Почему классика в тестовом режиме так же полезна, как марсианский воздух?
Петербуржец Константин БАРШТ — доктор филологических наук, профессор, сотрудник ИРЛИ РАН, опубликовавший более 200 исследовательских работ о русской литературе. Известный литературовед был автором завершившейся недавно в Музее изобразительных искусств НГОМЗ выставки «Рисунки в рукописях Ф.М. Достоевского».
— Константин Абрекович, рисунок и каллиграфия помогали Достоевскому в литературном творчестве. А что сегодня? Если буквально, то даже писатель не пишет — он набирает.
— Согласен. Вероятно, скоро мы уже не увидим страниц с исправлениями писателя. Я и сам сейчас к ручке не притрагиваюсь, пишу свои тексты в ноутбуке. Но человек, формирующий мысль, создающий образ, творит по тому же старому алгоритму: происходит перевод с внутреннего беззнакового языка, описанного Львом Выготским в книге «Язык и мышление», на язык внешний, коммуникативный. И этот процесс идёт очень непросто. Вы видели людей, которые при выражении своих мыслей вдруг начинают запинаться, хмуриться, чесать затылок?
— Искать что-то такое в воздухе?
— Да! Возникает проблема поиска нужного выражения мысли. Для писателя эта трудность составляет неотъемлемую часть профессии. Ведь он создаёт свой художественный мир, а не общается с окружающими на бытовые темы. Смягчить конфликт между должным и возможным помогает идеографический язык — рисунок, каллиграфия, в которых образ идеи дан целиком в едином знаке.
— То есть и в наш век неплохо иметь под рукой несколько листов бумаги, карандаш или авторучку.
— Не помешает.
— Скажите, а тяга к ненормативной лексике обычного человека, который не сочиняет романов, связана с нарушениями возможности выразить мысль?
— Много лет назад я дружил с поэтом Львом Савельевичем Друскиным, к сожалению, давно уже покинувшим наш бренный мир. В Комарово, где я обычно отдыхал летом, он жил в одном дачном домике с Анной Ахматовой, хорошо знал её лично. От него я услышал следующую притчу. Однажды, на литературном вечере, в присутствии Анны Андреевны молодой поэт неожиданно для собравшихся начал читать собственное сочинение, изобиловавшее рифмованной матерщиной. Его прервали: «Как вам не стыдно, здесь же дамы». На что Анна Андреевна возразила: «Друзья, мы же с вами — филологи. Пусть читает!». Русский мат — часть народной культуры, феномен карнавализации, смешения ценностных «верха» и «низа», попытка опровергнуть надуманные условности. Такие языковые явления всегда были и не скоро исчезнут. Беда не в самих неприличных словах, а в уровне культуры. Многие не могут, не умеют выражать свои мысли и состояния, причин того достаточно, в том числе — слабое обучение гуманитарным предметам в школе.
Как-то я читал лекцию по русской словесности будущим переводчикам с иностранных языков. После лекции ко мне подошла одна слушательница: «Всё это, конечно, интересно о творчестве русских символистов, но нам-то зачем? Наше дело — переводить с английского!». На что я ответил, что для правильного перевода с английского хорошо бы знать ещё и русский. Его основным носителем является русская классическая литература. Не уверен, что убедил, но говорить об этом надо. Вот мы с вами доведём эту мысль до читателей вашей газеты и тем самым поможем стране избежать культурной рецессии.
— Спасибо вам за высокую оценку журналистского труда.
— Фёдор Михайлович, считавший себя публицистом по духу, одержимым «тягой к текущему», сказал как-то: «Вы себе даже представить не можете, как может быть силён один человек!». Делай что должен, а дальше будь как будет.
— И что же надо делать?
— Хорошо бы поднять уровень и социальное значение труда учителя. В сферу образования молодые люди сейчас идут неохотно. Работа каторжная, зарплата маленькая, преподавателя душат огромными и никому не нужными отчётами о его работе. Студенты на педагогических факультетах из года в год всё слабее, вузовское преподавание пребывает в тяжелом состоянии. Я проработал 15 лет профессором в РГПУ, знаю, что говорю.
— Вы, наверное, критически относитесь к ЕГЭ.
— Я готов приветствовать тестирование в точных науках, где можно проверить знания. Что касается гуманитарных предметов — ни в коем случае! Здесь проверяется не столько знание, сколько способность понимать. Цель должна быть в развитии способности мыслить и навыка правильно и точно передавать свою мысль другому. Тестирование для гуманитарной науки — как марсианский воздух для человека, не имеющего специального скафандра. Какого цвета был шарфик на Анне Карениной, героине одноимённого романа Льва Николаевича Толстого, когда она бросилась под поезд? Вот уровень ЕГЭ по литературе.
