показывают, что ситуация в экономике региона стабильна
В своем Послании Федеральному собранию Президент России Дмитрий Медведев отметил, что «дискуссии о том, какие налоги и по каким ставкам должны взиматься в нашей стране, не закрыты. Кризис, конечно, затруднил принятие решений по снижению налоговой нагрузки. Но к этим вопросам надо будет в ближайшее время вернуться, и мы обязательно это сделаем». Между тем хотя налоговое ведомство — по своей сути лишь исполнитель воли законодателей, роль его в государстве ограничиваться одним наполнением бюджета не может. Хотя бы потому, что при решении любого серьезного экономического вопроса важны мнения и оценки экспертов. Одним из них с полным правом можно назвать Надежду ЛЕВАНДОВСКУЮ, руководителя Управления Федеральной налоговой службы по Новгородской области.
— Надежда Павловна, сегодня в мире и в стране главная тема — кризисные явления. Как они отразились на экономике нашей области, если судить по такому точному индикатору, как сбор налогов?
— Если говорить о доходах в консолидированный бюджет региона, то за десять месяцев этого года налоговые поступления составили 11,3 миллиарда рублей. Снижение к аналогичному периоду прошлого года — 8 процентов. Это менее миллиарда рублей с учетом того, что в прошлом году рост налоговых поступлений в областной бюджет был более 40 процентов. Я считаю, если судить по этим цифрам, экономическая ситуация в нашем регионе достаточно стабильная, и индикативные показатели областного бюджета, в общем- то, на сегодня выполняются. Основное снижение поступления платежей сегодня связано с налогом на прибыль и с результатами финансово-хозяйственной деятельности нашего основного крупнейшего налогоплательщика — «Акрона». По другим доходным источникам у нас фиксируется рост налоговых поступлений. Что касается налога на доходы физических лиц, эти поступления остались на уровне прошлого года.
О собираемости. Принято сравнивать сумму, которую должны уплатить налогоплательщики, с тем, что они фактически заплатили. И если сравнивать эти две цифры, то уровень собираемости налогов на 1 октября этого года в нашей области составил 96,4 процента. Это достаточно высокий уровень, который, кстати, соответствует общероссийскому, — что заявляют нам налогоплательщики, то они и платят. Другой вопрос, что ряд налогоплательщиков стал нам заявлять меньшие суммы, которые следует заплатить. Тот же самый налог на прибыль — он выплачивается, но в меньших объемах, чем в прошлом году.
— То есть это происходит так: нет прибыли — нет налога. Но возможна ли где- нибудь в Новгородской области ситуация, когда руководство предприятия заявляет: «У нас кризис, налога на прибыль мы платим меньше и...» В общем, эту коллизию представители бизнеса стараются повернуть к своей выгоде так, чтобы предприятие выплачивало налоги в меньшем размере?
— Да, это возможно. Когда мы беседуем с отдельными налогоплательщиками, с теми из них, у кого финансовые результаты резко поменялись, как это было в прошлом году, то руководитель или главный бухгалтер иногда пытаются нам заявить, что «кризис у нас». А когда начинаешь задавать вопросы более детальные: касательно объемов производства в натуральном и в стоимостном выражении; о том, что произошло со сбытом, с персоналом, иногда оказывается, что не все соответствует действительности. И зачастую налогоплательщикам приходится после этого сдавать уточненные декларации, потому что они не могут объяснить свой финансовый результат. Такое бывает.
— Но это не массовое явление?
— Я бы не сказала, что это носит массовый характер, но народ у нас законы читает, и люди считают: «Если можно воспользоваться чем-либо к своей выгоде, то почему бы так не поступить?». Но мы все-таки контролирующий орган, для этого и существует налоговая инспекция, чтобы контролировать и быть объективными.
— Повлиял ли кризис на ситуацию с предприятиями-банкротами применительно к Новгородской области?
