Плита, на которой воскрес Иисус, могла находиться в Новгороде
Реставрационные работы в иерусалимском Храме Гроба Господня вновь привлекли внимание к одной из величайших христианских святынь — Гробу Господню, породив волну разговоров о чудесах и явлениях. О результатах раскопок ученые обещают объявить в марте, но уже прозвучали заявления, что каменной плиты, на которую положили тело распятого Иисуса и на которой он воскрес, в пещере нет.
Писатель Юрий ШУШКЕВИЧ нашел объяснение этому в своей книге «Вексель судьбы», вышедшей в свет в прошлом году. Он заявляет, что камень-ложе мог быть доставлен в Новгород! И привез его сюда новгородский архиепископ Антоний, в прошлом боярский сын Добрыня Ядрейкович.
Две досце целовахом
Не торопитесь считать такое заявление выдумкой. Москвич просто вспомнил полулегендарную историю, ставшую известной много веков назад. Вспомним и мы её.
Считается, что Добрыня Ядрейкович прибыл в Константинополь в первые годы XIII века. Он отправился туда, чтобы увидеть главные православные реликвии и поклониться Святой Софии. И оставил воспоминания об этом «хожении», назвав их «Книга Паломник». И в первых строках «Паломника» Добрыня сообщает, что он «...приидохом во Царьград, преже поклонихомся святей Софеи, и пресвятаго Гроба Господня две досце целовахом, и печати гробныя...».
Считается, что христианские святыни — плащаницу, терновый венец и каменную плиту Гроба Господня — по распоряжению императора Мануила Комнина в Константинополь из Иерусалима вывезли в 1173–1174 годах. Их поместили в соборе Святой Софии.
Сразу предупредим, что оригинальный текст книги до нас не дошел, существуют девять списков «Хожения». И не исключено, что впечатления Добрыни в них перемешаны с примечаниями переписчиков. Однако эти «две досце», то есть две доски, каменные плиты, по сей день смущают умы историков.
Татьяна ЦАРЕВСКАЯ, ведущий научный сотрудник отдела древнерусского искусства Государственного института искусствоведения, доктор искусствоведения и главный хранитель Софийского собора, посвятила тем событиям одну из своих статей — о «царьградских реликвиях Антония Новгородского». Она пишет, что молодой боярин упоминает среди реликвий, приобретённых для Новгорода, часть животворящих древ Креста Господня, частицу ризы Феодора Стратилата, мощи Власия Севастийского из Калуянова монастыря и часть камня от изголовья гроба Иоанна Богослова.
Но в «Паломнике» нет ни слова о том, что Добрыня увез сам Гроб Господень или хотя бы его фрагмент. Сомнительно, что боярин сознательно не стал рассказывать о таком важном приобретении. Или нет?
Из бояр в архиепископы
Одновременно в Новгородской первой летописи (НПЛ I), считающейся древнейшим памятником новгородского летописания, прямо говорится: «въ лЂто 6719 (1211 год) Добрына ЯдрЂиковиць изъ Цесаряграда и привезЂ съ собою Гробъ Господень...».
Верить НПЛ I на слово не стоит. Летописи нельзя считать документами в полном смысле этого слова. И в них встречаются нестыковки и предположения, которые летописец преподносит как факт. Человеческий фактор... Подозревать летописца в столь легкомысленном отношении к реликвиям сложно, но, может быть, древний историк перепутал камень от гроба Иоанна Богослова с плитой Гроба Господня?
Хотя хронологически всё верно. Добрыня прибыл в Царьград примерно через три десятка лет после появления там христианских святынь. По одной из версий, пробыл там четыре года, став свидетелем Четвертого крестового похода. И, может быть, решил спасти христианскую реликвию от разграбления? Косвенным доказательством того, что он сделал это, Юрий Шушкевич считает неожиданное выдвижение боярского сына в архиепископы.
— Случай совершенно исключительный! — говорит писатель в одном из интервью. — Мы видим, что Добрыня в глазах новгородцев не только доставил в Новгородскую Софию реликвию исключительной ценности, но и совершил при этом настоящий подвиг.
Однако Татьяна Царевская опровергла мнение литератора. Перед тем как стать архиепископом, Добрыня постригся в монахи, принял имя Антония и уже потом взошел на новгородскую кафедру. Он занимал её с 1210 по 1229 год, а в XV веке архиепископ, мощи которого находятся в Софийском соборе, был канонизирован.
В высоту она мала...
Общеизвестная историческая версия гласит, что храм Воскресения Господня построил византийский император Константин в IV веке. Этому предшествовали поиски и раскопки, которые провела его мать Елена, она и установила место захоронения Иисуcа — высеченную в скале пещеру.
