или Как писатель-фантаст может сдать Москву Гитлеру
Знакомьтесь: Игорь Сергеев. Он же — Игорь Градов. Он же — Игорь Карде. Наш собеседник — редактор московского издательства «Априори-Пресс» и писатель, а разные фамилии — творческие псевдонимы (за исключением первой).
Сергеев представлял литературу своего издательства на прошедшей в Великом Новгороде книжной ярмарке. Наш разговор начался с темы детских произведений...
— Игорь Валентинович, как обстоит дело с выпуском книг для юных читателей?
— Не секрет, что за последние лет пять книжный рынок России сильно просел. Однако снижаются объемы литературы для взрослого населения. На своем примере скажу, что первые мои книги по альтернативной истории выходили тиражом пять тысяч экземпляров. Сейчас же удается договориться только на две тысячи. Что же касается детских изданий, то ситуация, слава богу, в худшую сторону не изменилась — произведения печатаются в прежних количествах. Другой вопрос, что растет их розничная стоимость.
— Прихожу в ужас, когда вижу в магазине небольшие по объему детские книжки за 500—600 рублей...
— Я тоже. Вот на такие сборники стихов или сказок для ребятишек от трех лет (показывает на свои книги «Лошадкины истории» и «Повесть о Мышь-Ландии». — авт.) издательская цена — 200—250 рублей. За эти деньги мы сами и продаем их на различных ярмарках, которые проводятся во многих городах страны. А вот книжные сети поднимают ценник в два раза. И этим, естественно, отбивают у людей желание приобретать литературу.
— Многие родители выходят из положения с помощью электронных книг. Согласитесь, такой вариант чтения значительно дешевле бумажного?
— Все его преимущество только в экономии средств. Взрослые заблуждаются, когда думают, что таким способом привьют своим чадам любовь к литературе. Сложилось, в том числе и у детей, однозначное восприятие компьютерного файла: это что-то временное, что можно прочесть, удалить и забыть. Такая информация не задерживается в наших умах, почти не воздействует на чувства. Бумажная же книга — это представитель одновременно духовной и материальной культуры, побуждающий нас к мыслям по мотивам прочитанного и анализу.
В ситуации, когда цены на детские издания кусаются, мамам и папам можно посоветовать одно: брать своих ребят за руку и идти в библиотеку.
— Вы с коллегами из издательства часто выезжаете в регионы для участия в книжных ярмарках. Какими авторами, жанрами интересуются посетители?
— Процентов на восемьдесят покупатели детских книг — бабушки. Иногда приходят мамы. Папы почему-то в этом процессе не участвуют. Подростки сами выбирают для себя литературу, и надо отметить, довольно вдумчиво и придирчиво. У читающих ребят среднего и старшего школьного возраста сформированы личностные предпочтения к тематике, жанрам, подаче содержания, иллюстрациям. А вот при выборе изданий для маленьких бабушки ориентируются исключительно на имена советских классиков. Я, когда работаю на ярмарках, всегда интересуюсь у посетителей, какой возраст их непосед, чем увлекаются. И исходя из полученных сведений о ребятишках, рекомендую авторов. Очень часто приходится слышать: «А я о таком писателе ничего не слышала». На вопрос, о ком слышали, называют Корнея Чуковского, Агнию Барто, Эдуарда Успенского, некоторые припоминают еще Андрея Усачева. Современных авторов не знают. Но в этом бабушки и мамы не виноваты.
— А кто виноват? Или что?
— Во-первых, сейчас в России мало конкурсов среди детских авторов, иллюстраторов. А о тех, что все же организуются, и их победителях информации мало. Поэтому понять взрослых можно: не зная, какие повесть или рассказ нынешних сочинителей однозначно хороши, они оперируют давно известными именами.
Во-вторых, сегодня только в магазинах мегаполисов можно увидеть приличное количество современных отечественных и зарубежных писателей и поэтов. В регионах же очень скудный ассортимент — не хотят книготорговцы детское направление развивать. Поэтому-то издательства сами и выезжают на места.
Ну и в-третьих, многие родители опасаются современной литературы, поскольку сегодня наряду с качественными, подходящими по возрасту детей и содержанию текстами можно купить и отлично оформленные, но глупые, безнравственные издания. Я недавно увидел в одном из магазинов Москвы книжку для малышей с названием, извините, но назову его: «Приключения какашки». Вы бы своему ребенку такое творение купили? Я точно нет, потому что убежден: есть определенные нормы поведения, морали, которые нельзя нарушать. Можно ругать советское время за массу недостатков, но считаю, что общие подходы, действовавшие в те годы по отношению к изданию детских книг и к тому, какие темы и как следует подавать юным читателям, были правильными. Нынче же государственного мнения по этому вопросу нет. И издательские дома сами выстраивают свою политику, диктуют условия авторам. Отсюда и такой результат.