— Если говорить о количестве должников, которые проходят в настоящее время процедуру банкротства, это 68 организаций и индивидуальных предпринимателей. Количество банкротств не возросло, оно осталось на прежнем уровне. Если же говорить о предприятиях, в отношении которых только сейчас возбудили процедуру банкротства, наблюдения, когда еще идет изучение ситуации, то их всего девять.
Впрочем, продолжает оставаться серьезной ситуация вокруг Парфинского фанерного комбината — градообразующего предприятия и крупного налогоплательщика. Хотя говорить, что именно финансовый кризис повлиял на то, что предприятие было объявлено банкротом, не стоит. Когда вводится процедура наблюдения, на первом этапе банкротства, как правило, устанавливается, что все финансовые проблемы у предприятия возникли значительно раньше. Возможно, еще несколько лет назад. Финансовый кризис мог стать в такой ситуации лишь последней каплей. Если говорить о Парфинском фанерном комбинате, то это однозначно так.
Однако у ряда предприятий в нашей области действительно финансовое положение ощутимо ухудшилось из- за того, что объемы производства упали и начались проблемы со сбытом. Как пример, новгородский завод «Трансвит» — крупное предприятие, финансовое положение которого значительно ухудшилось в последний год. Руководство само подавало заявление на заведение дела по банкротству, но, тем не менее, арбитражный суд, изучив на первом этапе те документы, которые были представлены, пришел к выводу, что признаков банкротства нет, и «Трансвиту» отказали в возбуждении дела. Если говорить о текущей ситуации на данном предприятии с точки зрения налоговой службы, могу отметить, что у «Трансвита» есть долги в бюджет, но у него есть и непрофильные активы, по которым можно поработать и, по крайней мере, рассчитаться по налогам.
— Налоговое законодательство предусматривает отсрочку выплаты налоговых платежей промышленным предприятиям, если немедленные выплаты могут привести к банкротству. Как идет процесс апробации подобного регулирования?
— Небольшое уточнение: речь идет не только о промышленных предприятиях, это могут быть и другие налогоплательщики. Опыта апробации нет по простой причине: нет соответствующего механизма предоставления вышеупомянутых отсрочек. У нас не определен орган и нет критериев, по которым можно было бы определить, что действительно в данном конкретном случае единовременная уплата налогов приведет к банкротству. Насколько я знаю, министерство финансов занимается этими вопросами, но пока мы каких-либо нормативных документов на этот счет не имеем. Налоговая инспекция сегодня не является органом, который может подтвердить: «Да, если вы заплатите, то станете банкротом». У нас нет таких полномочий.
— Насколько успешно осуществляется взаимодействие налоговых органов с администрацией области и органами местного самоуправления?
— О том, насколько успешно, сами за себя говорят цифры, которые я вам привела в начале беседы. Если нам удалось добиться результатов, то только благодаря совместной работе, в первую очередь с областной администрацией. И сам губернатор уделяет много внимания этому вопросу. Мы работаем и с местными органами власти. Так, в прошлом году совместно с губернатором мы провели совещание, на котором присутствовали все главы районов, представители комитета финансов, и за много лет это было первое такое мероприятие, где удалось очень обстоятельно поговорить о совместной работе: как нам действовать вместе для того, чтобы увеличить доходную часть регионального и местного бюджетов. И это работа не только налоговой инспекции. Мне приятно, что главы муниципальных районов это хорошо понимают, но хотелось бы, чтобы данную проблему поняли еще и главы поселений.
Вот здесь уже есть определенные проблемы. Местные налоги — земельный налог и налог на имущество физических лиц — на сто процентов зачисляются в местные бюджеты. И, как я понимаю местное самоуправление, глава поселения должен все знать. В том числе и то, какие земельные участки находятся на его территории, кому они принадлежат, какая имеется недвижимость и кто платит налоги. Все это очень важно, поскольку речь идет о доходах местного бюджета.
