Сто лет назад на берегу Валдайского озера был расстрелян Михаил Осипович Меньшиков, журналист, философ и националист
— Вполне с вами согласен, — говорит кандидат философских наук, научный сотрудник Валдайского филиала Новгородского музея-заповедника Игорь ИЛЬИН. — Меньшиков всё же прежде всего не журналист, а мыслитель. Известный отечественный философ и писатель Алексей Лосев замечал, что русских философов «приходится вообще искать». Причем «среди фельетонистов, литературных критиков, даже теоретиков отдельных партий». Одним из таких теоретиков и был Михаил Осипович. Как идеолог Всероссийского общенационального союза.
— Не путать с современным нам Российским общенародным союзом Сергея Бабурина.
— Можно и так сказать.
— Я имею в виду, что те национальные идеи, которые декларировал Меньшиков, в наше время вполне могут быть рассмотрены как экстремизм. Можно даже и так сказать: а не сел бы Михаил Осипович за «разжигание»?
— Безусловно, «Письма к русской нации» выглядят социально взрывоопасными. Его точно назвали бы экстремистом.
— Немного фантазии, и «меньшикововед» Игорь Ильин тоже... Шутка.
— Я понял. Должен заметить, что в науке черпаются сведения о том, что свойственно сущему как таковому. Ведь речь не идёт о возможном практическом применении наследия и о моральной оценке. Иначе наука легко превращается в идеологию. Вообще, это отдельный и в чём-то дискуссионный вопрос. Нравственна ли атомная бомба? Но если бы наши физики не открыли принцип расщепления ядра, не исключено, мы с вами в данный момент ни о чём таком не рассуждали бы. Да, в философии Меньшикова есть этнический национализм, значит, об этом можно и нужно говорить, не пряча голову в песок.
— В конце концов, самим философом все счета к нему давно оплачены.
— И по самой высокой цене. Знаете, о чем я думаю: если сейчас найдутся люди, которые будут его обвинять, мол, обыкновенный черносотенец, антисемит, то они станут в одну шеренгу с теми, кто его расстрелял. Меньшиков мог быть прям, резок в оценках, но в крайности не впадал. Например, он утверждал, что только люди с повышенной температурой головного мозга могут верить в подлинность «Протоколов сионских мудрецов». С его точки зрения, это фальшивка, бред. Вполне себе нормальный здравомыслящий национализм был у Михаила Осиповича.
— Или не «придурошный», извините. Цитирую главного националиста России, как недавно сказал о себе Владимир Путин.
— А наш президент любит цитировать русского философа Ивана Ильина. Так вот Ильин различал национализм негативный и позитивный. Первый — это стремление всех подавить ради блага одной нации. Второй исходит из понимания национальных интересов и учёта их при решении всех важных общественных вопросов. Такой национализм проповедовал Меньшиков. Он сильно отличается от многих нынешних русских «патриотов» уже тем, что видит корень проблем России в ней самой, а не во внешнем воздействии.
— Но он же такое воздействие не исключал. И вообще конкретно видел в Западе хищника.
— Меньшиков четко сформулировал идею либерализма, американизма: материальное благополучие через личное сверхусилие. В сущности, то же самое позже, только в развёрнутом виде, сформулирует известный западный экономист и философ Людвиг фон Мизес, один из основателей либертарианства. При этом фон Мизес оговаривает, что либерализм не отрицает духовные ценности, он просто не собирается воспитывать их в человеке. Это ценностный вопрос.
— Вот почему у нас так «любят» либералов. Несмотря на грусть по поводу «благополучия».
— Мы все подходим к пониманию — от большого учёного до простого человека есть определённый водораздел, граница. Какие бы благие цели ни ставились: есть они и есть мы. Было время, многие просвещённые люди в России верили, что наши пути с Западом неизбежно сойдутся, а сегодня понятно, что этого не происходит. Видимо, не произойдет в обозримом будущем. А может, это вообще навсегда. И мы снова критично настроены в сторону западного мира. Не успев перенять его положительный опыт, я, в частности, имею в виду строительство правового государства, гражданского общества. Современный этап — саморефлексия русской культуры. Время славянофильствует.
