Основатель и владелец бренда Northwestfur Игорь ФРОЛОВ о себе, бизнесе и о том, почему на Русском Севере предпочитают куртки из Великого Новгорода
— Я родился в Сибири, в Красноярском крае. Наверное, поэтому как любой сибиряк люблю во всем основательность. Жил и учился в Волгоградской области, стал программистом. А в 1998 году я переехал в Санкт-Петербург и начал работать в разных компаниях. В принципе как айтишник я был хорошим специалистом. Но на самом деле эта работа не приносила удовольствия, не было от нее радости. Поэтому когда мои друзья пригласили меня в свой бизнес, я согласился поменять профессию.
— Что это был за бизнес?
— Пушной. Мы занимались экспортом меха через калининградскую свободную экономическую зону. Закупали его на аукционах Финляндии, Дании и Канады. Импортный мех в Калининграде выделывали и получали легальный код российского товара, поэтому ввозили его беспошлинно. Потом у ребят начались какие-то свои трудности, и я вернулся в Питер. Стал торговать мехом сам. К тому времени у меня уже были свои наработки в этом бизнесе. Занимался мелким оптом. Покупал у калининградских и питерских зверохозяйств норку, песца, выделывал и продавал. В солецкое зверохозяйство приезжал, но оно уже находилось при смерти, и там норка была просто ужасного качества. Здесь есть такой нюанс: чем хуже ты относишься к зверю, тем хуже у тебя мех, то есть если ты живодёр, то разоришься.
— Дела шли успешно?
— В принципе у меня неплохо все получалось. Потом наступил 2008 год, и большинство моих мелкооптовых покупателей ушли с рынка, а у кого были деньги, стали, минуя меня, покупать. В это время я сориентировался и открыл меховое ателье. Но быстро увидел, что у меха нет будущего.
— Для России это странно.
— Да, нет будущего. Если вы сейчас пообщаетесь с меховщиками — это просто упадок. Потому что эта платежеспособная средняя прослойка населения уходит. Они уже не могут себе позволить такие траты, как шуба за 150–200 тысяч. Это если качественное изделие. В низком сегменте — это Китай, с которым сейчас конкурировать — бесполезное занятие. А в фешен и люкс надо очень много денег вложить, и непонятно, что с этим сегментом еще будет.
— И вы стали шить куртки?
— Я закрыл меховой бизнес и стал шить куртки. Сначала я концептуально понял, что это должны быть классические вещи. Они должны быть вне моды и времени. Качественные и простые в уходе. Так, чтобы основательно, надёжно. И когда я посмотрел на рынке, этого предложения не было. Просто ноль. Чтобы качественно, недорого и функционально. Я понял, что если я буду делать бренд, а я хочу сделать узнаваемый бренд, а не просто шить куртки, то мне тогда нужно потратить очень много денег на рекламу. А у меня их нет. Тогда я пошёл по другому пути. Я стал общаться в социальных сетях с путешественниками. Нашёл тех, кто в своих кругах очень известен и авторитетен. И я вышел к этим людям с предложением: я шью куртки, отдаю их вам тестировать, вы их носите, показываете другим, шлете мне отзывы и фотографии. Вообще, в бизнесе самое главное, если у тебя нет денег, — уметь договариваться.
— Договорились?
— Да. Сначала пошел по такой схеме: у меня работали конструктор и швея, я отшивал образцы и делал лекала, а потом с ними обращался на какое-нибудь производство и там уже заказывал нужную мне партию. Даже открыл свой магазин в Санкт-Петербурге. Но столкнулся с такой проблемой: мой магазин был почти все время полупустой. Потому что всё, что было нашито, всё продавалось. А производство регулярно задерживало мне пошив. То, что должен был получить в декабре, мне присылали только в апреле. Я понял: если у меня нет своего производства, то и смысла во всех этих продажах никакого. Нужен свой цех. В Питере это было бы очень дорого.
— Так в вашей жизни появился Великий Новгород?
— Да, было это в конце 2014-го — начале 2015 года. Сначала я сюда переехал, потом — брат, а позже и родители из Волгограда, к нам поближе. Я вырос в небольшом городе, и мне мегаполис, честно говоря, на нервы действует. Изначально я общался с местными чиновниками, они даже помощь обещали. Говорили, что если буду юридическим лицом, то будут программы поддержки. Сейчас об этом даже речи не идёт. Но это не принципиальное, не важное. Главное — нашёл здесь площадку под цех.
Но началось все с того, что в конце 2014 года мой питерский банк закрылся, и я потерял все деньги. Потом в новгородском филиале другого банка открыл счёт, там убеждали меня в своей стабильности. Через полгода он тоже лопнул. Теперь стал умнее, что приходит на счёт, всё сразу уходит, ничего не должно оставаться.
