Марёвец из деревни Моисеево участвовал в операции по водружению знамени Победы над рейхстагом
2000 год — год празднования 55-летия Великой Победы. Тогда 9 мая по Красной площади в последний раз в пешем строю прошли ветераны Великой Отечественной войны. Они встречались с детьми и подростками, делились своими воспоминаниями, рассказывали о нашей общей Победе и победителях.
Другой Егоров
Иван Александрович ЕГОРОВ из деревни Моисеево Марёвского района дошёл до Берлина, до самого купола Рейхстага, где в пробоине одной из находящихся там скульптур его сослуживцы закрепили большое красное полотнище на импровизированном древке — свой символ полной и безоговорочной Победы.
Миллионы людей знают русского солдата — однофамильца Ивана Александровича — Михаила Егорова. Вместе с Мелитоном Кантарией и лейтенантом Алексеем Берестом он водрузил над Рейхстагом штурмовой флаг 150-й стрелковой дивизии, ставший официальным Знаменем Победы. Но сегодня известно, что на штурм Рейхстага пошло несколько отрядов. На его крыше были и красноармейцы из штурмовой группы капитана Владимира Макова, которая была сформирована из разведчиков и добровольцев 136-й артиллерийской бригады. В неё вошёл и марёвский паренёк сержант Иван Егоров. Спустя 55 лет он расскажет журналисту:
«Ни о каких красивых флагах, шитых золотом, тогда не могло быть и речи. А был только этот лоскут да приказ во что бы то ни стало водрузить импровизированный флаг на гитлеровском логове. Честно говоря, получив такое задание, мы немного растерялись. С одной стороны, оно, конечно, почётно. А с другой… Война подходит к концу, не сегодня-завтра Германия капитулирует, и никому не хотелось умирать прямо перед самой Победой. Но кто-то ведь должен сделать это. И мы отправились к единственной переправе через Шпрее — мосту, ведущему прямо к Рейхстагу.
А фрицы совсем с ума посходили. Терять им было уже нечего, и сопротивлялись они, как загнанные волки. Мост обстреливался так, что не только человеку, комару не пролететь было. Многие наши предшественники уже покрывали своими телами злополучную переправу. Но сиди-не сиди за укрытиями, а идти вперёд надо. Оглядевшись по сторонам, мы увидели небольшой металлический бруствер, которым была огорожена одна сторона моста. Укрыться за ним было сложно, но если по-пластунски поползти, то затея имела какие-то шансы на успех. И мы поползли.
Немцы нас видели, а взять-то не могли. Пули щёлкали о бруствер не переставая, голову поднять невозможно. Но мы цепочкой, один за другим, и переправились. Вот он, Рейхстаг. И на его ступеньках, и внутри в совершенно тёмном здании — везде затевается то короткий рукопашный бой, то скорая перестрелка. Это другим нашим группам удалось пробиться. Ввязались в общую свару и мы. Но о задании между тем не забывали ни на минуту. Поэтому пробивались исключительно к внутренним лестницам, ведущим наверх.
Я не знаю, сколько часов длился тот подъём. Тогда мне казалось — вечность, хотя потом ребята говорили, что всё закончилось очень быстро. Пока двое из нашей группы в 25 человек укрепляли флаг на крыше Рейхстага, мы вели круговую оборону. Но самым первым на той крыше был всё-таки капитан Маков и бойцы Лисименко, Загитов, Бобров, Минин. Потом, оставив несколько человек охранять завоёванную высоту и символ Победы, мы спустились вниз. К сожалению, в тот момент ни у меня, ни у моих измотанных товарищей не возникло мысли расписаться на стенах или колоннах Рейхстага. Это потом на нём не останется чистого места, а мы, первые, как-то и не подумали о том.
Что было дальше? Вернулись в свои части. И вскоре узнали, что за выполнение этого задания мы все представлены к высоким правительственным наградам. Я вот — к ордену Ленина. Но ничего из того, что нам обещали, никто из группы так и не получил. Кому должны были вручить Героя Советского Союза, получили только орден Ленина. А нам вместо орденов Ленина дали ордена Красной Звезды».
