Недавно исполнилось 240 лет с того дня, как императрица Екатерина II поставила свой высочайший рескрипт на первом генеральном плане Новгорода. Современный город, его историческое ядро — родом оттуда, из 1778 года. Каменные здания, регулярная планировка, прямые углы улиц... Дата оказалась незамеченной.

— Хотя могла бы стать поводом для общественных дискуссий, — считает Сергей ТРОЯНОВСКИЙ, кандидат исторических наук, советник генерального директора Новгородского музея-заповедника, председатель Новгородского общества любителей древности. — У нас хватает градостроительных проблем. Но анализировать их надо, учитывая те застарелые болячки, которые есть у города еще с XVIII века.

— А что было не так в императорской градостроительной реформе?
— В ней-то как раз много чего было так. И выдающий советский архитектор Алексей Щусев при восстановлении послевоенного Новгорода придерживался екатерининского плана. Впрочем, градостроительная реформа еще при Петре I началась. Сильно упростил задачу страшный пожар 1724 года, когда Торговая сторона выгорела почти полностью. Новые улицы строились с пониманием основ планировки, ориентировались на храмы. Императрица вернулась к теме, поскольку город опять стал строиться в дереве. Однако утвержденный ею генплан так и не был реализован полностью. В немалой степени по вине строптивых новгородцев, державшихся за старину, за свои деревянные лавки и дома. Приехавший в Новгород архитектор даже рапортовал в столицу, что только после избиения палками новгородские купцы начинают понимать, что имеют дело с царской волей, а не с прихотью ратмана — предтечи мэра.

— Словом, как много значит в жизни архитектура, новгородцам буквально вбито в головы.
— Если бы! Это всего лишь — вид деятельности, одна из подконтрольных отраслей. Я наблюдаю у новгородских властей примерно такое отношение. Что нужно архитектору? Диплом, практика. Широты взгляда на город, страну и мир от него точно никто не потребует. Как и глубоких познаний в области истории градостроительства. Хотя это — Новгород, тут памятники всемирного значения. Но это не сегодня началось. Если уж такому человеку, как академик Щусев, не удалось воплотить многие из своих идей... Например, план Щусева предполагал осевую магистраль от вокзала через кремль и пешеходный мост на Ильину улицу и дальше до выхода на Красное поле. Но советская власть решила, что на этом маршруте должен появиться громадный, в стиле итальянского палаццо Дом советов. Сегодня это аукается серьезными трудностями транспортных развязок.

— Куда бы вы предложили съехать чиновникам и кого видите на их месте?
— Легко могу представить себе в этом здании большую университетскую библиотеку, научный центр. А как быть чиновникам... Надо хотя бы признать проблему и начать искать пути решения. Напомню, что в 1960-е годы при проектировании 100-тысячного Новгорода (Щусев предполагал, что в городе будет только 40–50 тысяч жителей) уже были заложены идеи постепенного перемещения административного центра. Одну такую площадку занял драмтеатр. Потом возник вариант с Колмово, и это, кстати, создавало перспективу развития прибрежной зоны. Но, увы.

— Кроме «утраченных ориентиров» (название ваших недавних публичных лекций на тему градостроительства), есть еще и «упущенные возможности».
— Конечно. Побоялись же строить мост через Волхов в районе «Бересты». А в немецком Дрездене предпочли лишиться статуса ЮНЕСКО, но построить мост, обеспечивающий доступ в историческую часть и избавляющий от транспортного коллапса. Провели референдум: 80% горожан были за мост.

— Сергей Викторович, а не боитесь, что вас обвинят в приверженности к так называемым «двойным стандартам»? Сами-то в Новгороде защищаете памятники ЮНЕСКО, мешаете чиновникам, как они говорят, развивать областной центр.
— С какой стати? Наш гипотетический новый мост на статусе новгородских памятников не отразился бы никак. Тут вообще две большие разницы. У немцев — общественный интерес и открытые процедуры принятия решений. А у нас? Допустим, какая была жизненная необходимость затевать строительство многоэтажек в охранной зоне церкви Петра и Павла, являющейся памятником домонгольского периода? Здесь четко просматривается частный интерес. Наши чиновники надеялись, что Министерство культуры пойдет на уступки, послали туда «альтернативный» проект охранных зон, но получили вежливый отказ. Интересно посмотреть на развитие событий, если горе-застройщик обратится в суд с иском к тем должностным лицам, которые ему всё и вся согласовали. Случай — вопиющий. Надеюсь, следствие разберется, был ли корыстный умысел.

— А если не было? Придется ведь списать проблему на недостаток компетентности. Это — мягко говоря. Но как можно целую группу ответственных специалистов вот так охарактеризовать?
— Пусть эти ответственные люди покажут нам что-нибудь стоящее, что они построили.