— С учетом проблемы?
— Учет мы, конечно, проводим на основании сведений, которые нам предоставляются регистрирующими органами, но ведь местные органы власти тоже не должны оставаться в стороне. Они обязаны нам представлять сведения о земельных участках. Нужна полная и оперативная информация. В этой связи могу привести интересный пример со Старой Руссой. У нас говорят: худа без добра не бывает. Нам, налоговикам, резко сократили финансирование услуг связи, поэтому мы вынуждены были вместо того, чтобы рассылать уведомления физическим лицам, разносить их силами сотрудников по конкретным адресам. В результате выяснили, что порядка 60 домов, по которым нам представляются сведения и по которым исчисляется налог, не существует. Я считаю, что вообще-то это работа местных органов власти — давать нам объективную информацию. Или вот еще пример: есть земельные участки, которые числятся в пользовании за уже ликвидированными организациями. Здесь еще очень много вопросов. Но главное — поддержка на уровне губернатора и областной администрации — у нас есть.
— Какова ситуация с формированием кадрового резерва УФНС по Новгородской области?
— Прежде всего упомяну о существующем кадровом составе нашего управления. Это достаточно квалифицированные люди, 100 процентов — специалисты с высшим образованием. Думаю, не каждое ведомство может похвастаться таким составом. Мы провели структурную перестройку, сократили количество отделов: когда я пришла сюда, их было более двух десятков. Сейчас у нас их десять. Численность аппарата УФНС сократилась на треть. Эффективность нашего труда повысилась, и то, что людей стало меньше, не стало заметно на качестве работы. Наоборот, больше стало порядка. С двумя начальниками налоговых инспекций трудовые контракты Федеральной налоговой службой не были продлены, так как у нас жесткие кадровые требования — в тех случаях люди не соответствовали работе в современных экономических условиях. Резерв же мы создаем за счет самих работников налоговых органов, так как стараемся растить кадры. Работа у нас достаточно специфическая, и чтобы научиться чему-либо, проработать надо не один год. Я также не сказала бы, что к нам очень уж много людей хочет устроиться: оплата труда не самая высокая, а интенсивность, напротив, большая. Поэтому и чисто психологически нашим сотрудникам тяжело. Впрочем, работа у нас интересная и творческая. Так, скажем, каждая проверка предприятия-налогоплательщика — это задача со многими неизвестными.
— Надежда Павловна, сегодня в мире и в стране главная тема — кризисные явления. Как они отразились на экономике нашей области, если судить по такому точному индикатору, как сбор налогов?
— Если говорить о доходах в консолидированный бюджет региона, то за десять месяцев этого года налоговые поступления составили 11,3 миллиарда рублей. Снижение к аналогичному периоду прошлого года — 8 процентов. Это менее миллиарда рублей с учетом того, что в прошлом году рост налоговых поступлений в областной бюджет был более 40 процентов. Я считаю, если судить по этим цифрам, экономическая ситуация в нашем регионе достаточно стабильная, и индикативные показатели областного бюджета, в общем- то, на сегодня выполняются. Основное снижение поступления платежей сегодня связано с налогом на прибыль и с результатами финансово-хозяйственной деятельности нашего основного крупнейшего налогоплательщика — «Акрона». По другим доходным источникам у нас фиксируется рост налоговых поступлений. Что касается налога на доходы физических лиц, эти поступления остались на уровне прошлого года.
О собираемости. Принято сравнивать сумму, которую должны уплатить налогоплательщики, с тем, что они фактически заплатили. И если сравнивать эти две цифры, то уровень собираемости налогов на 1 октября этого года в нашей области составил 96,4 процента. Это достаточно высокий уровень, который, кстати, соответствует общероссийскому, — что заявляют нам налогоплательщики, то они и платят. Другой вопрос, что ряд налогоплательщиков стал нам заявлять меньшие суммы, которые следует заплатить. Тот же самый налог на прибыль — он выплачивается, но в меньших объемах, чем в прошлом году.
