{thumbimage 150px 1}Кардинал Франции против наместника Новгорода
В конце 20-х годов XVII века отношения между Россией и Речью Посполитой оставались нестабильными, несмотря на Деулинское перемирие, подписанное 1 декабря 1618 года на 14 с половиной лет. Сигизмунд III сохранял виды на московский престол и уж ни в коем случае не собирался возвращать России захваченные земли.
Нестабильными были и отношения между Швецией и Польшей. Формально эти страны находились в состоянии войны с 1617 года. Правда, военные действия то прекращались, то вновь открывались.
Знакомый нам шведский историк Ингвар Андерссон отмечает: «С 1626 по 1629 г. Швеция вела беспрерывную войну с Польшей на территории Пруссии. Военные действия развивались с переменным успехом, но в общем благоприятно для Польши... С 1627 г. Польше помогал германский император».
Это не совсем точно. В 1626 году Густав Адольф нанес полякам два чувствительных поражения в битвах при Вальгофе и Гневе, а в августе 1627 года - при Диршау. В это самое время император Священной Римской империи Фердинанд II, ярый противник протестантов, руководствуясь собственными интересами, издал эдикт, по которому все протестанты должны были принять католичество или покинуть пределы империи. Такая мера могла только гипотетически рассматриваться как помощь Речи Посполитой, где католик Сигизмунд III также был гонителем протестантов. Но кроме этого Фердинанд отдал в распоряжение польского короля корпус пехотинцев и эскадру кораблей.
Так или иначе, но после чувствительных неудач в битвах с Густавом Адольфом поляки присмирели. И это совершенно не устраивало Москву.
Политика и бизнес
Назначенный наместником в Новгород князь Дмитрий Пожарский должен был не только содействовать активному вступлению Швеции в Тридцатилетнюю войну за Прибалтику (до этого шведы лишь проводили отдельные операции по защите своих территорий от воюющих сторон), но и обострению ее конфликта с Польшей.
Не основная, показательная, если можно так выразиться, задача Пожарского заключалась в том, чтобы урегулировать проблему с перебежчиками из Ингерманландии на русскую сторону. Об этом постоянно напоминали шведские дипломаты, требуя возврата беглецов или денежной компенсации. Мы уже знаем, что царь Михаил Федорович распорядился проводить двойственную политику. Соблюдая внешние приличия, велел продолжать переговоры о перебежчиках со шведами, даже возвращать им часть беглецов и публично наказывать русских пограничников. И при этом указал - размещать беглых крестьян в далеких от российско-шведской границы уездах и вовсе не возвращать их, если они пришли к нам из Швеции через польскую территорию.
Но главное - князь Пожарский должен был зондировать почву на предмет того, как с выгодой не только экономической, но и военно-политической следует России развивать торговлю со Швецией. 20 декабря 1627 года король Густав Адольф обратился к русскому царю с просьбой дать ему разрешение на то, чтоб нашему королевскому величеству повольно (свободно. - Г.Р.) купить и нагрузить 10 или 12 кораблей хлебного и всякого явственного запасу в вашего царского величества великих землях и государствах. Король оговаривал, что хочет только на себя и на наше великое войско такой хлебный запас купить. Разрешение на беспошлинные закупки было дано в марте 1628 года.
Однако прибывший в Новгород князь Пожарский довольно оперативно установил, что шведские купцы, пользуясь торговыми льготами, совершают не только государственные закупки, но и вывозят русский хлеб на свободный рынок в Голландию, где находился тогда центр хлебной торговли Европы. Тотчас последовали запретительные мероприятия, на которые шведский король отозвался грамотой, датированной 12 января 1629 года: Мы дружелюбно и соседственно вашему царскому величеству челом бьем и видим, что ваше царское величество не хочет иным торговым людям того позволить, чтоб они искали своей особой прибыли и корысти в том (в закупках зерна. - Г.Р.). Ибо хочет ваше царское величество и дает нашему королевскому величеству одному ту вольность, чтоб нашему королевскому величеству покупать хлебного запасу и всякого явственного товару на наше великое войско, что им нужно, и то, что будет куплено, отвозить. И за это, за такую добродетель, добрую дружбу и соседство наше королевское величество хочет радетельно показать вашему царскому величеству всякие товары и плоды земные, что родятся и взыщутся в наших великих землях и государствах.
