Хитрую игру вёл русский царь со шведами, Новгородом и Псковом в 1617-18 гг.
Июньский (1617) наказ царя Михаила Федоровича новгородцам о том, как следует организовывать жизнедеятельность и прежде всего торгово-экономические связи, с полным правом можно считать основополагающим для всех российских территорий. Царь начал с Новгорода. Почему?
Ответ на вопрос, почему именно Новгород был выбран самодержцем как стартовая инвестиционная площадка (выражаясь современным языком), весьма прост. Новгород был расположен ближе других российских городов к торговым путям с Европой. Эти связи складывались веками, здесь существовали, несмотря на все перипетии, традиции в отношениях сторон, действовали стереотипы, которые совсем необязательно тормозили развитие отношений, но и зачастую способствовали их сохранению и укреплению. Это можно сравнить с привычкой. А привычка формируется тогда, когда человек доверяет кому-то или какой-то программе действий и уже не проверяет их, а действует по шаблону.
После недавних смут
Все это было очень важно и должно было быть срочно активизировано в 20-е годы XVII века, когда Россия находилась после окончания Смутного времени в сильнейшем экономическом кризисе. Кроме того, из-за многолетней нестабильности и беспорядков доверие европейских торговцев к тому, что бизнес с русскими остается выгодным, было сильно подорвано. Сергей Соловьев в своей «Истории» пишет: «Жители городов и областей много страдали от разбоев, которых было много и прежде, а теперь должно было быть еще больше после недавних смут и козацкого господства. Разбойники ходили толпами; правительство наряжало против них стольников, которые ходили с вооруженными отрядами, со всяким ратным боем. В 1618 году били челом люди князя Мстиславского: «Перед Покровом шли черкасы и крестьян многих посекли в Ярополчевской волости; а после черкас пришли в волость Ярополчь козаки и стали в Вязниковской слободке станом; тогда люди и крестьяне князя Дмитрия Михайловича Пожарского да муромских и гороховских детей боярских люди, крестьяне и стародубские мужики сложились с этими козаками да волость Ярополчевскую разорили; к козакам вино и мед извощики князя Дмитрия Пожарского привозили и торгами всякими торговали, а как вино и мед распродадут, то наших крестьян пожитки, лошадей, коров и платье всякое покупали и стада отгоняли в поместья и вотчины своих бояр». Разбойничали прикащики мелких поместий с своими крестьянами, разбойничали мелким разбоем, нападали ночью в лесу на проезжих». Понятно, только конкретные гарантии и прозрачность организации бизнеса могли это доверие вернуть.
Конечно, царь и его советники понимали это. Москва приветствовала торговые контакты с Ивангородом, Нарвой и Ревелем, которые возобновились практически сразу после подписания Столбовского мира. Да, эти контакты были самодеятельными и складывались не всегда благополучно. Например, в июне 1617 года, а в начале 1618 года в Нарве имели место конфликты между купцами из Новгорода и Иван-города из-за долгов прежних лет. Должникам хотелось бы, чтоб эти долги списала война, кредиторы не соглашались.
Швеция без преференций
Игорь Шаскольский в статье «Восстановление русской торговли со шведскими владениями в первые годы после Столбовского мира» (Скандинавский сборник, 1966) отмечает: «Гораздо медленнее шло восстановление торговли русских городов с ближайшим шведским городом на северном берегу Финского залива - Выборгом. Ранее, в XVI - начале XVII вв., Выборг играл во внешней торговле России еще и ту роль, что часть русских товаров из Новгорода и, вероятно, из Корельского уезда вывозилась в Выборг для перепродажи за море... После шведской интервенции положение изменилось: Корельский уезд и Ижорская земля были захвачены Швецией, и Выборг перестал быть пограничным городом. Русско-шведская граница отодвинулась далеко на юго-восток и стала проходить по южному берегу Ладожского озера. В результате для русских торговых людей ездить в Выборг стало далеко и неудобно. Им гораздо проще было везти свои товары в Ивангород, Нарву и в построенный в конце 20-х годов XVII в. на Неве город Ниеншанц. Видимо, менее выгодно стало ездить в русские города и шведским выборжским купцам. Этим и объясняется, почему Выборг после Столбовского мира утратил свою прежнюю роль во внешней торговле России».