Возведённую над гробницей ротонду, говорит ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН Эллиса ГОРДИЕНКО, не раз разрушали иноверцы и восстанавливали христиане. Обломки камней от неё и каменных досок как частицы святыни уносили паломники.
Известно, что в Иерусалиме в 1104–1106 годах, когда реликвии еще должны были оставаться на своих местах, побывал игумен Даниил, считающийся первым русским паломником на Святую землю.
После своего возвращения он довольно подробно написал о своем «хождении» в Иерусалим и рассказал о том, каким увидел Гроб Господень. В том, что это был именно он, игумен не сомневался, потому что «яко же сказах испытах добре от сущих ту издавна и ведущих по истине вся та святаа места» («я хорошо разузнал от живущих здесь издавна и по-настоящему знающих все те святые места».)
«Гроб же Господень собою таков: это как бы маленькая пещерка, высеченная в камне, с небольшими дверцами, через которые может, став на колени, войти человек, — написал Даниил. — В высоту она мала, а в длину и в ширину одинаково четыре локтя. И когда входишь в эту пещерку через маленькие дверцы, по правую руку — как бы скамья, высеченная в том же пещерном камне: на той скамье лежало тело Господа нашего Иисуса Христа. Сейчас та святая скамья покрыта мраморными плитами. Сбоку проделаны три круглых оконца, и через эти оконца виден этот святой камень, и туда целуют все христиане. Пять больших лампад с маслом висят в Гробе Господнем, и горят беспрестанно лампады святые день и ночь. Скамья ж та святая, где лежало тело Христово, в длину четыре локтя, в ширину два локтя, а по высоте — пол-локтя. Перед дверьми пещеры лежит камень — на расстоянии трех стоп от тех пещерных дверец: на том камне, сидя, ангел явился женам и благовестовал им о воскресении Христовом».
Одну из мраморных плит, о которых упомянул Даниил, вполне можно вывезти! Такие случаи, если верить летописным свидетельствам, были.
Эллиса Гордиенко, ссылаясь на Ипатьевскую летопись, напоминает, что в 1134 году некто Дионисий по просьбе новгородского посадника Мирослава Гюрятинича принес из Иерусалима «доску оконечную Гроба Господня». Предположительно, это могла быть либо плита со скамьи, увиденная игуменом Даниилом, либо камень или его фрагмент, лежавший в окончании гроба. Примеру Дионисия мог последовать и Добрыня.
Считается, что, став архиепископом, он решил расширить престол в главном алтаре Софийского собора до 175–176 см, тех самых четырех локтей. Чтобы положить там мраморную плиту?
Но историки напоминают, что в более позднее время новые паломники называли другие размеры гробницы Иисуса. А кроме того, в 50-е годы во время раскопок в южном нефе Софийского собора археологи обнаружили там следы некого строения. Предполагается, что это остатки часовни Гроба Господня, где могли храниться святыни, доставленные в Новгород из Иерусалима, указывает Гордиенко. И, может быть, плита или её часть были помещены туда?
Бенберековая лента
Есть и еще одна гипотеза. Под Гробом Господнем, по мнению петербургского историка Алексея ЖЕРВЭ, можно понимать как вещественный символ, так называемую меру Господню — «бенберековую», то есть шёлковую или хлопковую, ленту, длина которой якобы соответствовала размерам гробницы Иисуса. Такие ленты, которые могли использоваться в качестве пояса, делали многие паломники, и одна из них хранилась в Софийском соборе. Об этом упоминают храмовые описи. Правда, впервые о ней сообщается только в середине XVIII века.
По словам Татьяны Царевской, понятие Гроба Господня получало и другие интерпретации — каменная трапеза (в значении каменного стола), плащаница, уменьшенная модель кувуклии. Такое разнообразие трактовок весьма осложняет поиски привезенного Добрыней артефакта.
Но главное, что удивляет исследователя: если Добрыня Ядрейкович действительно доставил в Новгород тот самый камень, который Мануил Комнин вывез из Иерусалима в Константинополь, почему об этом событии, значение которого его современники не могли недооценить, летописи сообщают так скупо? Для того времени это — грандиозная новость, которую очень трудно было бы сохранить в секрете!
Юрий Шушкевич предполагает, что Гроб Господень в Новгороде прятали, иначе город повторил бы судьбу Константинополя. Что ж, писателю можно строить такие догадки. Ничего другого пока не остается и историкам. Легендарный камень продолжает хранить свои тайны.
Фото из архива «НВ»