— Вам как писателю руководители вашего холдинга тоже навязывают другой подход?
— Случается. Но не в детских книжках. В нашем издательстве отбор произведений для малышей, ребят школьного возраста идет очень строгий как раз по качеству содержания и оформления. А вот мои идеи по альтернативной истории для взрослой аудитории часто корректируются. Например, есть идея написать про 1974—1984 годы — период правления Леонида Брежнева: попробовать направить ход событий по другому пути — не допустить Афганской войны, махрового застоя, очередей в магазинах, не дать шансов Перестройке... Но директор издательства говорит, что подобный сюжет не будет интересен публике, что сейчас россияне увлекаются войной. И приходится менять свои творческие планы — брать за основу баталии. Есть задумка написать про Русско-японскую войну, но не про известную всем Цусиму, а про сражение на реке Ляохэ в южной Маньчжурии. Кстати, по одной из версий, песня «Там вдали, за рекой» переделана из казачьей «За рекой Ляохэ», повествующей об одном из событий той кампании. Кроме того, работаю сейчас в архивах по теме Первой мировой войны. Но устроят ли эти мои задумки издательство — не знаю.
— Если судить по выпущенным тиражам ваших книг по альтернативной истории, то лидирует тема Великой Отечественной. Почему вас, ученого-филолога, потянуло на вымысел по мотивам реальных событий?
— Моя тяга к датам и лицам прошлого давняя. Я, когда поступал в МГУ, долго колебался, какой факультет выбрать: исторический или филологический. В итоге решил, что профессионально буду заниматься литературой, а историю изучать самостоятельно. Альтернативщиком стал, потому как постоянно во время работы с архивными документами задаюсь вопросом: «А что было бы, если бы не так все пошло?». И моя писательская фантазия тут же приходит на помощь. Вторая мировая война в этом плане позволяет прорабатывать различные варианты событий. Безусловно, есть законы жанра, которых нужно придерживаться — отталкиваться от реальных фактов, допуская свои предположения. Так, в одной из первых своих книг «Московский парад Гитлера», я представил, что было бы, если бы Москву в 41-м сдали немцам.
— Вы в своем произведении перенесли ставку Гитлера в Москву. Мне это кажется абсолютно неправдоподобным, даже если предположить, что город был бы взят фашистами.
— На то она и альтернативная версия, чтобы даже такие мысли произносить вслух. Но если серьезно, то, как известно, фюрер готовился к победному параду на Красной площади. Что же касается возможности взятия немцами столицы, то она у них была. Из официальных данных известно, что 15 октября 1941 года Москва была практически открыта для врага — город просто некому было защищать. И если бы Гитлер не раздвоил удар, отправив одни свои части на Киев, а другие на Москву, а сосредоточился на одном направлении, возможно, столицу Красная армия и не удержала бы. Я убежден, что наряду с ролью народа и личности в истории, нельзя списывать со счетов и роль случая. Но при всем при этом, как бы далеко в военных произведениях я ни зашел в своих предположениях, финал должен соответствовать реальности. Да, фашисты могли взять Москву, но удержать — нет.
— Советскому Союзу противостоял очень сильный противник. Но вы в своих книгах, как мне показалось, упрощаете образы немцев — и как воинов, и как людей. Намеренно?
— Вы вот с моим описанием не согласны, а другие — напротив. Я не беру на себя ответственность прорисовывать детали стратегии и тактики офицеров вермахта. Мне больше интересен их психологический портрет. Так, мемуары одного немецкого лейтенанта, воевавшего под Ржевом, натолкнули на мысль о сюжете о так называемых попаданцах — наших современниках, отправляющихся в прошлое. Молодой человек Максим попадает в 1942 год, под Ржев, но вселяется в тело немецкого офицера. И его глазами наблюдает происходящее.
— Планируете ли вы и дальше разрабатывать тему Великой Отечественной войны?
— Да. Уже есть договоренность с издательством о книге о Второй ударной армии. Вам, новгородцам, хорошо известна история уничтожения этой армии и предательства генерала Власова. Я не ставлю задачей описать его роль как бездарного командира. Хочу попытаться представить версию выхода из окружения частей, которое в реальности было возможно, но не осуществилось.
Владимир МАЛЫГИН (фото)