— Утрируете.
— Конечно. Но литературу надо читать не для того, чтобы помнить, есть ли у героя бородавка на носу. Чтение погружает в контекст мировой культуры, выдёргивает из болота мещанского бескультурья. Это своего рода тренинг души, ведущий к укреплению способности понимать себя и других.
— У меня был университетский товарищ, как раз из «переводчиков». Он рассказывал, как молодой голландец хвалил роман «Преступление и наказание», мол, превосходный детектив.
— Ну, ему простительно. Иностранец, ещё неизвестно, в каком переводе прочёл Достоевского. Это мы зря думаем, что Европа безупречна. За Пушкина до сих пор обидно: фактически перевода нет. Но Достоевскому недавно повезло: появился новый датский перевод «Братьев Карамазовых». Кстати, переводчица Мария Тетцлафф, приезжала в Санкт-Петербург, я ей показывал рукописи к роману, она буквально подпрыгивала от восторга. Пишет, что новое издание в Дании разошлось как горячие пирожки. Ещё и фильм собираются снимать. Прислала подборку публикаций из датских газет. Вот это новость! А у нас часто в роли новостей выступают одни несчастья. Кто-то заблудился в лесу, что-то рухнуло на голову прохожему. Смещённые приоритеты, мы сами себя обедняем. Если бы в XIX веке человек вдруг начал бы изъясняться так, как это делают многие наши современники, то к нему вызвали бы врача.
— А что можно предположить о самочувствии автора «Бесов», окажись он среди нас и услышь рассуждения известного элитария о том, что много образованных — это плохо. Как ими управлять?
— Несомненно, он бы этому ужаснулся. Достоевский всю жизнь боролся с мракобесием. Замечательно, когда пророчества гениального писателя сбываются. Но почему же только наихудшие из них? В упомянутом вами романе есть такой персонаж — Шигалёв. Так вот он обрисовал мрачную сущность отечественной государственной системы. Кардинальное условие — равенство. Но ведь люди рождаются умные и глупые, сильные и слабые, талантливые и заурядные. Трудно превратить глупого в умного, а если нет таланта, то и не будет. Как же уравнять? Очень просто: Пушкину отрезается правая рука, Копернику выкалываются глаза, Леонардо да Винчи сажают в темницу. «Задушим гения в младенчестве!» — этот жуткий принцип, к большому сожалению, периодически вылезает и в современном мире.
— Вроде как некоммунистическом.
— И в самых разных странах, с различными социальными системами. При том, что общество, для своего развития или даже выживания, должно культивировать, взращивать таланты. Я отнюдь не поклонник социализма, но даже в Советском Союзе, где многие возможности для самореализации были захлопнуты, был высокий уровень школьного образования, культ науки и образованности, были школы для одарённых детей.
— В современных условиях одарённый ребёнок — тот, у кого родители очень состоятельные. Чем он от природы капитально одарён.
— Красивая метафора. Особый цинизм, как мне представляется, состоит в том, что сильные мира посылают своих детей учиться за границу. Там всё вполне традиционно и нормально.
— При всём том Достоевский и классическая литература — по определению не для всех.
— Не стоит внимания. Литературные шедевры похожи на многоэтажные дома. Вы можете жить в подвале, полагая, что студент правильно сделал, раскроив череп вредной старушенции, только не смог распорядиться награбленным — дурак был. А на последнем этаже — мистерия об ответственности человека за свою жизнь и жизнь других людей. И ничего страшного нет: между этажами ходит лифт. Если ты хочешь подняться выше, то поднимешься.
— Как вы относитесь к большим юбилеям?
— Считаю их мероприятиями неформальными и полезными. Счастье наше, что в России немало было хороших писателей. Сейчас говорят о Достоевском. И ведь прекрасная тема. Фёдор Михайлович был как ходячее чудо. Человек с содранной кожей: чужие проблемы его мучили больше собственных. Ещё в детстве будущий классик проникся идеей, что надо быть защитником всех униженных и оскорблённых. Будучи с отцом на ярмарке, он стал свидетелем жуткой сцены: пьяный крестьянин насмерть забил старую лошадь, которая не могла стронуть подводу с дюжиной таких же пьяных ездоков. Всегда так было: есть люди равнодушные к себе и к другим, а есть — с развитым моральным сознанием. На них и держится наш мир. Сказано же: не стоит село без праведника...
Теги: Новгородская область, Великий Новгород, Достоевский, литература, культура
