Проректор по социальному развитию и воспитательной работе НовГУ имени Ярослава Мудрого Даниил Крапчунов опубликовал свои наблюдения с митинга в поддержку Алексея Навального. Он сообщил, что сам пришёл в тот день понаблюдать за поведением протестующих.
«На удивление, в Великом Новгороде оказалось немного желающих выйти на несанкционированную акцию. Я думаю, около 300 человек, – написал он на своей странице в Facebook. – При этом школьников, практически, не было. Процентов 40-50 – молодёжь. В центре протестующих выделялось несколько «кружков по интересам», формирующихся по знакомству, возрастному и иным социальным признакам…
Молодёжи не хватало драйва, а стереотипов совместной деятельности немного сегодня. В итоге человек 70 стали водить хоровод. Участники акции слабо отреагировали на активность, в итоге хороводили вокруг елки.
Ещё впечатлила реакция на появление представителей органов правопорядка. Увидев их, толпа побежала к ним со всех сторон площади с криками «позор». Впечатлил студент 3 курса, разыгравший сцену на камеру. Он кричал, что не боится, что его права нарушаются и он не будет молчать. На вопрос журналиста, оказывали ли на него как студента давление (запрещали ли ходить на митинг), сказал (отводя глаза и сминая слова, неуверенно), что его предупреждали, но он не боится. После чего мальчик перешёл на крик срывающимся голосом, что его не запугать, что пусть его отчисляют, достал из кармана студенческий билет, направил его в камеру и демонстративно швырнул на землю (топтать не стал, но и поднимать в присутствии камеры отказался)».
Даниил Крапчунов рассказал, что задал вопрос студенту: «Какие именно его права нарушаются?». В ответ тоже получил вопрос: «Вы – провокатор?». Как оказалось, студент – будущий журналист, в соцсетях выступает как член партии «Яблоко».
«На моё замечание, что если он может выражать и публиковать свое мнение, даже будучи открытым оппозиционером, членом весьма одиозной партии, то свобода слова все же есть в стране, он сказал, что я живу в информационном вакууме, и не вижу репрессий в стране, – написал Крапчунов. – А я их не вижу, потому что знаю значение слова репрессии, какими были репрессии в 1931-54 годах, когда миллионы сидели в лагерях, лишались имущества, права передвижения, свободы слова, мысли, религиозного исповедования, с младенчества».
