Стать артисткой новгородка Юлия ФРОЛОВА мечтала с детства и к цели своей шла по прямой. Другое дело, что актёрский путь потребовал и силы духа, и упорства. В разговоре с «НВ» самая новгородская актриса академического театра драмы имени Ф.М. Достоевского рассказала о своих корнях, любимых ролях и о той главной роли, которая пока ещё впереди.
— Юлия, если память мне не изменяет, то вы единственная актриса в труппе театра — коренная новгородка, оставшаяся работать в родном городе?
— Так и есть. И я не только сама коренная новгородка, все мои прапрапра… из Окуловского района. Насколько я помню своё генеалогическое древо, там исключительно новгородцы.
— Значит, теперь я точно знаю, как выглядит коренной местный житель?
— Выходит, что так! В детский сад я ходила в Великом Новгороде, училась в школе в Великом Новгороде. То, что хочу быть актрисой, поняла в осознанном возрасте, года в три-четыре.
— Как рано он у вас наступил!
— Зато в моём детстве было всё: стульчик в центре комнаты вместо сцены, мамина помада, флакон лака для волос вместо микрофона. В детстве я могла заниматься всем чем хочу: попробую вязать, а может, хочу быть юным натуралистом? Почти восемь лет пела в школьном хоре, занималась танцами. Получала какие-то награды. Решила, что поеду учиться на актрису после 11 класса, но мирно договориться с мамой не получилось, слишком сильно она за меня переживала, чтобы отпустить. И я пошла учиться в наш Культпросвет, нынче Колледж искусств имени С.В. Рахманинова. Провела там два замечательных года.
— А потом вмешался случай?
— В действительности это была воля судьбы. Как-то раз, гуляя с однокурсниками по набережной, увидела огромную афишу с информацией о том, что Санкт-Петербургская академия театрального искусства ведёт набор по целевой программе «Возрождение провинциальных театров страны». И прослушивание у нас, в Великом Новгороде. Уже завтра! Что делать? Надо идти! Хотя на тот момент мне уже очень нравилось в нашем Культпросвете. И всё же пошла… Сижу. И вот мой будущий мастер Владимир Васильевич Норенко, который сам лично был на этих турах, заметив меня среди толпы, говорит: «Чего ты там сидишь, уродина?! Почитай-ка ты мне что-нибудь». А я сильно-то и не готовилась, вспомнила какую-то страшилку про чертей, как девки в бане на Рождество гадали, уже не помню деталей. Короче говоря, с этой страшилкой про чертей я прошла все отборочные туры. Он мне говорит: «Что-нибудь ещё можешь?», а я: «Нет». В итоге поступила в театральную академию с одной страшилкой.
— И чего, спрашивается, мастер обзывался?
— С тех пор для меня это стало хорошей приметой: если мастер курса тебя обзывает нехорошими словами, значит, ты талантливый человек и у тебя всё получится! В общем, я отучилась и вернулась сюда в 1998 году. Целевой курс состоял из 10 новгородцев, в итоге осталась работать только я одна. Когда пришла в Новгородский театр драмы с трясущимися ногами, я застала там ТАКИХ актёров, с которых стоило брать пример! И у меня было всё как положено: первый сезон — эпизодические роли и воспитание. Дальше — больше. Мне кажется, это настроило и закалило меня.
— Но вам пришлось сделать перерыв и на какое-то время покинуть родной театр?
— Да, это произошло не по моей воле. Я с азартом работала с 1998 по 2014 год, честно уходила в декрет и возвращалась, а потом в семье случилась трагедия — погиб муж. И я осталась с двумя детьми на руках. Надо было вытягивать себя и их. Я уехала в Санкт-Петербург на другую работу. Обещая новгородским коллегам и городу, что вернусь. В Петербурге, кстати, тоже предлагали устроиться в местный театр. Но я переждала тяжёлое время, и как только дети подросли и стало полегче, снова вернулась домой! В общем, новгородский театр — это как большая любовь, которая раз и навсегда, несмотря ни на что.
— Вы вернулись другой, изменился ли театр?
— Всё меняется. Особенно страшно, что кого-то за это время не стало. Эти пустоты невозможно заполнить. Но театр продолжает жить, расти, развиваться, как и любой живой организм.
— Как вы оцениваете это движение?
— Я приверженец более классической театральной школы и более классической игры. И мне кажется, что основой академического театра должна быть классика. У нас же сейчас очень много новшеств. Не могу сказать, что мне это не нравится. Я наблюдаю за процессом с интересом. Сама тоже имею опыт участия в различных театральных лабораториях. Когда каким-то образом за несколько дней создаётся спектакль.
— С другой стороны, на афишах театра читаем имена Островского, Достоевского, Гоголя, Булгакова, Чехова.
— Но правильно ли замешено «тесто» спектакля, верно ли ты оправдываешь своего героя, кто может сказать? Наверное, режиссёр. А актёры — не всегда. Тут я не могу не привести банальное сравнение: твоя роль — это твой ребёнок. О котором ты сначала мечтаешь, потом вынашиваешь, потом выпускаешь на сцену и отпускаешь.
— В «Романе с контрабасом» вы сыграли Даму с собачкой…
— Мы решили, что это крутая пляжно-дачная история, где много света и любви. К этому спектаклю относимся как к летнему вечеру на даче. Не знаю, как на нас после всего этого хулиганства смотрел бы Антон Палыч…
— А мне кажется, хорошо бы смотрел, он ведь и сам был большой оригинал!
— Я думаю, что да!
— А как выглядел бы идеально подходящий для вас спектакль?
— Без ложной скромности, мне кажется, что почти весь Островский написан для меня. Но пока не пришёл ещё в театр тот режиссёр, который это разглядит. Будем ждать. Среди уже сыгранных ролей одна из знаковых для меня — это Проня Прокоповна в комедии «За двумя зайцами». Мне очень тяжело далось начало этой работы: она совпала с той самой трагичной страницей моей жизни, смертью мужа. Но именно театр меня вытянул. И спектакль, как мне кажется, получился. Приятно вспомнить Веру Николаевну из «Гранатового браслета». Веру «с новгородским лицом». А ещё мне очень понравилась работа над спектаклем «Выше ноги от земли». Безумно понравилась! Молодой режиссёр Эдгар Закарян сразу дал понять, что знает, чего хочет, и мы будем работать в этом направлении. «Киношный метод», которым он предложил сделать спектакль: что, как? После первой читки подумала: неужели это может быть кому-то интересно? Но сколько молодёжи потом приходило на спектакли. Мой младший сын ходил сам, водил своих друзей. И им, 16–18-летним, тоже зашло!
— О какой роли вы мечтаете?
— Хочу сыграть какой-нибудь крутой исторический персонаж!
— Марфу Посадницу?
— Марфу Посадницу! Я болею этой ролью года три уже точно. Прочитала несколько исторических романов о её времени. Мне кажется, у писателя Дмитрия Балашова она вышла особенно живой и настоящей. Во всяком случае, этот образ мне очень близок. Может быть, у нас с ней есть даже какая-то и генетическая связь.