Данное обстоятельство также требовало компенсирующих мероприятий. Таковым и стал наказ, отписанный Михаилом Федоровичем в Новгород 1 июня 1617 года. Впрочем, царь давал инструкцию не частную, предназначенную якобы исключительно для шведских купцов, но для иностранных вообще. По этой причине и именовал их в наказе «немцами» (иноземцами), а не «свеями» (шведами), как по логике должно было быть: Какие заморские немцы начнут приезжать в Новгород Великий с товарами, да станут почесть приносить (подношения давать. - Г.Р.), у них не брать ничего, а принимать их боярину и воеводе князю Ивану Андреевичу Хованскому в избе, которую для иноземцов устроят в другом городе перед воротами, с утра человек по пяти и по шести заморских немцев, но не вдруг. А в каменный город (в кремль. - Г.Р.) заморских немцев самостоятельно не пускать. А которые немцы придут в Новгород с товарами торговать, да начнут на них русские люди бить челом о старых долгах по кабалам и бескабально, пусть они о том пишут к Государю, а будут дела новые, так в тех делах управу давать по Государеву указу. А кто с кем сторгует каким-нибудь товаром, обоих торговцев имена и товары их писать в книги в таможне, что б в тех товарах тяжбы и спору не было. Таможенных голов назначить из лучших людей, выбрав из гостей, и привести их к Государеву крестному целованию.
Повторюсь, это был регламент для всех иностранных купцов вообще. Если же дело касалось шведов, был особый пункт. Например, царь велит новгородским воеводам: Как к вам сия наша грамота придет, вы по той нашей царского величества жаловальной и по сей нашей грамоте короля Густава Адольфа свейским людям как они для торговли к вам в Новгород приедут, отвели б на Софийской стороне в Земляном городе или на Софийской же стороне пустые порожние места, где приищут. В другом месте Михаил Федорович оговаривает, чтоб на гостином дворе для свийских немцев были устроены дворы извозные. То есть он делал различие между иностранцами вообще и шведами в частности.
О чем это говорит? Об осторожности и достоинстве русского царя, который не собирался заискивать перед шведами и не видел в них ни победителей, ни благодетелей.
Псковский размен
К слову, мы говорим здесь о развитии новгородской торговли после окончания Смуты, поскольку это тема нашего рассказа. Но нужно учесть, что царь, конечно, смотрел на проблему шире, и вскоре после отправки наказа в Новгород аналогичный документ получил из Москвы псковский воевода Иван Троекуров, дальний родственник царя, женатый на его тетке.
Троекурову предписывалось создать условия для приема именно шведских купцов, а именно - построить гостиный двор в Пскове. Это являлось немаловажным фактором не только потому, что Новгород и Псков были городами, на которые царь сделал ставку в целях оживления внешнеторговых связей, но еще и по той причине, что в планах царя было сделать Псков вторым центром и конкурентом Новгорода в этой сфере.
С этой целью еще в 1615 году с Псковом была проделана та же операция, что и примерно за полтора века до этого с Новгородом: из города был выведен весь цвет делового мира - 500 купеческих семей. На их место пришли москвичи. И тот факт, что именно Троекуров, запятнавший себя связями с Лжедмитрием II, стал воеводой в Пскове, говорит сам за себя. Царь выше ставил родственные связи, веря в них больше, чем в верность государственной присяге.
Напомню, в средние века торговля России с зарубежными странами имела три главных направления: Средиземноморье (под контролем Москвы), Восток (монополия Нижнего Новгорода и Твери) и Запад (Новгород, Псков, Смоленск). Поскольку Смоленск был под властью поляков, оставались только Новгород и Псков, который имел давние связи с Ригой, Феллином (Вильянди) и Литвой. Однако в обозреваемый период Михаил Федорович запрещал торговать с литовцами (так он называл не только прибалтов, но и поляков вообще) и латышами. Следовательно, нужно было смещать центр тяжести на Нарву и Ивангород, создавая противовес Новгороду.
Впрочем, реализации этого замысла помешали... шведы. В Пскове сразу выделили им место под гостиный двор, как и предписывал Михаил Федорович. Однако Стокгольм не устраивало место: они хотели поставить двор в Завеличье (за рекой Великой, на торгу, то есть на бойком месте), где тот существовал до пожара 1630 года по соседству с Любекским двором. А им навязывали Окольный город.
Но написано - не сделано! Русские почему-то упорно не согласовывали Завеличье, а шведы не шли в Окольный, арендуя площади у немцев. В итоге их право на строительство гостиного двора в 1633 году, вскоре после смерти Густава Адольфа, было попросту аннулировано.