— То есть это происходит так: нет прибыли — нет налога. Но возможна ли где- нибудь в Новгородской области ситуация, когда руководство предприятия заявляет: «У нас кризис, налога на прибыль мы платим меньше и...» В общем, эту коллизию представители бизнеса стараются повернуть к своей выгоде так, чтобы предприятие выплачивало налоги в меньшем размере?
— Да, это возможно. Когда мы беседуем с отдельными налогоплательщиками, с теми из них, у кого финансовые результаты резко поменялись, как это было в прошлом году, то руководитель или главный бухгалтер иногда пытаются нам заявить, что «кризис у нас». А когда начинаешь задавать вопросы более детальные: касательно объемов производства в натуральном и в стоимостном выражении; о том, что произошло со сбытом, с персоналом, иногда оказывается, что не все соответствует действительности. И зачастую налогоплательщикам приходится после этого сдавать уточненные декларации, потому что они не могут объяснить свой финансовый результат. Такое бывает.
— Но это не массовое явление?
— Я бы не сказала, что это носит массовый характер, но народ у нас законы читает, и люди считают: «Если можно воспользоваться чем-либо к своей выгоде, то почему бы так не поступить?». Но мы все-таки контролирующий орган, для этого и существует налоговая инспекция, чтобы контролировать и быть объективными.
— Повлиял ли кризис на ситуацию с предприятиями-банкротами применительно к Новгородской области?
— Если говорить о количестве должников, которые проходят в настоящее время процедуру банкротства, это 68 организаций и индивидуальных предпринимателей. Количество банкротств не возросло, оно осталось на прежнем уровне. Если же говорить о предприятиях, в отношении которых только сейчас возбудили процедуру банкротства, наблюдения, когда еще идет изучение ситуации, то их всего девять.
Впрочем, продолжает оставаться серьезной ситуация вокруг Парфинского фанерного комбината — градообразующего предприятия и крупного налогоплательщика. Хотя говорить, что именно финансовый кризис повлиял на то, что предприятие было объявлено банкротом, не стоит. Когда вводится процедура наблюдения, на первом этапе банкротства, как правило, устанавливается, что все финансовые проблемы у предприятия возникли значительно раньше. Возможно, еще несколько лет назад. Финансовый кризис мог стать в такой ситуации лишь последней каплей. Если говорить о Парфинском фанерном комбинате, то это однозначно так.
Однако у ряда предприятий в нашей области действительно финансовое положение ощутимо ухудшилось из- за того, что объемы производства упали и начались проблемы со сбытом. Как пример, новгородский завод «Трансвит» — крупное предприятие, финансовое положение которого значительно ухудшилось в последний год. Руководство само подавало заявление на заведение дела по банкротству, но, тем не менее, арбитражный суд, изучив на первом этапе те документы, которые были представлены, пришел к выводу, что признаков банкротства нет, и «Трансвиту» отказали в возбуждении дела. Если говорить о текущей ситуации на данном предприятии с точки зрения налоговой службы, могу отметить, что у «Трансвита» есть долги в бюджет, но у него есть и непрофильные активы, по которым можно поработать и, по крайней мере, рассчитаться по налогам.
— Налоговое законодательство предусматривает отсрочку выплаты налоговых платежей промышленным предприятиям, если немедленные выплаты могут привести к банкротству. Как идет процесс апробации подобного регулирования?
— Небольшое уточнение: речь идет не только о промышленных предприятиях, это могут быть и другие налогоплательщики. Опыта апробации нет по простой причине: нет соответствующего механизма предоставления вышеупомянутых отсрочек. У нас не определен орган и нет критериев, по которым можно было бы определить, что действительно в данном конкретном случае единовременная уплата налогов приведет к банкротству. Насколько я знаю, министерство финансов занимается этими вопросами, но пока мы каких-либо нормативных документов на этот счет не имеем. Налоговая инспекция сегодня не является органом, который может подтвердить: «Да, если вы заплатите, то станете банкротом». У нас нет таких полномочий.