«Маковская пятёрка»
Как признавался Иван Александрович, тогда никакой обиды не было. Она пришла намного позже.
Как сложились судьбы тех, кто за несколько часов до Кантарии и Егорова, смогли водрузить свое знамя Победы? Татарин Гази Загитов через восемь лет погибнет в автокатастрофе. Но на малой родине разведчика, в Башкортостане, хорошо знают о его подвиге. Год назад в Уфе ему открыли памятник. Александр Лисименко в мирной жизни будет занимать руководящие посты на фабриках в Брянской области. Алексей Бобров попадёт в тюрьму за хулиганство в отношении руководителя ленинградского жилкомхоза. Начальник отказал фронтовику, проживающему в подвальном помещении, в получении квартиры. Владимир Маков после войны пойдёт служить в подмосковную милицию. Дольше всех проживёт пскович Михаил Минин. Он уйдет из жизни в 2008 году. Марёвца Ивана Егорова не станет в 2001 году. Его похоронят на сельском кладбище.
Из пехоты — в артиллеристы
Повестку Егоров получил рано утром на следующий день после сообщения о начале Великой Отечественной войны. С другими деревенскими пареньками прибыл в Новгород. По его воспоминаниям, пункт сбора новобранцев находился в военном госпитале. Когда немцы начали занимать город, армейский резерв вместе с персоналом госпиталя под вражеским обстрелом переправился через Волхов. После долгого изматывающего пути они добрались до Боровичей. Там Егорова определили в пехоту.
В январе 1942 года, когда была прорвана оборона немцев на озере Селигер, Иван Александрович принимал участие в тяжёлых боях за Холм. Вспоминал, как после кровопролитных и безрезультативных атак красноармейцы засыпали прямо в вырытых в снегу окопчиках.
Разведчиком пехотинец Егоров стал после тяжёлого ранения. В госпитале он провёл больше четырёх месяцев. Марёвского солдата сначала взяли на курсы артиллеристов, а затем перевели в разведчики. Служба заключалась в том, чтобы через прибор наблюдения засекать огневые точки противника и передавать их координаты командиру батареи.
В Прибалтике у него с одним из немецких артразведчиков даже дуэль завязалась. Иван Егоров забрался на сосну и через оптический прибор увидел врага как на ладони. Начал направлять действия наших артиллеристов, чтобы те ударили покучнее. Немец его вычислил. И снаряды тут же полетели в сторону Егорова. Дерево стало раскачиваться, и в какой-то момент ствол так накренился, что разведчик не удержался и полетел вниз. Хорошо, что приземлился на хвойный лапник.
Память
Как рассказали в марёвском музее краеведения, всю жизнь Иван Александрович прожил в соседнем Марёву Моисееве.
— В музее хранится небольшая публикация о нём. Благодаря ей знаем, что до войны он трудился в колхозе, где занимались выращиванием льна. Его как звеньевого, бригада которого получила хороший урожай, отправили на сельскохозяйственную выставку. После демобилизации в 1946 году Иван Александрович работал грузчиком. А потом, окончив курсы шофёров, десять лет возил лес. Выполнял и перевыполнял нормы выработки. Правильно ухаживал за машинами. Ему доверили управлять советским внедорожником ГАЗ-69. Так вот, его автомобиль за пять лет прошёл 130 тысяч километров без капитального ремонта. И ещё одно любопытное описание Ивана Александровича: «Опрятный, чисто выбритый, приветливый, идёт на работу, как на ответственный пост. Познакомившись с ним, чувствуешь к этому человеку глубокое уважение», — процитировала строчки из статьи директор музея Маргарита ГОРКИНА.
В 2005 году Институт военной истории МО РФ сообщил, что всего над Рейхстагом на утро 1 мая было поднято около 40 красных флагов. Дискуссии о первенстве возникают до сих пор. Важнее сохранить память о всех участниках штурмовых групп. В том числе и об Иване Александровиче Егорове, простом и скромном жителе марёвской деревни, прошедшем всю войну: от необстрелянного паренька из колхоза до сержанта с орденом Красной Звезды на груди.
.png)
