Научные материалы, собранные Николаем Миклухо-Маклаем в Новой Гвинее, изучаются и сегодня
Традиционно в июле в Окуловке проходят Маклаевские чтения. А в этом году подобралось сразу несколько юбилейных дат: 170 лет со дня рождения учёного, 30 лет, как организуются чтения, 20 лет назад на родине Миклухо-Маклая ему был установлен памятник. Регулярно на чтения приезжает доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой Санкт-Петербургского государственного морского технического университета Александр МАССОВ, занимающийся изучением Тихоокеанского региона.
— Александр Яковлевич, вы — историк. Как же в поле вашего внимания попал биолог, зоолог, антрополог и этнограф Миклухо-Маклай?
— Австралией я увлекся еще в студенческие годы. И по сей день занимаюсь в том числе и пятым континентом. Не скажу, что Николай Миклухо-Маклай является главным направлением моих исследований, но поскольку он часто проводил экспедиции в те места, внес огромный вклад в изучение региона, старался сблизить Россию и Австралию, я, естественно, не мог обойти его вниманием. Как специалист скажу, что в разные годы, поднимая те или иные вопросы истории Океании, я всегда находил следы этнографа. Вот сейчас занимаюсь изучением становления в Австралии консульской службы России. И выясняю, что Николай Николаевич был знаком с некоторыми дипломатами и даже жил в доме одного из них.
— Тема вашего выступления на XXX чтениях — «Память о Миклухо-Маклае в Сиднее». Неужели австралийцы помнят русского, который почти 200 лет назад исследовал жизнь аборигенов?
— Конечно, большинству жителей страны имя Миклухо-Маклая мало о чем говорит. Хотя в учебниках истории он упоминается в числе исследователей, внесших большой вклад в изучение флоры, фауны, культуры, быта коренного населения Новой Гвинеи и островов Океании. Зато его деятельность и работы хорошо известны австралийским ученым. В последнюю мою поездку туда прошлым летом я посетил университет Сиднея. Был в университетском музее, посвященном видному ученому-зоологу и политику Уильяму Маклею, который в 1887 году передал туда большую коллекцию этнографических экспонатов. А Маклей был дружен с Маклаем — они даже вместе написали работу по систематике хрящевых рыб.
Так вот, в университетском музее есть раздел о Миклухо-Маклае. Надо заметить, что в Австралии о Николае Николаевиче говорят не только как о естествоиспытателе и этнографе, но и как о гуманисте, который стоял на защите интересов коренного населения. Года два назад хранительница музея, выступая на радио, сказала, что, когда в университете с визитами бывают гости из России, ей становится неловко, потому как имеющаяся экспозиция о Миклухо-Маклае кажется ей очень скромной. Но мне так не показалось.
Добавлю еще, что есть в Австралии и мемориальная доска в честь русского ученого, и его бюст — как раз в Сиднейском университете.
— А разве бюст не был уничтожен несколько лет назад?
— Да, в 2008 году вандалы сбросили его с постамента и разбили на мелкие части. Полиция тогда так и не нашла преступников. Администрация же Сиднейского университета пообещала восстановить бюст. И сдержала слово. Сейчас он снова установлен в здании университета. Раньше был на площади перед ним.
— В советский период биография Миклухо-Маклая неоднократно переиздавалась, выходили книги о его путешествиях, снимались фильмы. Потом интерес стал затухать. Как, на ваш взгляд, обстоят дела сейчас?
— Действительно, в советские годы из Миклухо-Маклая сделали икону — этакий ученый-бессребреник, живущий исключительно ради науки. Сейчас идет, если можно так выразиться, процесс «очеловечивания» этой замечательной личности.
Николай Николаевич был неутомимым исследователем, бесстрашным в экспедициях, но при этом к обычной жизни не слишком приспособленным, наивным и не прагматичным. В 2011 году вышла в свет книга «Белый папуас. Н.Н. Миклухо-Маклай на фоне эпохи», автор которой, Даниил Тумаркин, опираясь на документы, свидетельства современников, письма, показал нам путешественника таким, каким он был в реальности — со всеми его сильными и слабыми сторонами.