— Так всё-таки актуален ли Меньшиков, не только с точки зрения изучения статей и книг?
— Это почти то же самое, что спросить, а имеет ли сегодня право на существование национализм…
— Мне кажется, ему самому это не интересно. Бодрствующий или спящий — он существует всегда. Как минимум есть понимание близости, есть определённое дистанцирование. Даже под крышкой пресловутого американского «плавильного котла».
— Помнится, я беседовал с англичанкой, студенткой Оксфордского университета, вернувшейся из поездки в США. Она была поражена, увидев там некие чёрно-белые традиции. Вот это кафе — для чёрных, а это — для белых. Никаким законом это не предусмотрено, а на уровне обычаев и предпочтений существует. Нет такой национальности — американец.
— Да и россиянина как-то не возникло.
— Но у нас бытует мнение, что Россия — многонациональная страна, поэтому сложилась новая общность, и этнически чистых русских практически не осталось. И кто же мы? Мулаты? Креолы? Довольно лукавые речи.
— Бальзам на душу украинским националистам, считающим, что мы у них украли само название «русский».
— Мне кажется, нам нужно поменьше переживать из-за того, что там происходит. Не забывая родства, следует всё же понять, что мы — довольно-таки разные народы, ментально разные. Языковая, культурная близость далеко не всегда гарантирует уживчивость. Нередко с иноплеменными народами поладить проще.
— Славянофильствует время, говорите?
— Я же не панславизм имею в виду. Кстати, Меньшиков был чужд этого. Со славянофилами он сходился лишь в одном пункте: нельзя было присоединять к России Польшу. Одна лодка — абсолютно не для нас с ними. Да и украинскую особицу подмечал. Обращаясь к творчеству Тараса Шевченко, отмечал его дар (великим поэтом при этом не считал), но не рассматривал его как представителя русской культуры. Хотя Шевченко писал и по-русски.
— Как бы вы определили масштаб самого Меньшикова?
— Сегодня есть спекуляции на его имени. Но возвеличивание его — такой же перегиб, как забвение. Безусловно, это достойный, глубокий мыслитель. Его сочинения порою удивительно напоминают онтологию выдающегося немецкого философа XX века Мартина Хайдеггера. Меньшиков пишет, что русский народ, увидев себя в истории, ужаснулся и побежал от самого себя, совершая падение на соблазнах немецкого быта. У Хайдеггера есть рассуждения о падении в соблазнах сущего, когда субъект перестаёт быть самим собой.
Меньшиков, на мой взгляд, интересен и актуален уже тем, что он весь — о России. Капитализм, социализм, глобализм... Но, как ни крути, Россия основана русскими, государственный язык у нас русский. И это национальное начало продолжает цементировать. Только так страна и может существовать. На условиях честной договоренности наций, с учётом различий, при уважении прав. Включая право русского этноса на достойную жизнь на своих исторических землях.
Так и сказал
«Русский народ захватил огромное пространство, а вывести эту землю из полудикого состояния, преобразовать в предмет искусства, как английское или китайское поле, мы всё ещё не собрались».
«Европа для России, мне кажется, то же, что деревенский кулак — для своей деревни».
«Мы, вывозящие только сырьё, рискуем навеки остаться в положении простонародья на всемирном рынке».
«Если русское образованное общество, состоящее из землевладельцев и чиновников, все доходы с имений и жалованья передаёт за границу, то этим оно содержит как бы неприятельскую армию».
«Надо спешить занять достойное место на свете, не в хвосте народов, а во главе их».
«Наш русский национализм, как я понимаю его, вовсе не воинствующий, а только оборонительный, и путать это никак не следует».
«Да будет мир между всеми народами, но да знает каждый свои границы с нами!».
«От благих намерений до исполнения их у нас — глубокая и всего чаще непроходимая пропасть».
«Вера в благо требует, чтобы благо ощутительно присутствовало».