— Но ваш выбор концепции продукта сработал.
— Когда я изначально разрабатывал свои куртки, то брал за образец известные, дорогие бренды. И по материалам, и по фурнитуре. У нас молнии — дорогие, японские. Не все известные мировые бренды такие ставят, экономят на китайских. Мои партнёры отвозили мои куртки в Финляндию и Германию. Там готовы их покупать. Хорошая мысль, почему бы не продавать свой продукт за границу и валютную выручку притаскивать в Россию? Но когда я пообщался с бухгалтером на эту тему, то выяснилось, что наше государство сделало всё возможное, чтобы мне невыгодно было вывозить свою продукцию из России.
— Давайте вернемся к вашей совместной работе с путешественниками.
— Я узнал всё, что они хотели видеть в куртке, всё вместе собрал, и получился продукт. Например, в нашей топовой классической парке, которая везде хорошо продаётся, нет никаких модных штучек, ничего лишнего — этого захотели люди. Мы используем синтетический утеплитель. Пух в наших широтах бесполезен, от сырости слеживается и теряет качества. Но у нас хорошие, дорогие материалы, качественные. В топовых моделях используем яркие цвета ткани — красный и желтый. Для Севера это необходимо. Куртка тестировалась в Республике Коми, где зимой минус 50. И она выдержала. А по цене — почти вдвое дешевле конкурентов. В прошлом году очень много курток в Якутию продали.
— Вас покупатели сами находят?
— Я в основном рекламирую себя через социальные сети. Когда путешественники стали ездить в наших куртках и писать что-то о них, люди стали это замечать. Получилось, что я, отдав продукт на тест, покрыл большие расходы на рекламу. Потом уже нас стали показывать по федеральным ТВ-каналам, известные газеты про нас писали. Вот недавно мы шили куртки для команды LADA. Они в них ездили в экспедицию по Якутии. Сарафанное радио нас рекомендует. Но первое время я куртки просто раздавал.
Наша продукция — для тех, кто в теме. Вот сейчас мы шьем партию курток для сотрудников заповедника. Выбрали нас, потому что относительно недорого и при этом качественно и функционально. Шили и для МЧС. Там с куртками, условно за 1,5 тысячи, тоже уже наигрались. Нужно качество.
В феврале прошлого года Фёдор Конюхов на собачьих упряжках в нашей куртке преодолел 800 км по Карелии и Архангельской области. Я для интереса разослал всем новгородским информационным агентствам это сообщение с вопросом, будет ли это им интересно. Всем плевать.
— Обороты выпускаемой продукции растут?
— В среднем мы выпускаем 100 курток в месяц. Если посмотреть с экономической стороны, у меня не такие уж огромные обороты. Но все деньги, которые я зарабатываю, я привлекаю из других областей, не в Новгороде из кармана в карман перекладываю. И в этом смысле я — ценный источник доходов для местного бюджета. А мог бы и из-за границы деньги привлекать. Если бы у нас правила бизнеса по уму были выстроены, то такие предприниматели, как я, натаскали бы в страну столько денег, что ни один «Газпром» не сравнился бы.
— Ваше дело — классическая форма малого бизнеса?
— На 100%. Сегодня у меня работают 6 человек. Думаю о небольшом расширении бизнеса. Но вот что хочу сказать. У меня швеи квалифицированные, и я им должен хорошо платить, иначе они уйдут. Они все местные. Если задаться максимальной прибылью, то надо нанять гастарбайтеров за две копейки, закупать дешевую ткань, не платить официальную зарплату, прятаться от налогов. Можно много еще чего сделать. С такими людьми, что занимаются этой ерундой, я вынужден конкурировать.
Еще пример. Ввозят на наш рынок импортные куртки. Если их по закону растамаживать, то моя продукция конкурентоспособна. Но если ввозить контрабандой, то у меня на рынке появляются проблемы. Поэтому к государству есть вопрос: вы там будете свои обязанности исполнять? От меня хотят, чтобы я давал рабочие места, платил налоги, и при этом они ничего не делают, чтобы устранить контрабанду.
— Никогда не было мысли: «Сидел бы спокойно в офисе...»?
— Нет, предприниматель — это не профессия, это склад ума. Поэтому я бы не смог сидеть просто в офисе. Например, когда я хотел открыть свое дело, я устроился в меховой магазин продавцом. И за три месяца я так наладил партнерские отношения с клиентами, что до сих пор вместе работаем. И главное — предпринимательство дает ощущение свободы и чувство собственного достоинства!
Подготовил Игорь СВИНЦОВ
Фото из архива Игоря Фролова