Здесь уместно будет привести свидетельство того, насколько важен был контроль за шведскими покупателями хлеба. Борис Поршнев в монографии «Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства» (1976) указывает: «С 1626 г. на западно-европейском рынке началась новая волна «революции цен», а именно головокружительное повышение хлебных цен, тогда как в Московском государстве в течение XVII в. хлебные цены хотя и сильно колебались, но оставались низкими и в общем даже понижались. Разница в уровне цен, достигшая к 1628 г. пропорции 1:10, затем доходила до 1:20». Представляете, какой барыш можно было получать, покупая и беспошлинно вывозя из России хлеб, который в Европе можно продавать в 20 раз дороже! Нет, не зря старался князь Пожарский, установив слежку за шведскими купцами.
Однако политика превыше бизнеса. Михаил Федорович вновь пошел навстречу королю. Почему? Во-первых, все по той же причине - направить шведские штыки на Речь Посполитую. Во-вторых, Москва уже начала планировать войну с поляками, что требовало закупок вооружений. Швеция рассматривалась как поставщик.
Интрига кардинала
Но ничего или почти ничего из этого не получилось! Густав Адольф хотел получить от Речи Посполитой только то, что было нужно ему, то есть гарантии свободы и безопасности на Балтике. По этой причине он постарался максимально использовать свои победы над поляками в 1626-1627 годах на начавшихся в конце 1628 года переговорах о перемирии с представителями Сигизмунда III.
Неудача Москвы была запрограммирована еще и потому, что посредником, а правильнее сказать активным участником, в переговорах выступила Франция в лице кардинала Ришелье. Французы были крайне заинтересованы в том, чтобы отвлечь Густава Адольфа от его разборок с Сигизмундом и направить силы шведов непосредственно против Фердинанда, который постоянно угрожал Франции.
Чтобы не уходить далеко в сторону от основной темы нашего рассказа, приведу фрагмент из «Мемуаров» (2008) Ришелье, посвященный именно этому периоду: Король Швеции, находясь в войне cо всеми своими соседями, отнял у них многие провинции. Он был молод, но уже пользовался высокой репутацией, имел врагами московитов, поляков и датчан, одержав над ними крупные победы. Его Величество (Людовик XIII. - Г.Р.) обратил свой взор на этого юного государя, дабы попытаться использовать его со временем для отвлечения большей части сил императора и тем самым помешать императору вести несправедливую войну в Италии и Франции... Однако он был занят войной с Польшей. И хотя король имел достаточно смелости и честолюбия, он должен был быть избавлен от этого врага, прежде чем приобрести другого, да еще такого, как Австрийский дом. Австрийским домом французские политики именовали правительство Священной Римской империи, состоящее из представителей семейства Габсбургов.
Для эскалации выступления шведов против Фердинанда II Ришелье отправил в июле 1629 года два посольства - в Варшаву и в Москву. Первое должно было убедить Сигизмунда примириться с Густавом Адольфом. При этом польского короля шантажировали тем, что в случае отказа он получит в противники не только Францию, но и Англию с Голландией.
Второе посольство
Второе посольство во главе с бароном Деэ де Курмененом должно было прозондировать настроения русского царя относительно Речи Посполитой, ибо в Париж просочились сведения о приготовлениях русских к войне. Правда, официально миссия де Курменена была торговой: французы добивались льгот при покупке русского хлеба. Но в записке своему королю Людовику XIII Ришелье был откровенен: Кроме тех выгод, которые Франция может извлечь из сношений с Московией посредством торговли, король станет еще намного значительнее среди северных государей и особенно перед королем польским, который, не имея врага более могущественного, чем московиты, воздержится впредь способствовать интересам Австрийского дома, ибо его величество сможет и повредить ему и оказать услуги перед великим князем Московским.
