На новгородские киноэкраны сошёл новый фильм Никиты Михалкова
«Солнечный удар» Никиты Михалкова в прессе называли самым ожидаемым фильмом 2014 года. Кого только сейчас так не называют? А ведь о фильме широкая публика узнала не более чем месяц назад.
Чего же она ждала всё остальное время? Или опять пресса шельмует нас? Дескать, все ждут, а вы один не ждете…
Главный герой «Солнечного удара» — конечно, дворянин. Ночь с незнакомкой становится для него наваждением. Это по Бунину. Наваждение не прекращается даже в «Окаянные дни» гибели Российской империи. Это уже по Михалкову.
Сплетая воедино два текста литературного классика, классик кинематографический строит собственное произведение, пытаясь ответить на вопрос: «Как всё это случилось?». Интеллигентские муки приходится делить и зрителям нового фильма.
М.К.: —Для меня фильм начался с казуса. Мельком глянув афишу, руку бы отдала на отсечение, что героиню играет Елизавета Боярская. По-моему, профиль очень похож. Оказалось, нет, не Боярская. Того больше, Виктория Соловьёва — дебютантка со сладкой улыбкой, широкими скулами, любовью к детям и голубым шарфиком. В том, что фильм заставит «поработать» над собой, убедилась, когда шарфик начал совершать пируэты по теплоходу. И стало понятно, откуда Михалков наберёт целых три часа материала. До этого, хоть убей, не поверила бы — всё считала, что будет лёгкая зарисовка-намёк на что-то бывшее и большое. Ведь бунинский «Солнечный удар» — вздох, и не более. А «Окаянные дни» экранизации не поддаются в принципе. А вышло-то...
Е.К.: — А я боялась, что увижу все те же лица: Олега Меньшикова, Владимира Ильина, Евгения Стеблова, которые много снимались у Михалкова. С большим уважением отношусь к этим артистам, но когда они кочуют из фильма в фильм, воспринимать происходящее на экране всерьез становится сложно. Поэтому меня порадовало, что в «Солнечный удар» режиссер пригласил неизвестных актеров. Хотя кое в чем всё-таки от себя не отступил: Авангард Леонтьев, играющий роль фокусника и идеологического противника главного героя, снимался в первой части «Утомленных солнцем».
Но согласна: от бунинского «Солнечного удара» в михалковском почти ничего не осталось. Он настолько растянул сюжет коротенького рассказа, что эффекта разорвавшейся бомбы-любви не случилось.
М.К.: — «Постельной сцене», выписанной Михалковым, я бы смело присудила звание самого отвратительного зрелища, которое когда-либо видела в эротическом кино, честное слово!
Е.К.: — Да, сравнение секса с движением пароходного двигателя уж очень примитивно.
М.К.: — А рассвет встречает героев начищенным краником рукомойника, с которого медленно капает, и саблей в ножнах.
Е.К.: — И еще деталь. Главный герой как был, так и остался юным мальчиком, а не постарел, как у Бунина, на десять лет. Но Михалков легко возразит на эти замечания тем, что он снимал по мотивам произведений Бунина. А если верить одному из интервью, так и вовсе снимал автора, а не произведение.
М.К.: — Вообще, будь моя воля, я бы назвала фильм «При чём здесь Бунин?». По-моему, Никите Сергеевичу нужно было просто забыть о «Солнечном ударе», вдохновиться «Окаянными днями», что он и сделал, и снять фильм, как дворянин-офицер в годы юности внёс-таки свою лепту в дело разрушения «великой державы». Спойлерить не буду, но все эти Дарвины, Марксы и десять рублей за освящение крестика — как раз та кривая, ведущая героя и страну на ржавую баржу небытия. Михалков показал нам это со всей отчетливостью, да для верности припечатал разок-другой, чтобы наверняка поняли. Вот фильм и получился бы. Но кто я такая, чтобы советовать мэтру? Отсюда у меня к тебе вопрос: вся та лубочная миниатюра, которая растягивает классические полтора часа ленты практически до трёх — это что? Авторский язык, внимание к милым деталям или невозможность остановиться в занятии любимым делом?
Е.К.: — Вообще, мораль «Солнечного удара» прочитывается легко, и ответ режиссера на главный вопрос фильма «Как всё это случилось», найти нетрудно, хотя он дает слово всем участникам событий. И это очень хорошо накладывается на то, что Михалков говорит сейчас в «Бесогоне» о событиях на Украине: нельзя отстраненно наблюдать, как топчут репутацию страны, — нужно отвечать. Иначе пойдем ко дну, как белогвардейцы в «Солнечном ударе».
