Что хранит в своих запасниках главный музей Великого Новгорода
«Из зала в зал переходя, здесь движется народ…». Вот пристали строки! Это из Михалкова и далекого детства — про музей. Но журналисты — не дети. Нам залы ни к чему.
Ровно неделю мы приставали к музейным работникам всех рангов с простой и ясной просьбой: дайте заглянуть в запасники. Честно сказать, представление о музейных запасниках были самые расплывчатые и романтические. Подвал — полутемный, уставленный пыльными ящиками, в которых спрятаны самые интересные и сенсационные экспонаты.
Музейщики отвечали вежливо: мы готовы к сотрудничеству, приходите, но в запасники-то вам зачем? Мы стояли на своём, недоумевая, как же они не понимают, что запасники — это почти как сказочная страна, только лучше…
В конце концов нам выписали долгожданные пропуска. И мы, смутно понимая, что же всё-таки ищем, отправились в… сказку, куда нога простого смертного, естественно, не ступала. Никогда!
Станция первая: разочарование
Сколько раз говорено было добрым молодцам и красным девицам: во все комнаты во дворце ходить, не открывать только одну, заветную. И все равно понесла нелёгкая именно туда, в хранилище письменных источников. Зачем? Этот вопрос кажется наиболее актуальным, когда заведующая фондом Ирина СТЕПАНОВА с нескрываемой любовью начинает рассказывать: в этих ящичках у нас документы до 1917 года формата А4, а крупные лежат здесь. А это картотека. Для того, чтобы не путаться, мы на разные коробки наклеили ярлыки разного цвета.
Да, зелёные коробки. Видим. Потрясающе…
Где-то в их недрах действительно лежат, вероятно, невероятно ценные документы. Например, самые ранние документы фонда — грамота великого князя Мстислава и сына его Всеволода новгородскому Юрьеву монастырю (1130 г.) и грамота Варлаама Хутынскому монастырю (1192 г.). Предмет особой гордости музея, древнейшие русские пергаментные грамоты.
Чтобы оценить масштаб этого великолепия, надо обладать недюжинной фантазией. Наши малодушные мысли, вероятно, отражаются на лицах, ибо Ирина Степанова говорит:
— Ещё совсем недавно наши экспонаты не пользовались большим спросом. То есть во времена СССР очень даже пользовались, а потом настал период забвения. К счастью, все изменилось, теперь материал снова востребован. Не так давно наши экспонаты приехали с международной выставки из Берлина, были в Полоцке, а сейчас к ним присматриваются, чтобы выбрать что-либо для экспозиции, посвященной 100-летию начала Первой мировой войны.
Конечно, очень хочется хоть одну из этих коробок открыть и посмотреть-потрогать содержимое. Но — нельзя, и тут уж никакая журналистская настойчивость не поможет. Каждый документ не просто спрятан, но обернут специальной бумагой, которая предотвращает процесс старения. Да и в самом хранилище поддерживается особый микроклимат, температура и влажность воздуха — на контроле день и ночь. День и ночь.
Станция вторая: восторг
Когда мы направляемся к Владимирской башне Новгородского кремля, даже гравий под ногами скрипит печально. Если в отделе хранения и изучения вещественных памятников всё так же надежно упаковано, наш репортаж обещает быть феерически скучным. Не зря предупреждали.
Наш проводник Маргарита БОЛДОВА, начальник отдела по связям с общественностью, поднявшись на несколько ступенек к башне, отпирает кованую решётку. Открывается узкая крутая лестница. Плохо освещенная, она, разумеется, ведет в средневековый полумрак боевого хода и в хранилище. Но не долго: вскоре видим, что путь закрыт ещё двумя могучими железными дверями. Это объяснимо: за ними — сокровищница, содержащая более 100 тысяч единиц хранения.
Во Владимирской башне — четыре этажа и 40 окон. Свет, втекающий сюда через узкие оконца, отражается от красных кирпичных стен, отливая багрянцем. Все четыре этажа плотно заставлены высокими полками. На полках стоят, по счастью, не скрытые никакими коробками изразцы XVII века, высокие кувшины-голосники, кресты, мозаика, фрагменты росписи.
