По специальности Алексей ПАЕВСКИЙ — химик, но по факту научный журналист, редактор портала Indicator.Ru — новости науки и техники, главный редактор портала «Новости нейронаук и нейротехнологий — Нейроновости» и портала «MENDELEEV.INFO — О химии и химиках». В 2020 году он создал ещё и портал «Российские древности».
— Я ничего не упустил?
— Маленькое дополнение: я — член проектного офиса десятилетки науки и технологий, спецпредставитель в регионах. У нас очень небольшая команда, но очень большая ответственность. Всё-таки Десятилетие объявлено Президентом страны и ставит перед собой очень амбициозные задачи: привлечение молодёжи в науку, популяризация российской науки и содействие тому, чтобы наука и учёные решали насущные задачи государства и общества.
— Простите, вы же ещё и научно-популярные книги пишете.
— Ничего-ничего, пишу. Но у меня есть соавтор — Анна Хоружая, ученица, партнёр и ближайший друг. Это облегчает задачу.
— А почему вы всё-таки занялись историей?
— В 1990-е в Одессе возникло молодёжное общество по изучению средневековой истории и культуры. Имени Сергия Радонежского при этом. Общество благополучно развалилось, но интерес и страсть к Средневековью остались. Это началось ещё со школы. Меня, например, зацепила экскурсия в Ярославль и Ростов, потом побывал во Владимире. У меня очень большая библиотека по памятникам Древней Руси. Я уже лет 25 этим интересуюсь — гораздо больше, чем занимаюсь научной журналистикой.
— Российские древности — это очень широкое направление.
— Конечно. Это не только древнерусские памятники, культура, православие. Да и православие — оно не только русское. Есть аланское, есть чисто византийские памятники, причём почти никому не известные. Где бы вы думали? В окрестностях Сочи! У нас есть ислам не менее древний, чем в Узбекистане. Те же мечети в Крыму. Интересный буддизм. У нас петроглифы по всей стране — от Белого моря до Хабаровского края.
— В Приморском крае их уже нет?
— А я туда ещё только собираюсь. Езжу много — порядка 70 командировок в год. Фотографирую, готовлю тексты. Вот уже в этом году перед Новгородом, допустим, ездил в Калининград. Там гораздо труднее: это новгородские памятники хорошо исследованы…
— Как в рамках общероссийского проекта возник отдельный новгородский?
— Это было в пандемию. Полный локаут. Ушли в соцсети. Там мы и встретились с губернатором Андреем Никитиным. Был чей-то пост про Софийский собор, мол, там проблемы с обеззараживанием. Я прокомментировал, тэгнул губернатора, Андрей Сергеевич отреагировал: ничего подобного, приезжайте, убедитесь сами! Я спросил: это приглашение? Да. Приехал, пообщались, завязалась дружба с университетом.
Я предложил: давайте Новгород станет первым регионом, который мы опишем полностью — все самые ценные 90 памятников. В прошлом году мы завершили съёмку и описание, теперь регулярно выкладываем что-нибудь на портале.
Далее планируем совместно с университетом перевести статьи на другие языки — на английский, французский, немецкий, может быть, китайский. Буквально на днях была встреча с директором музея-заповедника Сергеем Брюном — обсудили идею установки на памятниках табличек с куар-кодами, отсылающими к статьям на портале, так что музей — теперь тоже партнёр проекта. Но портал — это не только про памятники. У нас есть другие рубрики — «Археология», «Артефакт», «Говорящие древности». Следим за событиями.
— Портал — чисто волонтёрский?
— В основном портал делаю я, но есть и другие авторы — люди, любящие, знающие и умеющие описывать памятники. Заметьте, совершенно бескорыстно. Это конкретный объективный материал, опирающийся на научные статьи и данные специалистов, мы не транслируем краеведческие байки и городские мифы. Если есть возможность, мы показываем наши статьи конкретному учёному, который памятник изучал.
— Хотя жанр мифов интересный.
— Интересный. И сам по себе может быть предметом исследования историков и филологов. Но не наша стезя.
— Что вы открыли для себя лично в Новгороде?
— Здесь каждый раз узнаёшь что-то новое. Я же не новгородец, происхожу из города, который гораздо моложе.
— И теплее.
— Если холодно, оденься теплее, и всё. Важно другое: почему-то Новгород для меня сразу стал своим, родным. С самого первого приезда. Это было, кажется, в 1997-м. А открытия… Недавно узнал потрясающую историю про двух новгородских пацанов, которые в 1944 году спасли от разрушения храм Рождества на Красном поле. Там в кладке застрял артиллерийский снаряд, и его уже собирались взорвать, потому что извлекать было опасно. А там — фрески. И вот эти пацаны ночью перед взрывом как-то вытолкали боеприпас и опустили его на землю. Историю эту ещё академик Дмитрий Сергеевич Лихачёв услышал и записал.
Недавно посмотрел храм Николы на Липне — это было моё личное открытие. Это нужно было увидеть самому. Но и современный Новгород мне очень мил. Мне нравится наблюдать, как гармонично меняется современное лицо города: развивается университет, проект НТШ, скоро будет строиться кампус мирового уровня. Всё это очень правильная история.
