Александр Олигеров — о творческой энергии, галерейной традиции и кризисе
Какой подарок больше всего понравится художнику в день его рождения? Вариант ответа один — персональная выставка.
В случае с новгородским модернистом Александром Олигеровым, который 22 февраля отметит свое 50-летие, это тем более справедливо.
— Александр, ты за год написал около пятидесяти картин. Где черпаешь вдохновение?
— Я не пишу как таковые портреты, пейзажи, натюрморты, — занимаюсь только тематической живописью. При этом тему никогда не определяю заранее, иначе работа перестаёт быть живой. Всё должно происходить естественно. Но то, что меня окружает, безусловно, на меня влияет. Например, в ноябре прошлого года я создал одну за другой три работы — «Однополчане 1917 года», «PI» (Индекс прибыли. — Ред.), «Зимний ужин у Тиффани».
Конечно, без вдохновения при работе с эскизами невозможно. Человек должен быть наполнен творческой энергией. И инструмент вкуса должен работать всегда. Эскиз — лишь миниатюрная проекция конечной работы. Все линии, пятна, образы на нем другого размера, нежели на итоговом полотне. Поэтому, приступая к работе над картиной, нужно понять, насколько та или иная линия должна быть выразительной, толстой, тонкой. Вроде бы всё сделал как на эскизе, но работа не живёт.
— В большинстве своём новгородские художники — приверженцы академической реалистической школы. И местный зритель с трудом воспринимает другие художественные направления. Но, что интересно, твои работы на специализированных выставках-ярмарках, благотворительных аукционах, проводимых в городе, расходятся всегда как горячие пирожки.
— Здесь ничего удивительного нет. На таких акциях их раскупают в основном молодёжь, журналисты, сотрудники музеев. Со средним классом, способным не только ценить произведения искусства, но и приобрести их, у нас тяжело. Редкий случай, когда на подобные аукционы приходят чиновники, представители бизнес-элиты.
На деле наши благотворительные аукционы представляют собой «Гараж-Sale». Это когда несут ненужные, но еще годные вещи, продают их за копейки и радуются, если удалось реализовать! Тогда как суть благотворительного аукциона противоположна — выручить за любую предложенную вещь большую сумму, которая пойдет на хорошее дело. Проводить такие мероприятия можно, только заручившись поддержкой и присутствием первых лиц области. А за ними подтянутся и бизнесмены. Пример тому — январский благотворительный аукцион в Новгородском музее-заповеднике, где губернатор области за достойную сумму купил картину и в присутствии которого все вели себя очень активно.
Это касается и открытия художественных галерей. Если бы, например, сын главы города открыл вместо кафе галерею, в Новгороде уже была бы сотня постоянных покупателей, коллекционеров живописи среди капитанов бизнеса. Потому что это стало бы модным.
— Минувший год был объявлен Годом культуры. Он что-то изменил в этой сфере?
— Если честно, я не заметил каких-то реальных шагов. Не имею в виду количество проведенных концертов или выставок. Я — про отношение. Всё осталось на своих местах. В частности, на федеральном уровне до сих пор не принят закон, позволяющий местным властям напрямую поддерживать творческие союзы: писателей, художников, композиторов... Спасибо местным властям, что они по своей доброй воле нас поддерживают. Союз художников России выступил с предложением в адрес правительства страны издать закон, запрещающий переводить художественные мастерские в статус коммерческих или жилых помещений. Но и эта инициатива пока не прошла.
— Ты довольно плотно сотрудничаешь с европейскими галеристами, выставляешься у них, принимаешь участие в совместных проектах. Изменилось ли как-то ваше сотрудничество в связи с непростой политической обстановкой?
— Проектов в работе у меня сейчас нет, только некоторые договорённости. Сказать, что мне что-то мешает в реализации планов, не могу. Правда, знаю, что в конце прошлого года один немецкий коллекционер отказался покупать отобранные им ранее работы русских художников, среди которых были и мои, мотивировав это агрессивной политикой России. В итоге он приобрел работы только немецких авторов. Но это его право.
Да вот друзья-художники, живущие в других странах, всё чаще употребляют в своих письмах фразы, типа: «несмотря на...», «по-прежнему всё в силе...». Всё это, мягко говоря, странно. Понятно, что им говорят и показывают не то, что нам. Поэтому хотелось бы, чтобы политики нашли в себе силы договориться.
— Александр Шилов, работающий в стиле академического реализма и не так давно презентовавший в Великом Новгороде свою персональную выставку, очень болезненно высказывался о современном искусстве. Дескать, нет такого понятия — современное или несовременное искусство. Искусство должно быть великим и понятным всем, чтобы не пришлось обращаться к искусствоведу за объяснением. Как тебе такой подход?
— Существует ли современное искусство? Очень странный вопрос. Оно родилось уже более ста лет назад. Да, было время, когда искусство развивалось в линейном направлении, одна классическая школа перерастала в другую. Но в начале прошлого века появилось много различных направлений и течений: началась эпоха свободы поиска новых путей и форм выражения. Это время уже стало легендарным, художники того времени умерли, будучи признанными гениями, академиками. Их сменили другие художники, тоже открывшие новые направления в искусстве, и они тоже уже успели стать признанными мастерами мирового искусства. И все-таки нет-нет да и возникают такие разговоры.
Другое дело, что современное искусство имеет ряд очень серьёзных проблем. Оно выходит из сферы изобразительности и эстетических категорий. Часто это практически театральный жест, идея.
Владимир БОГДАНОВ (фото)