Вместо эпилога
Самое интересное, что в царской жалованной грамоте 1618 года было сказано: Позволено свейским купеческим людям в Российском государстве на Москве, в Великом Новгороде и во Пскове, приезжая, торговать всякими товарами с русскими гостями и с торговыми людьми вольною торговлею... А для приезду велено им... дать под дворы места... во Пскове в каменном Окольном большом городе или на Завеличье, близ гостиного немецкого двора.
После недавних смут
Все это было очень важно и должно было быть срочно активизировано в 20-е годы XVII века, когда Россия находилась после окончания Смутного времени в сильнейшем экономическом кризисе. Кроме того, из-за многолетней нестабильности и беспорядков доверие европейских торговцев к тому, что бизнес с русскими остается выгодным, было сильно подорвано. Сергей Соловьев в своей «Истории» пишет: «Жители городов и областей много страдали от разбоев, которых было много и прежде, а теперь должно было быть еще больше после недавних смут и козацкого господства. Разбойники ходили толпами; правительство наряжало против них стольников, которые ходили с вооруженными отрядами, со всяким ратным боем. В 1618 году били челом люди князя Мстиславского: «Перед Покровом шли черкасы и крестьян многих посекли в Ярополчевской волости; а после черкас пришли в волость Ярополчь козаки и стали в Вязниковской слободке станом; тогда люди и крестьяне князя Дмитрия Михайловича Пожарского да муромских и гороховских детей боярских люди, крестьяне и стародубские мужики сложились с этими козаками да волость Ярополчевскую разорили; к козакам вино и мед извощики князя Дмитрия Пожарского привозили и торгами всякими торговали, а как вино и мед распродадут, то наших крестьян пожитки, лошадей, коров и платье всякое покупали и стада отгоняли в поместья и вотчины своих бояр». Разбойничали прикащики мелких поместий с своими крестьянами, разбойничали мелким разбоем, нападали ночью в лесу на проезжих». Понятно, только конкретные гарантии и прозрачность организации бизнеса могли это доверие вернуть.
Конечно, царь и его советники понимали это. Москва приветствовала торговые контакты с Ивангородом, Нарвой и Ревелем, которые возобновились практически сразу после подписания Столбовского мира. Да, эти контакты были самодеятельными и складывались не всегда благополучно. Например, в июне 1617 года, а в начале 1618 года в Нарве имели место конфликты между купцами из Новгорода и Иван-города из-за долгов прежних лет. Должникам хотелось бы, чтоб эти долги списала война, кредиторы не соглашались.
Швеция без преференций
Игорь Шаскольский в статье «Восстановление русской торговли со шведскими владениями в первые годы после Столбовского мира» (Скандинавский сборник, 1966) отмечает: «Гораздо медленнее шло восстановление торговли русских городов с ближайшим шведским городом на северном берегу Финского залива - Выборгом. Ранее, в XVI - начале XVII вв., Выборг играл во внешней торговле России еще и ту роль, что часть русских товаров из Новгорода и, вероятно, из Корельского уезда вывозилась в Выборг для перепродажи за море... После шведской интервенции положение изменилось: Корельский уезд и Ижорская земля были захвачены Швецией, и Выборг перестал быть пограничным городом. Русско-шведская граница отодвинулась далеко на юго-восток и стала проходить по южному берегу Ладожского озера. В результате для русских торговых людей ездить в Выборг стало далеко и неудобно. Им гораздо проще было везти свои товары в Ивангород, Нарву и в построенный в конце 20-х годов XVII в. на Неве город Ниеншанц. Видимо, менее выгодно стало ездить в русские города и шведским выборжским купцам. Этим и объясняется, почему Выборг после Столбовского мира утратил свою прежнюю роль во внешней торговле России».