— Насколько успешно осуществляется взаимодействие налоговых органов с администрацией области и органами местного самоуправления?
— О том, насколько успешно, сами за себя говорят цифры, которые я вам привела в начале беседы. Если нам удалось добиться результатов, то только благодаря совместной работе, в первую очередь с областной администрацией. И сам губернатор уделяет много внимания этому вопросу. Мы работаем и с местными органами власти. Так, в прошлом году совместно с губернатором мы провели совещание, на котором присутствовали все главы районов, представители комитета финансов, и за много лет это было первое такое мероприятие, где удалось очень обстоятельно поговорить о совместной работе: как нам действовать вместе для того, чтобы увеличить доходную часть регионального и местного бюджетов. И это работа не только налоговой инспекции. Мне приятно, что главы муниципальных районов это хорошо понимают, но хотелось бы, чтобы данную проблему поняли еще и главы поселений.
Вот здесь уже есть определенные проблемы. Местные налоги — земельный налог и налог на имущество физических лиц — на сто процентов зачисляются в местные бюджеты. И, как я понимаю местное самоуправление, глава поселения должен все знать. В том числе и то, какие земельные участки находятся на его территории, кому они принадлежат, какая имеется недвижимость и кто платит налоги. Все это очень важно, поскольку речь идет о доходах местного бюджета.
— С учетом проблемы?
— Учет мы, конечно, проводим на основании сведений, которые нам предоставляются регистрирующими органами, но ведь местные органы власти тоже не должны оставаться в стороне. Они обязаны нам представлять сведения о земельных участках. Нужна полная и оперативная информация. В этой связи могу привести интересный пример со Старой Руссой. У нас говорят: худа без добра не бывает. Нам, налоговикам, резко сократили финансирование услуг связи, поэтому мы вынуждены были вместо того, чтобы рассылать уведомления физическим лицам, разносить их силами сотрудников по конкретным адресам. В результате выяснили, что порядка 60 домов, по которым нам представляются сведения и по которым исчисляется налог, не существует. Я считаю, что вообще-то это работа местных органов власти — давать нам объективную информацию. Или вот еще пример: есть земельные участки, которые числятся в пользовании за уже ликвидированными организациями. Здесь еще очень много вопросов. Но главное — поддержка на уровне губернатора и областной администрации — у нас есть.
— Какова ситуация с формированием кадрового резерва УФНС по Новгородской области?
— Прежде всего упомяну о существующем кадровом составе нашего управления. Это достаточно квалифицированные люди, 100 процентов — специалисты с высшим образованием. Думаю, не каждое ведомство может похвастаться таким составом. Мы провели структурную перестройку, сократили количество отделов: когда я пришла сюда, их было более двух десятков. Сейчас у нас их десять. Численность аппарата УФНС сократилась на треть. Эффективность нашего труда повысилась, и то, что людей стало меньше, не стало заметно на качестве работы. Наоборот, больше стало порядка. С двумя начальниками налоговых инспекций трудовые контракты Федеральной налоговой службой не были продлены, так как у нас жесткие кадровые требования — в тех случаях люди не соответствовали работе в современных экономических условиях. Резерв же мы создаем за счет самих работников налоговых органов, так как стараемся растить кадры. Работа у нас достаточно специфическая, и чтобы научиться чему-либо, проработать надо не один год. Я также не сказала бы, что к нам очень уж много людей хочет устроиться: оплата труда не самая высокая, а интенсивность, напротив, большая. Поэтому и чисто психологически нашим сотрудникам тяжело. Впрочем, работа у нас интересная и творческая. Так, скажем, каждая проверка предприятия-налогоплательщика — это задача со многими неизвестными.
Томас ТОММИНГАС