— Всю нашу коллекцию можно разделить на два больших комплекса: это строительные материалы и декоративные детали, — рассказывает заведующая отделом Ольга ЖЕГУРОВА. — Основу составляет новгородская коллекция, но благодаря тому, что в 1975 году музею передали часть коллекции Ленинградского отделения института археологи, мы обладаем предметами архитектуры практически всех древних центров каменного зодчества древней Руси: Киева, Полоцка, Витебска, Смоленска, Вышгорода, Переславля и других городов.
В хранилище представлены уникальные вещи, которые ещё в конце XIX века стал собирать основатель музея Николай Богословский. По сей день фонд ежегодно пополняется стараниями новгородских археологов.
Вот изразцы из Вяжищенского монастыря, они совсем недавно вернулись с выставки. Диковинные птицы и звери, изображенные на них, отчего-то потрясают гораздо сильнее в руках хранителя, в красноватом свете башни, нежели в музейной экспозиции.
Это хранилище отличается от первого, как небо от земли. И всё же есть нечто общее: в словах Ольги Жегуровой столько же любви к своему делу, как и у Ирины Степановой. Ольга Викторовна подводит нас к одной из полок, открывает ящик и достаёт фрагмент фрески:
— Это самый красивый лик, из Киева. Его называют либо женским, либо ангельским ликом. Мой любимый...
От ангела, ненадолго явленного на свет, льются покой и умиротворение.
Станция конечная, она же начальная
Коллекции Новгородского музея-заповедника по значимости занимают одно из первых мест среди российских музеев. Мы побывали только в двух хранилищах, в общей же сложности собрания НГМЗ насчитывают свыше 800 тысяч памятников истории, культуры и искусства.
Дотошные журналисты любят считать, сколько лет жизни надо, чтобы осмотреть Эрмитаж. Если заняться той же арифметикой здесь, цифры тоже окажутся впечатляющими. Впрочем, на то, чтобы коллекции музея поражали своим великолепием, работать приходится каждый день.
— Процесс формирования коллекции и простой, и сложный одновременно. С одной стороны, он напоминает сеть, в которую музей ловит новые экспонаты. Но никто её не плёл, это просто наша ежедневная жизнь, — говорит эксперт по культурному наследию музея Николай ГРИНЁВ.
Николай Николаевич 20 лет был директором музея. Когда говорит о музее, кажется, что его руки поют:
— Основной источник поступления новых экспонатов, это, конечно, археология (широкий взмах ладонями). Но, кроме этого, наши хранители дружат с коллекционерами (указательный палец). Например, в Москве живет человек, который коллекционирует рукописную старопечатную книгу. Он может привезти экземпляры из своей коллекции к нам на экспертизу, просто по-дружески. Но и мы всегда знаем, что если ему встретится что-либо интересное, он обязательно сообщит об этом в музей. Скажет, что на рынок поступила Острожская Библия, и наши эксперты отправятся туда проверять её на подлинность (ладони сцеплены).
В запасе у Николая Николаевича есть и курьёзные случаи приобретения музеем новых экспонатов. Так, одна из грамот переселилась в музейную коллекцию прямо из горшечного цветка:
— Жена пересаживала цветы и отправила мужа на улицу за землей. Он и набрал откуда-то хорошей такой, чёрной землицы. Посадили цветы, они умерли, посадили другие и так года три-четыре их растили, поливали. И только потом грамоту обнаружили. Оказалось, что земля с раскопа была. Невероятно, но факт! А сколько необычных находок в городе? Рыли как-то траншею для кабеля, узенькую, а мимо прогуливалась бабушка, ей врач прописал много гулять. Она гуляет аккуратно, под ноги смотрит и находит уникальную актовую печать! Почему? Да потому что новгородский культурный слой напитан этими артефактами.
Кстати, что касается любви к неизведанному и, в частности, к хранилищам музея, Николай Николаевич только посмеивается: «Да никто не прячет их, эти экспонаты! Они же постоянно попадают на выставки, а в год музей этих выставок до двухсот устраивает. Нет, можно было бы, конечно, выставить всё сразу. Но для этого нам понадобится занять, например, все здание правительства области. Не меньше!».
Фото Николая БАРАНОВСКОГО
