Участники Балашовских чтений уверены, что мы живём во время историческое
Дело было в 90-е годы. В Новгород прибыла представительная китайская делегация.
В интеллигентских разговорах схлестнулись выдающийся военно-политический деятель из КНР и новгородский писатель Дмитрий Балашов. В общении «без галстуков» Дмитрий Михайлович в течение часа с жаром объяснял генерал-лейтенанту в отставке, что Россия и Китай являются стратегическими партнерами, а значит, Китай не должен в своих интересах пользоваться временной слабостью России. В случае её ослабления Китай останется один на один с таким серьёзным соперником, как США.
— О чём говорилось 20 лет назад, сейчас сбывается практически дословно, — с удовлетворением отмечает рассказчик Олег БАЛЫКИН, переводчик арабской литературы, председатель иностранной комиссии Союза писателей России, посетивший Великий Новгород в рамках Балашовских чтений. — Стало быть, писатель в России действительно больше, чем писатель. А если писатель к тому же историк...
Даёшь альтернативу
На юбилейные Балашовские чтения, посвящённые патриотизму в творчестве писателя, в Великий Новгород приехали писатели из двух столиц и Мурманска, хотя заявок на первый литературный конкурс имени Балашова поступило сразу тринадцать — со всей территории России. В итоге в шорт-лист вошли пять авторов, а победителем стал новгородский писатель Виктор СМИРНОВ с романом «Третий ангел».
В благодарственном слове Виктор Смирнов отметил, что отсутствие в Великом Новгороде монумента самому крупному писателю-историку Дмитрию Балашову — непростительная ошибка. Полученную премию — 100 тысяч рублей — Смирнов тут же передал в Фонд имени Балашова. Недавно созданное юридическое лицо как раз и занимается сбором средств на памятник.
— Такой у нас нынче гуманитарный год — Год культуры, следующий и вовсе будет Годом литературы, а у Дмитрия Михайловича что ни слово, то боль за свою страну, — пояснила Ольга БАЛАШОВА, председатель совета Культурного фонда имени Дмитрия Балашова. — Поэтому нынешние чтения посвящены патриотизму. Хотя в те же 90-е годы слово «патриот» скорее было ругательством. Всё, что мы тогда потеряли, надеюсь, снова восстановим и поднимем. Мне очень страшно при мысли, что патриотизм в стране может развиваться только на модной волне. Я считаю, если ты — не патриот своей родины, кто ты вообще такой? Человек без родины — перекати-поле, потому и начинает скакать на Майдане...
Впрочем, рассуждения о патриотизме тем и опасны, оттого и не могут быть длинны, что грозят отклонением в неизбежный пафос. Патриотизм — вообще чувство сложное, его и проявить-то нелегко, а как начнёшь объяснять... Так что и в дискуссиях о литературе, а о чём ещё говорить на исторических чтениях, переходили к темам более глобальным.
Вот и Ольга Николаевна заметила, что настоящей исторической литературы на современном книжном рынке совсем немного, чего не скажешь о расплодившихся «альтернативщиках», предлагающих свои варианты развития уже прошедших событий.
— Причём это выдается за истину! Мне больно и страшно за современную историческую литературу… Во что это в итоге может вылиться? Если нам сейчас внушают, что у нас не было великой истории, великих личностей, чем это кончится? Мне не хочется произносить слово «цензура», но у всякого уважающего себя писателя должен быть внутренний цензор. Балашов считал, что не имеет права на ошибки, в итоге нашёл у себя лишь две фактические неточности, — рассказала вдова писателя. — Я абсолютно уверена, что из истории можно сделать хохму и потерять после этого страну. Тем более когда молодёжь воспитывается на Фоменко с Носовским и им подобным.
Вице-губернатор Александр СМИРНОВ в своём выступлении был менее эмоционален, но тоже предположил, что для сегодняшних детей имя Дмитрия Балашова малоизвестно, да и вообще малоизвестны имена писателей.
— Накануне чтений я взял несколько книг Балашова в библиотеке и обратил внимание на их тиражи: 200—300 тысяч. То есть книги были востребованы! В то время как сейчас даже один из самых читаемых авторов, пишущих об истории, Борис Акунин выпускает книги тиражом в 10 тысяч экземпляров, — заметил Смирнов.
Это несерьёзно
Однако сами писатели, выступавшие на чтениях, — на то и историки, чтобы воздержаться от спешных выводов и раннего провозглашения тревоги.