Обращает на себя внимание, что ехали французы в Москву через Псков и Новгород. Конечно, так было безопаснее. Хотя, с другой стороны, если бы добирались через Польшу, вряд ли бы их там задержали. Но Ришелье постарался, чтобы визит де Курменена как можно дольше был в тайне от Варшавы.
Известно, что де Курменен встречался с новгородским воеводой, князем Пожарским. Однако о чем они беседовали, свидетельств нет. История донесла до нас лишь один документ: князь увеличил сопровождение посольства с 20 до 50 человек, а количество подвод - с 15 до 50. Это чисто технический вопрос, связанный с безопасностью и удобством проезда, который русский царь велел обеспечить.
Кстати, установленный царем «паек» впечатляет. Новгородцы выдали де Курменену для проезда до Твери (там он должен был пополнить запасы) провианта из расчета, к примеру, на главу делегации ежедневно: два каравая хлеба, два калача, две курицы, утку или гуся, шесть чарок местного вина, полторы кружки рейнского вина, полведра медовухи, полведра пива. Об этом свидетельствует его земляк Жак Маржрэ в своих записках. Думается, если де Курменен выпивал хотя бы половину выдаваемого, он был алкоголик...
Вместо эпилога
Что касается политики, то Ришелье все разыграл как по нотам. Французы не получили в Москве практически ничего, кроме разрешения на торговлю в Архангельске (консульство Михаил Федорович им открыть не позволил, провозить товары из Персии через Россию - тоже). Но, видимо, де Курменен получил подтверждение информации о военных приготовлениях Москвы. С тем и уехал. Русское правительство примерно в это время разместило-таки в Швеции заказ на поставку мушкетов и шпаг, а также начало вербовку наемников в Европе.
Это не совсем точно. В 1626 году Густав Адольф нанес полякам два чувствительных поражения в битвах при Вальгофе и Гневе, а в августе 1627 года - при Диршау. В это самое время император Священной Римской империи Фердинанд II, ярый противник протестантов, руководствуясь собственными интересами, издал эдикт, по которому все протестанты должны были принять католичество или покинуть пределы империи. Такая мера могла только гипотетически рассматриваться как помощь Речи Посполитой, где католик Сигизмунд III также был гонителем протестантов. Но кроме этого Фердинанд отдал в распоряжение польского короля корпус пехотинцев и эскадру кораблей.
Так или иначе, но после чувствительных неудач в битвах с Густавом Адольфом поляки присмирели. И это совершенно не устраивало Москву.
Политика и бизнес
Назначенный наместником в Новгород князь Дмитрий Пожарский должен был не только содействовать активному вступлению Швеции в Тридцатилетнюю войну за Прибалтику (до этого шведы лишь проводили отдельные операции по защите своих территорий от воюющих сторон), но и обострению ее конфликта с Польшей.
Не основная, показательная, если можно так выразиться, задача Пожарского заключалась в том, чтобы урегулировать проблему с перебежчиками из Ингерманландии на русскую сторону. Об этом постоянно напоминали шведские дипломаты, требуя возврата беглецов или денежной компенсации. Мы уже знаем, что царь Михаил Федорович распорядился проводить двойственную политику. Соблюдая внешние приличия, велел продолжать переговоры о перебежчиках со шведами, даже возвращать им часть беглецов и публично наказывать русских пограничников. И при этом указал - размещать беглых крестьян в далеких от российско-шведской границы уездах и вовсе не возвращать их, если они пришли к нам из Швеции через польскую территорию.
Но главное - князь Пожарский должен был зондировать почву на предмет того, как с выгодой не только экономической, но и военно-политической следует России развивать торговлю со Швецией. 20 декабря 1627 года король Густав Адольф обратился к русскому царю с просьбой дать ему разрешение на то, чтоб нашему королевскому величеству повольно (свободно. - Г.Р.) купить и нагрузить 10 или 12 кораблей хлебного и всякого явственного запасу в вашего царского величества великих землях и государствах. Король оговаривал, что хочет только на себя и на наше великое войско такой хлебный запас купить. Разрешение на беспошлинные закупки было дано в марте 1628 года.
