работать надо тщательно, но быстро.
— Красота! — чему так обрадовался Дмитрий?
Ведь посмотришь вокруг — какие-то невообразимые усилия нужно приложить, чтобы храм стал похож на храм. Испещренные трещинами стены, местами с отклонением от вертикали — сам каркас не менее росписи нуждается в укреплении.
Оказывается, случилось еще одно маленькое открытие — окна. На этот раз — родного, соответствующего древнему «проекту» строительства храма. Так было несколько десятилетий назад: где не надо, прорубали окна, где надо — закладывали. Как реставраторы определяют, в каком месте надо их искать? Судя по вскрытию стены, попадание точнейшее — «лишней» штукатурки не сбито.
— Опыт, — улыбается Дмитрий. — Хотя, должен признаться, зарисовки Шуляк тоже играют далеко не последнюю роль.
Архитектор-реставратор Любовь Митрофановна Шуляк сделала эти зарисовки как раз накануне тотальной перестройки церкви.
Специалисты ЦНРПМ всю черновую работу делают сами. Поэтому картина получается такая: девушка с метлой — это инженер-конструктор, а та, что с лопатой, — инженер-реставратор.
Бюджетный вариант? И да, и нет. На самом деле наемных трудящихся далеко не до всего можно допускать. Например, упоминавшуюся уже фреску после них уже вряд ли открыли бы.
Несколько лет назад москвичи выполняли проект реставрации Грановитой палаты Новгородского кремля.
— Мечтали вернуться! — говорит Дмитрий. — Очень притягательное место, столько памятников. К тому же многие из них нуждаются в реставрации.
Теперь мечта у него такая: увидеть храм в первозданной красоте. Проект проектом, но надо же, чтобы была профинансирована и сугубо строительная часть работ. Очень хотелось бы надеяться, что Минкульт, сказав «а»...
Клад или кладка?
Приступили к работе и археологи. И тоже успели кое-что открыть.
— На край только не вставайте! — Илья АНТИПОВ, начальник Новгородского отряда архитектурно-археологической экспедиции Санкт-Петербургского государственного университета вообще-то переживает не за нас, а за недавно начатый раскоп.
Своевременное предупреждение для сошедших с крыши. Нам же теперь край — не край.
— Вот там находился синтрон домонгольского периода, — показывает Антипов.
Иными словами, мы — на «первом этаже». В алтарной части. Там, где проходили богослужения еще в XIII веке! Правда, после того, как Евфимий II построил на старом фундаменте новый храм, здесь устроили помещения для хознужд.
На вопрос о других находках следует уточнение Ильи Владимировича:
— Вы вещественные имеете в виду? Слушайте, может, об этом позже? Четвертый день только работаем (дело было в этот понедельник. — В.Д.). Пока только советский период встречается: нашли тут то, что, видимо, было без надобности жильцам. Какие-то личные вещи, инструкция по эксплуатации электросчетчика 1972 года выпуска...
Впрочем, студентам кафедры истории русского искусства СПбГУ в «страшном месте» (это Яковлев так определил следы пребывания обитателей коммунальных «келий») очень нравится. Остается только пожелать ребятам докопаться до всех возможных истин.
— Вообще-то мы архитектурные археологи, — деликатно напоминает Илья Антипов. — Я не против, чтобы здесь был найден клад, но для нас главнее — кладка.
Причем желательно, чтобы она была 1198 года. Никакой научной амбиции тут нет. В буквальном смысле фундаментальные исследования археологов (шурфы закладываются и внутри храма, и снаружи) — краеугольный камень будущего проекта реставрации.
Фото Владимира Малыгина