Но с другой стороны, наблюдается крайне неприятная тенденция — превратить Миклухо-Маклая в негативного героя. Так, скажем, появляются публикации, в которых русскому ученому приписываются чудовищные и ни в коей мере не свойственные ему пороки.
— Есть даже версия, что Миклухо-Маклай шпионил в Австралии в пользу Российской империи...
— Он на самом деле собирал и переправлял в Россию сведения о вооруженных силах австралийцев, о формирующемся флоте. Но те, кто упрекает его в этом, говорят, что, мол, для Миклухо-Маклая шпионство было основным делом, а наукой он занимался во вторую очередь. Это не так — Миклухо-Маклай был прежде всего ученый. Николай Николаевич по собственной инициативе докладывал русскому двору о военных приготовлениях в Австралии. И делал он это из желания побудить Российскую империю распространить свое влияние на Океанию. Но надо заметить, что в Санкт-Петербурге спокойно относились к информации путешественника: Австралия и Океания, в силу удаленности от нашей территории, не входили в сферу интересов русской политики. Но даже если бы мы и присоединили какие-то острова, еще не занятые европейскими колонизаторами, то встал бы вопрос: как их удержать в случае конфликта, например, с Англией, которая уже обладала владениями в Океании и с которой у России и без того были крайне напряженные отношения?
— Тихоокеанские территории далеко от России. Но вы вот им почему-то уделяете пристальное внимание...
— За последние десятилетия мировая ситуация поменялась. Сегодня это динамично развивающийся регион, куда смещается центр экономической жизни. Россия же позиционирует себя в том числе и как тихоокеанская держава. И обязана быть в курсе происходящих там событий. Хотя, как мне кажется, пока еще мы мало предпринимаем шагов для сотрудничества с той же Австралией.
— С XIX века, когда Миклухо-Маклай собирал свои наблюдения, наука шагнула далеко вперед. Означает ли это, что его исследования навсегда ушли в прошлое?
— Он был разносторонним человеком. Занимался биологией, зоологией... И вот в части этих его работ позже другими учеными были найдены ошибки. Но подавляющая часть собранных им материалов — по этнографии. И уникальность их в том, что Миклухо-Маклай изучал коренное население Океании до массового прихода туда европейцев, до вклинивания белого человека в привычный уклад жизни аборигенов. Сейчас, при всем желании, а в Австралии продолжаются этнографические экспедиции, правда, без участия российских специалистов, такого чистого результата полевых наблюдений, какие получил Маклай, уже не добиться. И потому его работы и по сей день представляют очень большой интерес для научного сообщества — новые находки, гипотезы сопоставляются с его выводами.
— Все ли его научное наследие изучено?
— Он собрал и зафиксировал массу наблюдений, но свою главную этнографическую работу по Новой Гвинее завершить не успел. После смерти Николая Николаевича Миклухо-Маклая в возрасте 41 года в 1888 году изучением его наследия занялись другие исследователи.
В настоящее время большая часть его работ детально проанализирована и описана. Однако судя по тому, что периодически появляются новые, ранее неизвестные его рукописи, можно предположить, что часть документов, над которыми он трудился, хранится, возможно, в частных коллекциях. Кроме того, не исключено, что и по сей день в каком-нибудь банке Сингапура или Гонконга в одной из ячеек лежат его научные изыскания. Дело в том, что он был человеком рассеянным и как-то раз, когда в очередной раз покидал район своих исследований по состоянию здоровья, а его мучила тропическая лихорадка, где-то по пути следования оставил на хранение в банке свои записи и коллекции. А потом просто забыл, где.
Так что надежда найти новые научные открытия, сделанные Николаем Николаевичем Миклухо-Маклаем, есть.
Фото Людмилы Данилкиной