Однако прибывший в Новгород князь Пожарский довольно оперативно установил, что шведские купцы, пользуясь торговыми льготами, совершают не только государственные закупки, но и вывозят русский хлеб на свободный рынок в Голландию, где находился тогда центр хлебной торговли Европы. Тотчас последовали запретительные мероприятия, на которые шведский король отозвался грамотой, датированной 12 января 1629 года: Мы дружелюбно и соседственно вашему царскому величеству челом бьем и видим, что ваше царское величество не хочет иным торговым людям того позволить, чтоб они искали своей особой прибыли и корысти в том (в закупках зерна. - Г.Р.). Ибо хочет ваше царское величество и дает нашему королевскому величеству одному ту вольность, чтоб нашему королевскому величеству покупать хлебного запасу и всякого явственного товару на наше великое войско, что им нужно, и то, что будет куплено, отвозить. И за это, за такую добродетель, добрую дружбу и соседство наше королевское величество хочет радетельно показать вашему царскому величеству всякие товары и плоды земные, что родятся и взыщутся в наших великих землях и государствах.
Здесь уместно будет привести свидетельство того, насколько важен был контроль за шведскими покупателями хлеба. Борис Поршнев в монографии «Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства» (1976) указывает: «С 1626 г. на западно-европейском рынке началась новая волна «революции цен», а именно головокружительное повышение хлебных цен, тогда как в Московском государстве в течение XVII в. хлебные цены хотя и сильно колебались, но оставались низкими и в общем даже понижались. Разница в уровне цен, достигшая к 1628 г. пропорции 1:10, затем доходила до 1:20». Представляете, какой барыш можно было получать, покупая и беспошлинно вывозя из России хлеб, который в Европе можно продавать в 20 раз дороже! Нет, не зря старался князь Пожарский, установив слежку за шведскими купцами.
Однако политика превыше бизнеса. Михаил Федорович вновь пошел навстречу королю. Почему? Во-первых, все по той же причине - направить шведские штыки на Речь Посполитую. Во-вторых, Москва уже начала планировать войну с поляками, что требовало закупок вооружений. Швеция рассматривалась как поставщик.
Интрига кардинала
Но ничего или почти ничего из этого не получилось! Густав Адольф хотел получить от Речи Посполитой только то, что было нужно ему, то есть гарантии свободы и безопасности на Балтике. По этой причине он постарался максимально использовать свои победы над поляками в 1626-1627 годах на начавшихся в конце 1628 года переговорах о перемирии с представителями Сигизмунда III.
Неудача Москвы была запрограммирована еще и потому, что посредником, а правильнее сказать активным участником, в переговорах выступила Франция в лице кардинала Ришелье. Французы были крайне заинтересованы в том, чтобы отвлечь Густава Адольфа от его разборок с Сигизмундом и направить силы шведов непосредственно против Фердинанда, который постоянно угрожал Франции.
Чтобы не уходить далеко в сторону от основной темы нашего рассказа, приведу фрагмент из «Мемуаров» (2008) Ришелье, посвященный именно этому периоду: Король Швеции, находясь в войне cо всеми своими соседями, отнял у них многие провинции. Он был молод, но уже пользовался высокой репутацией, имел врагами московитов, поляков и датчан, одержав над ними крупные победы. Его Величество (Людовик XIII. - Г.Р.) обратил свой взор на этого юного государя, дабы попытаться использовать его со временем для отвлечения большей части сил императора и тем самым помешать императору вести несправедливую войну в Италии и Франции... Однако он был занят войной с Польшей. И хотя король имел достаточно смелости и честолюбия, он должен был быть избавлен от этого врага, прежде чем приобрести другого, да еще такого, как Австрийский дом. Австрийским домом французские политики именовали правительство Священной Римской империи, состоящее из представителей семейства Габсбургов.