— Всё стоящее, ведь строительство — удовольствие не из дешевых. Всё дело в масштабе притязаний.
— Да. «Обратите, пожалуйста, внимание на достижения современной новгородской архитектурной школы, умеющей сочетать актуальное зодчество со стариной», — наши экскурсоводы такого не говорят. Но наши чиновники регулярно ездят за границу. Вот ганзейский город Любек, где они любят бывать. Партнер Новгорода с XII века. Там в главный монастырь, бывший средоточием религиозной и культурной жизни средневекового города, встроен музей Ганзы. Очень удачный пример стилизации, новое абсолютно не диссонирует со старым. У нас таких примеров и близко нет. Есть застройщики, есть их «хочу». Взять строительство коттеджей. Пусть даже каждый проект по отдельности неплох. Но из них должно сложиться нечто целостное, гармоничное. Как построилась семья Мхитаряна напротив церкви Спаса на Ильине — отгородились желтой «крепостной стеной». Кто мог поспорить? Писатель и защитник старины Дмитрий Балашов говорил, мол, что мы тут можем, когда танки уже нужны.

— Но сейчас не 1990-е, не начало «нулевых».
— Я бы воздержался от утверждений. Есть некие поведенческие типы, которые корнями уходят и в более отдаленные времена. Допустим, местничество. Оно и при царе, и при коммунистах, и... Еще несколько лет назад вице-губернатор Габитов всерьез интересовался возможностью сделать в «Витославлицах» в доме графини Орловой-Чесменской вип-гостиницу. Как в лучшие обкомовские времена. Поэтому общественности рано расслабляться. И без того к ее голосу не больно прислушиваются. В июне депутаты проголосовали за генплан с изменениями. Так сказать, в рабочем порядке — без ознакомления и обсуждения с общественными организациями. А нам, я имею в виду Новгородское общество любителей древности, очень интересно было бы увидеть этот документ предварительно. Формально у нас и право на это есть — по соглашению, заключенному с гордумой. И компетентные специалисты, архитекторы в составе НОЛД есть.

— Давайте всё же вернемся в город Любек. И помечтаем. Вот чего бы такого нам построить, чтобы тоже было чем похвастать?
— Надо раскопать Немецкий двор, а исследовав это место, создать там нечто вроде российско-германского культурного центра. Это было бы очень значимо и солидно. Это вам не фанерные фигурки на берегу Волхова и праздники «лейся песня и пиво». Немецкий двор — любопытнейший материал о деловых и культурных связях между Новгородом и Ганзой. Перспектива диалога, развития международных отношений, что очень важно в современных условиях. Не раз обсуждал этот вопрос с властями — и новгородскими, и федеральными. К слову, Германия была готова поддержать финансово проект, по крайней мере его исследовательскую часть. Тем временем в НовГУ озадачили студентов идеей строительства многофункционального торгового комплекса. Прямо напротив Ярославова Дворища!

— То есть накрывая и пространство Немецкого двора?
— Именно так. Молодежь берется за такие дела с энтузиазмом. Но преподавателю Светлане Кузьменко, а она еще недавно возглавляла областную охрану памятников, наверное, должно быть понятно, что «мармелады» не везде уместны. Молодежь, наша смена, должна чувствовать живую связь времен. Иначе неизбежны новые ошибки. А нам прежних более чем достаточно.

— Например?
— Скажем, советские девятиэтажки на набережной Александра Невского. В обоснование их строительства говорилось, что это силуэты древнего города. Как храмы практически. Это же глупость. Сюжет, напоминающий кинофильм «Кин-дза-дза».

— Итак, что делать?
— Кардинально изменить отношение к градостроительству. Такому городу, как наш, нужны специалисты экстра-класса. А главный архитектор по своему статусу должен превосходить любого сити-менеджера. И это должен быть человек, добивающийся финансирования направлений, реально обеспечивающих комфортную среду для проживания.

— Вы были депутатом гордумы, следовательно, у вас был шанс продвинуть некоторые свои идеи.
— Я и сам на это надеялся. Еще когда шел на выборы, предлагал, чтобы в законодательном органе обязательно была комиссия по вопросам земли, архитектурного и культурного наследия. Я, допустим, — сторонник открытого конкурса на должность главного архитектора. Таким же открытым должен быть генплан. Каждый новгородец должен представлять, какие перемены могут произойти в обозримом будущем на территории его проживания. И уж, конечно, надо отказаться от практики подстраивать город под интересы отдельных лиц. В средневековом Новгороде влиятельных и состоятельных людей знали как жертвователей на общее благо, за это их и уважали.

— Но готова ли общественность к той миссии, которую вы для нее оговариваете?
— Действительно, мы отучились работать сообща, мы разобщены в своих ячейках-квартирах. Наша молодёжь рвется в крупные города.

— Это чистая экономика.
— Нет, это совокупность многих факторов. Однажды китайский товарищ, у нас же есть город-побратим в Поднебесной, в неформальном общении с нашим новгородским руководителем заметил: «Мы — великая нация, которая считает себя развивающейся, а вы — развивающаяся нация, которая считает себя великой». Победные реляции — это ни о чем. Столько-то введено квадратных метров, такая-то средняя заработная плата... Они всё равно уезжают! И, боюсь, расставание не стоит им душевных мук. Как вернуть местный патриотизм, как сформировать нормальное гражданское чувство? Очень хочу, чтобы в нашу повседневность вернулась республика. Умели же наши предки сообща обеспечить себе и городу процветание.