Провожаем Год экологии вместе с Институтом гидрологии
— Вы, наверное, хотите спросить, а чем мы тут собственно занимаемся?
Вообще-то Александр МАРУНИЧ, директор Валдайского филиала вышеназванного учреждения, угадал. Едва ли его институт пользуется широкой известностью. По крайней мере в СМИ.
— Поясню коротенько. В школу ходили, про круговорот воды в природе помним. Так вот у гидрологов — водный баланс. Исследуем его составляющие, включая испарения и осадки. К слову, у нас в филиале имеется эталон Всемирной метеорологической организации по осадкам. Кроме того, у нас есть метеорологическая радиолокация. Самый первый такой локатор в СССР был поставлен на Валдае. И самый современный стоит у нас
— Владимир Владимирович Путин участвовал в приемке. Локатор — это оперативное оповещение. Информация для МЧС, федеральных дорожных служб. Есть также реперная метеостанция по Северо-Западу.
— Вы делаете прогнозы?
— Нет, мы вносим свой вклад в моделирование вероятностей.
— SMS от МЧС бывают чаще, чем шквалы.
— Хотите, чтобы наоборот? Предупрежден, значит, вооружен. Обидно же, если автомобиль оказывается под упавшим деревом.
— Но поскольку в нашей ментальности присутствует авось...
— Да!
— И эта же национальная черта, как я понимаю, мешает нам, засучив рукава, взяться за природоохранную деятельность. Работы — немерено. Судя хотя бы по тем вопросам, которые поднимались на недавнем открытом экологическом форуме, организованном прокуратурой области и прошедшем у вас в Валдае.
— Что касается национальной черты... Человек не склонен идти по пути наибольшего сопротивления. Мне случалось бывать в Финляндии. Едешь по Выборгскому шоссе — тебя обгоняют с диким превышением. В окна летят окурки, пустые пачки, бутылки и т.д. Как только эти люди пересекают границу, держат положенные 80 километров. И все до соринки несут в урны. Никому неохота платить крупный штраф или лишиться шенгенской визы. Поэтому все сразу становятся культурными. И наоборот, финны, оказавшись на российской территории, бывает, расслабляются, ведут себя вполне по-нашенски.
Прокуратуре, конечно, следует сказать спасибо. Хотя возникает вопрос: а где все были раньше?
— И в частности ваш институт.
— Мы постоянно к кому-то обращались. В конце концов, дошли до Администрации президента. Нам говорили, да что вы паникуете, все в пределах ПДК (предельно допустимых концентраций. — В.Д.). Пусть концентрация вредных веществ в норме. Но разве вы станете пить воду, сброшенную после очистки? У нас любят ссылаться на Европу. Но и там ошибки бывают, причем крупные. Интенсивное применение гербицидов, минеральных удобрений привело к загрязнению не только поверхностных вод, химия проникла даже в артезианские пласты. Не случайно мода на бутилированную воду пришла к нам с Запада. Для них это не каприз — качать воду из подземных, чистых пока что горизонтов.
— А для нас? Есть в этом фобия, доля заблуждения?
— Доля — да, есть. У нас это началось с больших городов. Людей можно понять, когда у них из крана течет жидкость не самая прозрачная, подчас с неприятным запахом. А какой ей быть, если коммуникации — советские еще? Однако в разных населенных пунктах разное и качество питьевой воды. Надо просто знать, какую воду вы пьете.
— Вы лично какую предпочитаете?
— Пользуюсь обыкновенной водопроводной водой. В Валдае она — артезианская и довольно неплохого качества. Покупать почти такую же в магазине не вижу смысла. Ездить с бутылочками на родники у меня нет времени.
Так вот, возвращаясь к Европе. Там давно ушли от ПДК для непроточных водоемов. В Валдайском озере водообмен происходит за 60 лет. Разумнее пользоваться показателями фоновых концентраций. Для Валдайского озера — это показатели 1950-х. Потому что, попросту говоря, тогда все было хорошо.
— Тогда побережье было свободно от нынешней застройки.
— Если бы только в городе. Деревни на 2–3 дома превратились в коттеджные поселки. И все льют на рельеф. Я знаю только одного человека в Валдае, у кого есть локальные очистные сооружения. Септиков, конечно, больше. Но будь они у каждого, нам бы каждый день попадалась навстречу ассенизационная машина. Хорошо, если раз в месяц встретишь.
Несколько успокаивает, что дальнейшее разрастание домов по берегам стало затруднительным. Земли сельхозназначения сейчас защищены особым статусом. И на территории национального парка «уважаемым людям» уже не развернуться, как прежде.
— При всем при том экологическая ситуация на Валдае — не из худших в области. Так?
— Безусловно, ведь немало найдется таких населенных пунктов, где не то чтобы устаревших и подлежащих модернизации — вообще никаких очистных сооружений нет. Достаточно сказать, что так по сей день живет Старая Русса.
— Наше главное озеро — Ильмень — похлеще получает «приветы».
— Не утешение, но факт: водообмен в Ильмене короче в десятки раз. Достаточно проблем с очисткой стоков в самом областном центре. И вот какая вырисовывается картина: если резко начать требовать везде и ото всех, чтобы безукоснительно соблюдались хотя бы нормы ПДК, то можно придушить наш реальный сектор экономики.