Для эскалации выступления шведов против Фердинанда II Ришелье отправил в июле 1629 года два посольства - в Варшаву и в Москву. Первое должно было убедить Сигизмунда примириться с Густавом Адольфом. При этом польского короля шантажировали тем, что в случае отказа он получит в противники не только Францию, но и Англию с Голландией.
Второе посольство
Второе посольство во главе с бароном Деэ де Курмененом должно было прозондировать настроения русского царя относительно Речи Посполитой, ибо в Париж просочились сведения о приготовлениях русских к войне. Правда, официально миссия де Курменена была торговой: французы добивались льгот при покупке русского хлеба. Но в записке своему королю Людовику XIII Ришелье был откровенен: Кроме тех выгод, которые Франция может извлечь из сношений с Московией посредством торговли, король станет еще намного значительнее среди северных государей и особенно перед королем польским, который, не имея врага более могущественного, чем московиты, воздержится впредь способствовать интересам Австрийского дома, ибо его величество сможет и повредить ему и оказать услуги перед великим князем Московским.
Обращает на себя внимание, что ехали французы в Москву через Псков и Новгород. Конечно, так было безопаснее. Хотя, с другой стороны, если бы добирались через Польшу, вряд ли бы их там задержали. Но Ришелье постарался, чтобы визит де Курменена как можно дольше был в тайне от Варшавы.
Известно, что де Курменен встречался с новгородским воеводой, князем Пожарским. Однако о чем они беседовали, свидетельств нет. История донесла до нас лишь один документ: князь увеличил сопровождение посольства с 20 до 50 человек, а количество подвод - с 15 до 50. Это чисто технический вопрос, связанный с безопасностью и удобством проезда, который русский царь велел обеспечить.
Кстати, установленный царем «паек» впечатляет. Новгородцы выдали де Курменену для проезда до Твери (там он должен был пополнить запасы) провианта из расчета, к примеру, на главу делегации ежедневно: два каравая хлеба, два калача, две курицы, утку или гуся, шесть чарок местного вина, полторы кружки рейнского вина, полведра медовухи, полведра пива. Об этом свидетельствует его земляк Жак Маржрэ в своих записках. Думается, если де Курменен выпивал хотя бы половину выдаваемого, он был алкоголик...
Вместо эпилога
Что касается политики, то Ришелье все разыграл как по нотам. Французы не получили в Москве практически ничего, кроме разрешения на торговлю в Архангельске (консульство Михаил Федорович им открыть не позволил, провозить товары из Персии через Россию - тоже). Но, видимо, де Курменен получил подтверждение информации о военных приготовлениях Москвы. С тем и уехал. Русское правительство примерно в это время разместило-таки в Швеции заказ на поставку мушкетов и шпаг, а также начало вербовку наемников в Европе.
Сигизмунд же сперва французское посольство принимать отказался, но узнав, что французы приехали и в Москву, послал туда своих людей. Царь их не принял. В итоге поляки дали согласие на перемирие со Швецией. Договор был подписан 26 сентября 1629 года в Альтмарке.
Борис Поршнев в уже названном труде приводит цитату из Лампрехта: «Какая это была несравненная фигура, этот шведский король, на шахматной доске французской политики, столь враждебной Габсбургам! Он мог, если только у него будут развязаны руки, из своего уголка громко и решительно провозгласить: шах императору! Поэтому французская политика сделала образцовый, мастерский ход, когда в 1629 г. при ее посредстве между Швецией и Польшей было заключено благоприятное для Швеции шестилетнее перемирие». Россия очутилась перед выбором: воевать с Польшей или нет?
Борис Поршнев в уже названном труде приводит цитату из Лампрехта: «Какая это была несравненная фигура, этот шведский король, на шахматной доске французской политики, столь враждебной Габсбургам! Он мог, если только у него будут развязаны руки, из своего уголка громко и решительно провозгласить: шах императору! Поэтому французская политика сделала образцовый, мастерский ход, когда в 1629 г. при ее посредстве между Швецией и Польшей было заключено благоприятное для Швеции шестилетнее перемирие». Россия очутилась перед выбором: воевать с Польшей или нет?
Геннадий РЯВКИН
