Зритель не понимает, почему наши режиссёры подсели на ремейки
В конце августа на киноэкраны страны выйдет «Кавказская пленница» — ремейк культовой комедии Леонида Гайдая.
Трейлер картины вызывает у заинтересованных зрителей странную гамму чувств: от крайней степени удивления, до, простите, рвотного рефлекса. Во всяком случае именно на это упирают в соцсетях.
4 июля начались съемки ремейка легендарного советского фильма «…А зори здесь тихие». Премьера намечена на 9 Мая 2015 года. Сетевые источники доносят, что съёмочной группе хочется сделать кино про подвиг, но таким языком, который понятен новому поколению...
О том, чем привлекает режиссёров формат ремейков и чего от них ждать не следует, рассуждает новгородский киновед Василий БУЛЫГИН.
— Василий Степанович, для меня как зрителя такое «покушение» на святое кино — как шок. В связи с этим возникает вопрос — зачем?
— За первые полтора десятилетия нового века по нашим экранам прокатилось настоящее цунами ремейков. Порядка сотни фильмов со старыми названиями, но с подновлёнными сюжетами. Этакое киношное вторсырьё. Зритель плачет, но платит. Эксперты считают главной причиной появления киноремейков глобальный сценарный кризис. Нашим сценаристам тоже живётся несладко. Но если Голливуд делает ремейк когда-то знаменитой ленты, которая давно забыта, или выдаёт зубастенькую пародию на свежий хит, то мы — сентиментальные — стараемся один в один повторить шедевры прошлых лет, в основном советского времени, которые и сами по себе ещё вполне смотрибельны. Ремейки в этом смысле примитивно просты. И их экономический успех связан только с популярностью оригиналов. Поэтому ремейки культовых лент, ещё задолго до выхода на экран, фанаты яростно принимают в штыки: не смейте посягать на «Вертикаль», «Гамлета», «Иглу», «Ассу», «Чучело», «Розыгрыш» и т.д. Мы на шашлыках по ним ностальгируем, цитируем героев, балдеем под саунд-треки, а вы тут со своими галошами... Обида дикая — и по поводу низкого качества вторичного продукта, и по поводу наплевательского отношения авторов ремейка к оригинальной версии.
— На то он и ремейк! Формат паразитирующий…
— Затмить первоисточник он не может по определению. Хотя существуют сюжеты и персонажи, которые вполне выдерживают тысячекратное, многовековое тиражирование: Гамлет, Дракула, Золушка, Тартюф, Русалочка, Мюнхгаузен, Каренина... А кого нынче интересует мнение Шекспира, Мольера, Андерсена, Толстого? Они ведь про наше важнейшее из искусств ни сном ни духом.
Тарковский воспринимал кинематограф как структуру памяти, хотя популярный, рейтинговый фильм гораздо проще отнести к структурам зрительского удовольствия и забвения. Вот уже сто лет зрительское стадо поклоняется своим идолам и кумирам. Делая культ непонятно из чего — из сумасбродства своего. И заметьте, всегда (!) субъект культа, то есть фильм, на порядок выше самого культа. Ажиотаж скоро схлынет, а художественное произведение останется надолго. Могу утверждать: участники новгородского киноклуба дважды в месяц испытывали глубокое потрясение от тех лент, на которые никогда не было ремейков. Настолько они интересны, неожиданны, актуальны. Хотя и были сняты сто лет назад.
— Так всё же, чего в ремейке должно быть больше — узнавания или сюрпризов?
— А бес его знает! Кассовый успех редко зависит от качества фильма. Формат ремейка — это другое измерение. Мне, честно говоря, стыдно за неразвитого зрителя, который рвётся в киношку за узнаванием давно известного. Ища в ремейке только структуру собственной памяти. Люди, ищите в кино забвения и нового большого удовольствия: это гораздо полезнее!
— Но, на мой взгляд, ремейк из попытки сказать что-то новое у нас давно превратился в откровенный манифест режиссёра: не судите строго! А неблагодарные зрители ругают фильм как за последовательное цитирование оригинальной версии, так и за переиначивание её сюжета с диалогами...
— Всенародно любимые «Джентльмены удачи», «Приключения Шурика», «Карнавальная ночь», «Служебный роман», «Обыкновенное чудо», почему оказались шедеврами? Потому что режиссёры вскопали культурный слой, на котором сами выросли, глубоко прониклись материалом. А ремейкеры берут чужое, самим себе чуждое. Но ведь грамотно снятый ремейк — отличная возможность забыть всё, что сделано до него. Это повод воспринимать новый фильм с чистого листа нашего зрительского беспамятства. К ремейку надо относиться не по-взрослому, а по-детски. Как к Рембрандту в Эрмитаже: гляньте-ка, да у него тут библейские персонажи в костюмах XVII века! Ну и приколист этот ваш Харменсзон ван Рейн!
— Исходя из сказанного, чего ждать от новой версии фильма «…А зори здесь тихие»?
— Минкульт провозглашает: надо, чтобы этот фильм отвечал надеждам оставшихся в живых ветеранов. А вообще-то, господа режиссёры, лучше б вам сконцентрироваться на съемках блокбастеров — хороших, кассовых, больших, социально значимых фильмов... Такая вот непосильная задачка. Проще говоря, новая версия не должна похабить отношение к нашим павшим героям и многострадальной Родине, за которую они отдали жизнь. Наша подлинная отечественная история не каждому зрителю по нутру. Поэтому я советую лучше взять книгу Бориса Васильева и перечитать — без всякого постороннего вмешательства. Чтобы мороз продрал по коже...