Что касается вопроса про длину фильма. Михалков еще во второй части «Утомленных солнцем» использовал клиповый формат, когда в картине появляются истории, которых вполне могло и не быть. Во-вторых, Михалков вместо того, чтобы рассказать цельную, внятную историю, очень увлекся цитированием, причем не только Бунина и Эйзенштейна, но, самое страшное, и себя любимого. Вспомни сцену, когда героиня Соловьевой раздевается в гостинице — аналогичная была в «Сибирском цирюльнике». Кстати, там же мы встречали и воздушный шарфик. Планирует он и в «Рабе любви». Мне кажется, для Михалкова — это метафора женственности. Название фильма «Солнечный удар» коррелируется с «Утомленными солнцем», где в роли светила выступает Иосиф Сталин. Это ли не признак нарциссизма?
М.К.: — В «Солнечном ударе» вообще плюнуть некуда — обязательно попадешь в метафору: шарфик, чайку, белый пароход, маленького человека на фоне русского пейзажа, разухабистых красноармейцев. А если не в метафору, так в самого Михалкова, поглядывающего на зрителя со старой семейной фотографии. В его появление в картине я верила свято, с первых кадров, честное слово! И он меня не обманул!
Е.К.: — Всё это выглядит как-то по-стариковски жалко. Грустно сознавать, потому что я очень люблю многие фильмы Михалкова. В противовес новой картине в «Неоконченной пьесе для механического пианино» ему удалось передать Чехова: по одну сторону — те, кто живет только планами и всё собирается сделать что-то очень значительное. По другую — те, кто ничего не планирует и только ест, пьет, спит. И над ними — главный герой, который мучительно ведет поиск себя, своего дела, ищет финал для своей пьесы.
М.К.: — Ну, знаешь ли... Тогда Михалкову можно только позавидовать: свой мучительный поиск он блестяще завершил. А учитывая, что манящий режиссёра пафос революции неисчерпаем, снимать вариации на тему Никита Сергеевич может очень долго. Другое дело, что зрителю, если он только не фанат мастера, смотреть на результаты поисков будет не слишком-то весело. И действительно, что интересного в созерцании истории, когда ты заранее догадываешься, чем она завершится и какой пафос вложит в неё мастер?
Е.К.: — А может, какое время, такой и пафос? Меня давно не покидает ощущение неискренности картин Михалкова. В 1974 году, в разгар брежневского застоя, он снял «Свой среди чужих, чужой среди своих», через год вышла «Раба любви», где изобразил большевиков с заметной симпатией. И в общем-то, воспел революцию, а дореволюционную российскую жизнь изобразил в виде помещичьего тарантаса, который пролетарии пускают под гору. Им и правда хочется сочувствовать, уж очень хорошо артисты играют смелых, преданных, благородных бойцов красного террора... Интеллигентской рефлексией на тему «Как всё это случилось?» в тех картинах и не пахло. Ближе к перестроечным временам появился его «Несколько дней из жизни И.И. Обломова», где он с нежностью рассказывает о детстве Ильюши-барчонка, любуется мечтательностью главного персонажа, умением сопереживать и высмеивает деловитого Штольца. Официальная школьная версия заметно отличалась от такой трактовки: обломовщина — это плохо. Потом, когда стало можно, был «Сибирский цирюльник», ставший признанием в любви к русским офицерам и державности, потом стали появляться передачи, где Михалков заговорил о своих аристократических корнях, его документальные фильмы о белом движении...
М.К.: — А две последние части «Утомлённых...» ты в этом ряду не упоминаешь сознательно? Из уважения к мастеру? На их фоне «Солнечный удар» действительно выглядит вполне себе живым и настоящим кино. Для начала даже залы собирает, во всяком случае, малый зал в новгородском Киноцентре — под завязку.
Е.К.: — Конъюнктурное кино, получается. Где же Михалков настоящий?
М.К.: — Ты спросила... Ещё поинтересуйся, есть ли жизнь на Марсе и кто в этом виноват? Конечно, талант несомненный, а усы чего стоят? Но откуда тогда вот эти все свежие барские корни, скромная ода крепостному праву и поразительная способность устраиваться при любой власти. В общем, как есть — Паратов из «Жестокого романса». Законсервировавший свои способности и умения до такого предела, что у оппонентов и зрителя уже нет ни сил, ни желания спорить — особенно после трёх часов смакования деталей.
Мария КЛАПАТНЮК (М.К.)
Елена КУЗЬМИНА (Е.К.)
Кадры из фильма «Солнечный удар»