— Иными словами, чтобы продолжать жить, нам необходимо портить себе жизнь? Вот вам и круговорот.
— Понимаю вашу иронию, но совсем уж сгущать краски я не склонен. Если говорить о качестве жизни, а качество окружающей среды — это немаловажная ее часть, то стоит напомнить, что мы дышим довольно хорошим воздухом. Крупная промышленность в области представлена только «Акроном». Нет ни одного сталелитейного завода. Даже угольных котельных почти не осталось. У нас не загрязнены артезианские горизонты, и даже поверхностные воды вполне пригодны к употреблению при соответствующей очистке. Но! Нам крайне важно хотя бы удержаться на существующем уровне. А это значит, что жизненно необходима долговременная стратегия, мы не можем позволить себе, как говорится, пустить дело на самотёк.
— Но ведь для решительных действий элементарно нужно больше средств. И не только муниципалитетам и предприятиям. Тому же частному жилому сектору. Иначе «бочка» на улице так и будет оставаться транспортной редкостью.
— Конечно, владельцы индивидуальных домов — это люди разного достатка. При этом если не все, то большинство из них могут позволить себе относительно современный уровень комфорта. Удобства не на улице, бытовую технику — стиральные машины, посудомойки и т.д. Объем стоков вырос в десятки раз. А наша бытовая культура, отношение к природе остались прежними. Льем, как нам удобнее. Куда ни попадя, словом.
— Выход?
— Создавать нормативную базу, отвечающую сегодняшним реалиям. Навели же порядок с потреблением электроэнергии. Раньше многие годами не платили за электричество. Воровали! Все, нет того веселья. А газ? Допустим, я сам живу в собственном доме. Пока я не подтвердил всяким комиссиям соответствие моего оборудования техусловиям, никто не выдал мне разрешения на подключение к центральному газопроводу. По-моему, это абсолютно правильно: предоставляя услугу, требовать, чтобы потребление соответствовало всем нормативам безопасности.
— Это у нас с вами будет вроде новогоднего пожелания?
— Ну, тост из этого не получится, а вот тест...
— На понимание?
— Именно. Лично у меня есть некий оптимизм в связи с тем, что наши власти, я имею в виду в первую очередь областной уровень, всерьез настроены взяться за проблему. Крайне важно, чтобы не осталось в стороне население. Иначе не хватит никакого ресурса за всеми подчищать.
— На сознательность напираете?
— С вашего позволения, похвалю себя: я эту сознательность стараюсь и проявлять. Скажем так, мне по должности положено: нельзя же только других поучать, что можно, а что нельзя. В общем, мне испортили канализацию. Кто? Не буду показывать пальцем — некрасиво. И чтобы самому не лить нечистоты в ручей, я переложил метров сто сетей. Параллельно восстановив еще и «водоканальные» куски.
— Так вы не останавливайтесь. Наращивайте объемы, метраж.
— И не останавливаюсь. В рамках разумного. Моя мама, гуляя по утрам с внуком, постоянно кладет мне под бампер мешки с мусором. Они их поблизости в зеленой зоне собирают. А я вывожу.
— Давно?
— О-хо-хо! Да сколько в этом доме живу, наверное.
— Не работает, однако «делай, как я».
— И не будет работать, если на улице ни одного контейнера. Вывоз мусора отдан частной компании, она не смогла договориться с жителями. Вот опять пример того, что должны быть четко проработанные условия и обязательства сторон. Если сознательность спит, то кто-то должен ее растормошить. Власть, кто еще. Но лучше все-таки, чтобы сами жители Валдая, в первую очередь коренное население, вспомнили и не забывали, что все эти воды и леса — их. По факту рождения и жизни. Не поддавались безразличию, отчасти навеянному тотальной «дележкой» прежних лет.
У меня есть еще одно «новогоднее» пожелание. Нужна координация усилий. Если вы спросите у меня, кто такой эколог, то я, пожалуй, начну теряться. В лицо мне этот человек в нашей области неизвестен.
— Подождите, а как же всевозможные комитеты, штатные единицы на предприятиях?..
— ...и отраслевая прокуратура, много чего еще, наверное. Но каждый сам по себе, как мне кажется. Приведу такой пример. Мои знакомые, пытаясь согласовать вопрос по строительству ГЭС, прошли семь кругов ада, так и застряв в ведомственных природоохранных сетях.
— Редкая просьба, однако.
— Нормальная идея. Когда-то у нас в области было несколько малых ГЭС. Они довольно экологичны и экономичны. Потом было решено, что они нам ни к чему — все проблемы решит мирный атом.
— Александр Сергеевич, а все-таки — каким будет ваш оптимистический вывод про год уходящий и надежда на год грядущий?
— Правда — экологически чистая — такова, что год был очень сложный. Очень надеюсь, что в дальнейшем государство сможет выделять больше средств на науку. Например, мониторинг мы ведем, как говорится, на свои. Потому что это нельзя бросить! Хочу поблагодарить коллег за их энтузиазм и честный труд. А надежда... Честно сказать, не люблю загадывать. Хотя как минимум один праздник на нашей улице будет, ведь в 2018 году институт отметит свое 100-летие.
Фото из архива Александра Марунича