— Для меня очевидно, что интерес к истории сегодня возрастает хотя бы потому, что мы переживаем историческое время, — сразу признаётся Дмитрий КОРЖОВ, редактор газеты «Мурманский вестник», автор трилогии «Мурманцы», заявленной на Балашовскую премию. — Как журналист я работал на референдуме в Крыму, своими глазами видел, как люди переживали эти события. Все мы — взрослые, циничные люди, много повидавшие в силу своей профессии, но когда на наших глазах оглашались результаты референдума, а многочисленная толпа крымчан стояла и скандировала имя твоей страны, у нас по щекам текли слёзы... Из таких событий и складывается неминуемое повышение интереса к истории. Вот почему я написал свою книгу? Да потому что в какой-то момент понял, что даже я — человек, который всю жизнь интересовался краеведением, у которого образование соответствующее, чудовищно мало знаю о родном городе. А незнание — это беда...
— Вы верите в то, что, переписав историю, можно потерять нацию?
— Конечно! Тут ведь какая вещь? Есть теория, что на самом деле не было Куликовской битвы, что на самом деле это миф. Ну, предположим, даже и миф. Трогать его нельзя, потому что миф этот государствообразующий. Без мифов не живёт ни одно государство. Это и делает нас единым народом, если разговаривать на пошлом языке — единым геополитическим пространством.
— Но как быть с плодящимися сегодня мифотворцами, пишущими историю в больших количествах и сомнительного качества?
— Я в этом отношении спокоен. По большей части такие книги несерьёзны.
— Может быть, и несерьёзны, но того же свежеиспеченного историка Михаила Задорнова россияне воспринимают на ура и с благодарностью.
— Любое дело предполагает систему и школу... Возьмём пример посолиднее. Эдвард Радзинский, книги и программы которого смотреть просто невозможно. Хотя бы потому, что профессиональный историк знает куда более широкий круг источников, чем те, на которые опирается Эдвард Станиславович.
— Но вряд ли большинство читателей знакомы с широким кругом источников, а имя Радзинского вполне на слуху. Чтобы уметь сравнивать, всё же нужно обладать некоторыми знаниями, а если человек — чистая доска?
— То нам как честным историкам остаётся одно: говорить правду.
Учит — не учит
Позиция а-ля «делай, что должно, а там будь, что будет» выглядит, может быть, и не слишком героически. Да ведь и писатель-историк — вовсе не герой. В самом деле не на площадях, равно как и интернет-площадях, ему кричать о собственной правоте и неправоте оппонента. Тем более, где она, правда?
А всё же скромный читатель — та самая чистая доска нет-нет да и почувствует себя несколько потерянным в таком-то бурном круговороте. Что бросать неофиту в качестве спасательного круга? Тут из предложений можно собрать букет. От необходимости серьезного реформирования самой системы преподавания истории в школах и вузах страны до пользы единого учебника истории и утверждения, что интересующийся и думающий спасёт себя сам. Для Великого Новгорода добросердечная Ольга Николаевна предлагает и проводит в жизнь свой вариант — детские и юношеские Балашовские чтения.
Олег Балыкин с оптимизмом отмечает, что пресловутые 90-е и невозможно долгое послевкусие, когда от литературы, казалось бы, камня на камне не осталось, всё-таки благополучно заканчиваются. Более того, сегодня особенно проницательный наблюдатель может заметить возрождение интереса массового читателя к классической литературе. За ним, по версии Балыкина, последует увлечение исторической и художественной литературой. Что будут выбирать, пока, к сожалению, неизвестно — покажет, как обычно, время.
— Учит ли история? Всё зависит от того, хотят ли люди учиться. Если у руля государства стоят мудрые правители, история вполне способна преподавать хорошие уроки. Опять же восточный пример, — улыбается Олег Митрофанович. — Перед принятием любых реформ в современном Китае на высшем уровне собирается круг учёных, который и прослеживает, к чему приводили подобные меры. В тысячелетней истории государства, как вы понимаете, найти любые аналогии можно. А вот после подробного анализа последствий с реформами в современном китайском обществе, как правило, не спешат. У нас же, как видим, пока иначе: новшества сыплются одно за одним, нередко противореча друг другу. Нас, да и не только нас, история пока как будто и не учит. А так хотелось бы...
Фото из архива «НВ»
