Новгородец собрал в своей квартире коллекцию мировых шедевров
Можете ли вы представить себе Джоконду, изображенную на куске флизелиновых обоев? Сотрудникам Лувра такое святотатством может показаться. Минимум хулиганством. Но в квартире новгородца Александра Пазгалова можно увидеть не только Мону Лизу, но и другие репродукции полотен из лучших музеев планеты. В столь же оригинальном исполнении.
Хорошая квартира
Вместительное жилище нашего героя в одной из сталинок в начале Большой Санкт-Петербургской в Новгороде однозначно достойно внимания не только хозяина и его друзей. Рассудив так, он предложил директору новгородского Центра современного искусства Сергею Пухачеву провести на дому нечто вроде экскурсии.
Знакомство с галереей начинается в прихожей. Это своего рода дневник многочисленных путешествий Пазгалова: десятки снимков с достопримечательностями Европы, по разным причинам милых сердцу хозяина. Тут же гостей встречает рыжий Сэр Ричард, вездесущий и общительный котяра, исполненный аристократического достоинства.
— Первый раз я попал за границу в Румынию, — вспоминает Пазгалов. — Страна замечательная. Девяносто процентов — Карпаты. Волшебные места. Вот замок Пелеш (показывает на один из снимков. — авт).
Смотрели «Безымянную звезду» с Костолевским? Фильм косвенно и об этих местах. А вот это — Лебединое озеро. Его и прославил Чайковский. И Одетта, и Одиллия были здесь. Наверху Билефельд, замок Шпаренбург (указывает на ещё одно флизелиновое фото. — авт.). Сюда немецкий Иван Сусанин — Герман — три легиона завел в болота в 9 году нашей эры. Или вот. Все дети знают, что это Хогвартс, а это Уотфорд, побратим Новгорода. Но там находится музей Хогвартса.
Микеланджело на «блюбэке»
Именно в прихожей гости могут морально подготовиться к зрелищу, которое увидят в центральной комнате. Хотя эта гостиная многим покажется голой из-за отсутствия внушительных размеров плазмы. Гостиная Пазгалова — посвящение итальянскому Ренессансу.
Одним из первых книжных путешествий новгородца было путешествие «По Италии». Прочел и влюбился в эту страну и её искусство, хотя до сих пор так и не успел побывать там.
— Без Италии нет Европы, Петербурга, нет Новгорода, нет цивилизации в том виде, в котором она существует, — считает Александр.
Приходится задирать голову. На потолке — роспись свода Сикстинской капеллы, выполненная на Blue Back («блюбэке»), бумаге для наружной рекламы. Узнаваемый фрагмент: Создатель передает Адаму дух — и тут на почётном месте. В Сикстинской капелле каждый живописный сюжет размером примерно с эту гостиную, уменьшенная версия Александра умещается на нескольких квадратных метрах.
На стенах — портреты красивейших женщин итальянского Возрождения, созданные Леонардо: Беатриче д'Эсте, Чечилия Галлерани, более известная как «Дама с горностаем», Лиза Герардини, она же — Мона Лиза, она же — Лиза дель Джокондо.
— Без женщин скучно, — признается он, хотя подлинная Джоконда должного впечатления на него не произвела. — Она за толстым, пуленепробиваемым стеклом. Да и через японцев к ней не пробиться.
Нашла свое место в гостиной и «Греческая мадонна» знаменитого Джованни Беллини, и скромная «Читательница» еще одного итальянского мастера Аньоло Бронзино, малоизвестная широкой публике, но хорошая знакомая Александра Пазгалова. «Какие современные лица! А прошло пятьсот лет!», — восклицает хозяин.
Правда, на нежных лицах средневековых красавиц проглядывает набивной рисунок. Но Пазгалова явно мало волнует форма. Тем более что большую часть репродукций он видел в оригинале. Александру гораздо важнее содержание. И здесь он напоминает олимпийского чемпиона по пинг-понгу. В смысле скорости и легкости, с которой жонглирует множеством историй, фактов, имен и названий.
Пока зрители приходят в себя, он, волнуясь и торопясь, продолжает экскурсию:
— Насколько всё это субъективно! С одной стороны, Страшный суд с брутальным, могучим, мускулистым Христом. Очень жестким... А напротив него — изнеженный, мягкий Марс, бог войны, над которым издеваются купидоны, — наблюдать за Александром не менее любопытно, чем разглядывать копии великих полотен. — В первом случае типичный Микеланджело, во втором — типичный Боттичелли. Прошло лет сорок, а насколько разная Италия!
И как тут не причислить новгородца к отряду добрых чудаков, почти как того учителя астрономии Марина Миройю из «Безымянной звезды», которому гораздо интереснее не с людьми, а с небесными светилами. Но и Пазгалов эти картинки повесил не для прикола. Он может часами говорить о Боттичелли, Рафаэле, Беллини, Микеланджело...
Как я хочу
Но так было не всегда. Ещё год назад жилище выглядело как обычная квартира. После того, как дети выросли и семейное гнездо опустело, он решил сделать всё, «как я хочу». Помогли Интернет и опыт работы в полиграфическом бизнесе.
В итоге мебели в квартире стало гораздо меньше — «убрал все стенки». Зато в кабинете Александра прямо перед диваном появилась «Девушка, освещенная солнцем» Валентина Серова, по левую руку — автопортрет Дюрера, перед которым Пазгалов в Старой Пинакотеке в Мюнхене просидел 20 минут.
— Не может человек быть настолько богоподобным и настолько понимать свою гениальность.
В спальне под потолком появились копии ксилографий Кацусика Хокусая, Утамаро, Хиросигэ.
— Возникла возможность сделать то, что нравится мне, а мне нравится то, что, я считаю, нравится типичному новгородцу, — говорит Александр. — Искусство меняет людей. Мы должны заниматься музыкой, живописью... Это тормозит деградацию духа, а иногда даже останавливает.
Кстати, кто такой — «типичный новгородец»? В вольной интерпретации галериста это человек, у которого «есть нормальное чувство историзма», а не «говорящее животное», не помнящее своих отцов. Александр проследил семейное древо до эпохи Екатерины II.
— Знаю, что мои предки были крестьянами и все грамотными. И фамилия подходящая. Пазгануть, по словарю Даля, означало — расти быстро, не по годам.
Пазгалов — патриот Новгорода. XIV век называет золотым веком столицы вечевой республики, нашим проторенессансом:
— Церковь Успения на Волотовом поле с волхвами на летящих конях — дрожь берет. Из их глаз душа выглядывает! Или Фёдор Стратилат на Ручью... Я залезал под купол, там страшный Христос. А Феофан Грек...
Но до ренессанса в отличие от Италии Новгород не дошел. Кто знает, каким он был, если бы не присоединение к Москве.
— А дальше... Дальше было то, что было дальше, — вздыхает Александр, заражая грустью.
* * *
Он признался, что нигде и никогда в столичных городах — Москве ли, Питере, Лондоне, Париже — не чувствует себя провинциалом. Стоит ли этому удивляться? Только посетителям его домашней галереи, которых с каждым днем становится всё больше, не избежать радостного удивления.
*Капелла (capella, лат.) — помещение в храме для молитв одной семьи и хранения реликвий
Фото Владимира МАЛЫГИНА