Данное обстоятельство также требовало компенсирующих мероприятий. Таковым и стал наказ, отписанный Михаилом Федоровичем в Новгород 1 июня 1617 года. Впрочем, царь давал инструкцию не частную, предназначенную якобы исключительно для шведских купцов, но для иностранных вообще. По этой причине и именовал их в наказе «немцами» (иноземцами), а не «свеями» (шведами), как по логике должно было быть: Какие заморские немцы начнут приезжать в Новгород Великий с товарами, да станут почесть приносить (подношения давать. - Г.Р.), у них не брать ничего, а принимать их боярину и воеводе князю Ивану Андреевичу Хованскому в избе, которую для иноземцов устроят в другом городе перед воротами, с утра человек по пяти и по шести заморских немцев, но не вдруг. А в каменный город (в кремль. - Г.Р.) заморских немцев самостоятельно не пускать. А которые немцы придут в Новгород с товарами торговать, да начнут на них русские люди бить челом о старых долгах по кабалам и бескабально, пусть они о том пишут к Государю, а будут дела новые, так в тех делах управу давать по Государеву указу. А кто с кем сторгует каким-нибудь товаром, обоих торговцев имена и товары их писать в книги в таможне, что б в тех товарах тяжбы и спору не было. Таможенных голов назначить из лучших людей, выбрав из гостей, и привести их к Государеву крестному целованию.
Повторюсь, это был регламент для всех иностранных купцов вообще. Если же дело касалось шведов, был особый пункт. Например, царь велит новгородским воеводам: Как к вам сия наша грамота придет, вы по той нашей царского величества жаловальной и по сей нашей грамоте короля Густава Адольфа свейским людям как они для торговли к вам в Новгород приедут, отвели б на Софийской стороне в Земляном городе или на Софийской же стороне пустые порожние места, где приищут. В другом месте Михаил Федорович оговаривает, чтоб на гостином дворе для свийских немцев были устроены дворы извозные. То есть он делал различие между иностранцами вообще и шведами в частности.
О чем это говорит? Об осторожности и достоинстве русского царя, который не собирался заискивать перед шведами и не видел в них ни победителей, ни благодетелей.
Псковский размен
К слову, мы говорим здесь о развитии новгородской торговли после окончания Смуты, поскольку это тема нашего рассказа. Но нужно учесть, что царь, конечно, смотрел на проблему шире, и вскоре после отправки наказа в Новгород аналогичный документ получил из Москвы псковский воевода Иван Троекуров, дальний родственник царя, женатый на его тетке.
Троекурову предписывалось создать условия для приема именно шведских купцов, а именно - построить гостиный двор в Пскове. Это являлось немаловажным фактором не только потому, что Новгород и Псков были городами, на которые царь сделал ставку в целях оживления внешнеторговых связей, но еще и по той причине, что в планах царя было сделать Псков вторым центром и конкурентом Новгорода в этой сфере.
С этой целью еще в 1615 году с Псковом была проделана та же операция, что и примерно за полтора века до этого с Новгородом: из города был выведен весь цвет делового мира - 500 купеческих семей. На их место пришли москвичи. И тот факт, что именно Троекуров, запятнавший себя связями с Лжедмитрием II, стал воеводой в Пскове, говорит сам за себя. Царь выше ставил родственные связи, веря в них больше, чем в верность государственной присяге.
Напомню, в средние века торговля России с зарубежными странами имела три главных направления: Средиземноморье (под контролем Москвы), Восток (монополия Нижнего Новгорода и Твери) и Запад (Новгород, Псков, Смоленск). Поскольку Смоленск был под властью поляков, оставались только Новгород и Псков, который имел давние связи с Ригой, Феллином (Вильянди) и Литвой. Однако в обозреваемый период Михаил Федорович запрещал торговать с литовцами (так он называл не только прибалтов, но и поляков вообще) и латышами. Следовательно, нужно было смещать центр тяжести на Нарву и Ивангород, создавая противовес Новгороду.
Впрочем, реализации этого замысла помешали... шведы. В Пскове сразу выделили им место под гостиный двор, как и предписывал Михаил Федорович. Однако Стокгольм не устраивало место: они хотели поставить двор в Завеличье (за рекой Великой, на торгу, то есть на бойком месте), где тот существовал до пожара 1630 года по соседству с Любекским двором. А им навязывали Окольный город.
Но написано - не сделано! Русские почему-то упорно не согласовывали Завеличье, а шведы не шли в Окольный, арендуя площади у немцев. В итоге их право на строительство гостиного двора в 1633 году, вскоре после смерти Густава Адольфа, было попросту аннулировано.
Вместо эпилога
Самое интересное, что в царской жалованной грамоте 1618 года было сказано: Позволено свейским купеческим людям в Российском государстве на Москве, в Великом Новгороде и во Пскове, приезжая, торговать всякими товарами с русскими гостями и с торговыми людьми вольною торговлею... А для приезду велено им... дать под дворы места... во Пскове в каменном Окольном большом городе или на Завеличье, близ гостиного немецкого двора.
Геннадий РЯВКИН