— Реально ли описать все памятники страны, сохранившиеся до наших дней?
— Затея, наверное, безнадёжная. Наверное, одной моей жизни не хватит. Но я буду стараться. У нас такая разнообразная страна. Она полна загадок и нередко преподносит нам невероятные сюрпризы. Вот, пожалуйста, пример из рубрики «Артефакт»: на Урале в торфянике нашли большого деревянного идола, которому почти 12 тысяч лет. А в Крыму в районе Судака, после того как сошёл оползень, открылся почти на полную высоту неизвестный древний храм удивительной сохранности. Конечно, я надеюсь, что делаю нечто полезное для страны. По мере наполнения наш портал превращается в огромный мир, в котором нам самим интересно жить. Потихонечку начинаем формировать свою электронную Древнерусскую энциклопедию.
— Сколько часов у вас в сутках?
— Как у всех, но я часто трачу 15–16 часов на работу. Я умею переключаться. Когда ты можешь переключаться между медицинской химией, нейронаукой и древностями, то это позволяет проживать несколько жизней сразу. Мне нравится, когда сегодня снимаешь древности, завтра отправляешься на конференцию по водородной энергетике, послезавтра — космодром «Восточный», а затем присуждаем премии лучшему учёному страны. Это же здорово! Как я успеваю? Ой, я столько всего не успеваю! Иначе я мог бы делать много чего другого.
— А отдушина у вас есть?
— Есть музыка. И не только слушать, но и играть. Маленький музыкальный коллектив, возникший благодаря старшему товарищу, военному медику Алексею Водовозову. Это такой медицинский фольклор. Мы собрали проверенные «шлягеры», добавили своих. Иногда выступаем перед медицинским сообществом. Кстати, в Новгороде тоже выступали. Перед студентами, будущими медиками.
— Вы нам, пациентам, не представите образец творчества, несколько строчек хотя бы?
— Нет-нет, это 18+. И даже строже. Правда, очень специфический, медицинский юмор. Сейчас Олега Митяева переделываем.
— «Скоро лето»?
— Нет, про маленькую жизнь. Совсем маленькая, бактериальная жизнь получается. Надеемся, он будет удивлён. Нам же скоро вместе с ним выступать.
— Как вы относитесь к критике?
— Стараюсь не давать повода. Не получилось — нормально отношусь. Несколько моих крепких дружб с учёными начались с ошибок. То есть человек задавал вопрос: а что это вы за фигню написали? Хорошо, проверим. Да, фигня. Большое спасибо, вы нам здорово помогли.
— Что для вас является мерилом успеха — количество посетителей портала, что-то ещё?..
— Я создал не одно СМИ в Интернете и всегда придерживаюсь того правила, что не нужно «нагонять людей». Накручивать интерес, пичкать сайт или телеграм-каналы рекламой. Как набегут, так и отхлынут. Важны естественный рост аудитории и её качество. В своё время я провёл много занятий по научной журналистике. Простой пример: вы — блогер и я — блогер. Вас читают два миллиона, меня — двое. Кто из нас круче? Что за вопрос! А если два моих читателя — Путин и Мишустин? Мораль: при развитии СМИ естественным путём раньше или позже происходит переход от качества к количеству. По крайней мере, в научной журналистике, другой я не занимаюсь.
— Если можно, спрошу вас как прирождённого одессита: что думаете о происходящем сегодня?
— Знаете, я занялся журналистикой и историей не потому, что мне вдруг разонравилась химия. Мой родной город — а точнее, ситуация в стране в 1990-е — не давал мне возможности сосредоточиться на чистой науке. Из России тогда учёные тоже уезжали, но теперь-то наука в стране на подъёме, а на Украине стало только хуже. Ну и эти безумства украинствующих, они же не сегодня начались. Науку переводили на украинский, причём на такой, что был непонятен тем, кто знал старый украинский, какой был при Союзе. То, что случилось 24 февраля 2022 года, представлялось неизбежным после 2 мая 2014-го в Одессе. Потом полыхнуло на Донбассе. Ни в коем случае не хвалясь, скажу, что я был среди тех, кто постарался, чтобы на Донбасс вернулся инсулин, нас много было... Ведь первое, что сделали украинские «товарищи», — перекрыли поставки медикаментов. И мои бывшие товарищи с Украины уже за это предали анафеме. В последний раз я был в Одессе в 2019-м. Не буду называть этого человека, он мне очень дорог, так вот он полушутя сказал: «Слушай, Лёша, когда вы уже нас завоюете? Ну невозможно же!» Теперь мне лично внушают некоторые надежды только слова нашего Верховного главнокомандующего о том, что Одесса — всё-таки русский город и немножко еврейский. Одесса, Новороссия — болезненная тема, но я надеюсь…
— Включить её в свой проект?
— На Украине тоже есть памятники. И домонгольские древнерусские, и античные: Ольвия, например, или Тира — в моей родной Одесской области. И их изучение сейчас практически остановлено или политизировано. Я надеюсь, что всё образуется и мы сможем нормально их изучать, снимать и рассказывать о них.
