— Вот здесь мы разыгрывали «Волгу» для подписчиков, — рассказывал Михаил Семёнович, когда на днях мы с ним встретились в редакции. — А вот здесь чуть не появился китайский ресторан…

Да, интересно жилось журналистам в ту пору чудесную. И не им одним. Но представим нашего гостя. Михаил Дягилев — человек небезызвестный. В своё время первый секретарь обкома ВЛКСМ, полномочный представитель Президента РФ, начальник таможни, заместитель губернатора. Коренной новгородец. Имеет учёную степень кандидата философских наук.

— В «Новгородских ведомостях» я оказался в 1991 году, — вспоминает он. — Меня пригласил Владимир Дмитриев, главный редактор, с которым мы дружили с детства. Совместные «проекты», как сейчас говорят, были уже в вузе, в студенческом театре миниатюр. Позже я работал в обкоме комсомола, а он возглавлял «Новгородский комсомолец» — вторую газету области. Но это по ранжиру, а по популярности у читателей — первую. Володя уже работал в «НВ», когда случился августовский путч. В тот же день его вызвали в областной совет. Понятно, никакого опыта жизни в условиях чрезвычайной ситуации у нас не было. Он шёл заявить о своём выборе, и выбором этим была демократия. Хотя ничего ещё не было ясно…

— И многие тогда выжидали. А многим придало смелости выступление Янаева с товарищами по ТВ.

— Это понятно, что у них руки тряслись. И что кому-то хотелось возврата к прежним временам — в основном номенклатуре. Но в абсолютном большинстве своём люди хотели перемен. Как в песне Виктора Цоя: «Мы ждём перемен!» И это уже нельзя было остановить. Путч стал катализатором, ускорителем. Через короткое время «НВ» уже были основной областной газетой. Сначала я работал в сфере рекламы, потом стал заместителем главного редактора по материально-техническому обеспечению.

— А она была?

— Реклама? Рыночные отношения только начинались. Мы образовали структуру, которая стала искать рекламодателей. Действовали больше по наитию — откуда у нас могли быть какие-то маркетинговые знания и умения? Придумали слоган «Быть в курсе», запустили рекламу газеты по ТВ, стали продвигать подписку.

— Не вспомните какие-нибудь подробности из рыночной подписной кампании?

— Есть такой анекдот: когда Моисей вывел-таки евреев из пустыни, подходит к нему корреспондент и спрашивает: «Скажите, а за 40 лет у вас там были какие-нибудь забавные истории?» У нас были. В борьбе за подписку мы задумали провести лотерею среди подписчиков. И чтобы приз лотереи сразу «бил наповал», определили им — автомобиль «Волга»! Конечно, его учредили по согласованию с областными властями. Ажиотаж был мощнейший. На газету подписалось около 100 тысяч человек, большинство из них хотело участвовать в лотерее. Народу в зале было битком! Выиграл не присутствовавший при розыгрыше пенсионер из Волотовского района. Автомобиль тогда стоил неподъёмные деньги для простого человека. Когда же счастливый победитель пошёл забирать приз, то узнал, что надо уплатить налог на доход. Кажется, 10% от стоимости. И это тоже была ошарашивающая сумма. Праздник получился с привкусом скандала. Чтобы не расстраивать победителя, пришлось срочно искать спонсора, который и погасил за пенсионера налог.

— Вы не могли бы ещё немного побыть Моисеем?

— Многое из тех лет вспоминается со словом «впервые». Мы, наверное, первыми в области провели социологическое исследование перед выборами губернатора. Выборы главы региона, кстати, тоже были первыми. Никакого инструментария, кроме беглого чтения доступных книжечек по социологии. Плюс телефонная книга. Обзвонили около 3000 человек, получился достаточно репрезентативный срез. Михаил Прусак, а он шёл на выборы в конкуренции с коммунистами, тогда задумался. Преимущество есть, но он рассчитывал на большее.

— Тогда вся Россия рассчитывала на что-то большее.

— Люди всегда недовольны существующим и романтизируют прошедшее. Конечно, труднее всех получалось вписаться в стремительно меняющуюся жизнь пожилым. Но в целом было то, что позже назвали словом «драйв». Раньше, чтобы хорошо жить, нужно было сделать карьеру, как правило, партийно-хозяйственную.

В 1990-е наряду со всеми проблемами появилось ощущение, что можно стать хозяином своей судьбы. Самому выбрать сферу применения своих сил. В общем спектре настроений всё же превалировал энтузиазм. Так нам казалось. И в такой обстановке в газете тоже было весело.

Мы были очень толстыми, я имею в виду тираж. Большая подписка. Газету быстро раскупали в киосках. У журналистов реально горели глаза, они были в постоянном поиске чего-нибудь острого, злободневного. Верили, что честная журналистика может изменить жизнь к лучшему. Я думаю, что люди постарше помнят таких авторов, как Рявкин, Большакова, Городзейский…

— Вы бы хотели снова оказаться в том времени?

— Сейчас, скорее всего, нет. Крутые перемены — это для молодых. И потом, я знаю, что весёлые времена связаны с большими потрясениями. Я их видел. Стабильность и предсказуемость жизни, как мы сейчас уже поняли, — важнейшая ценность.

— Как вам нынешняя журналистика?

— Скажу про «НВ». Конечно, в новостной оперативности с Интернетом конкурировать сложно. Но, на мой взгляд, газета в хорошем поиске, ищет себя в очерках, в просветительских проектах. Я пожелал бы газете стать своего рода альманахом областной жизни. Интересных тем, глубоко проработанных и изложенных живым языком. Люблю иронию. Вот её надо бы как-то возвращать в обиход…

Журналист меняет образ жизни,

Так назывался социальный эксперимент «Новгородских ведомостей», который редакция проводила в ноябре 1991 года. Журналист «НВ» Светлана Ситник решила попробовать прожить месяц на одну пенсию. По сути, это был эксперимент выживания.

В то время пенсионеры, имея полный трудовой стаж намного больше 20 лет, получали в среднем 100 рублей плюс 65 «павловских». Это было очень мало, с учетом того, что цены подскочили почти в 10 раз. Пожилые люди существовали на грани нищеты. Для сравнения: средняя зарплата по стране была 839 рублей.

Журналисту в день аванса выдали 165 рублей. И эксперимент начался.

Уже на третий день Светлана Ситник сообщала, что у неё появились внутренняя подавленность, стеснительность в магазинах и озлобленность при виде сытых, богато одетых людей. К тому же из-за жесткой экономии и, соответственно, скудного питания вечером было трудно уснуть, а утром — проснуться. Но нужно было экономить. В рационе стало больше хлеба.

Помимо продуктов были расходы на проезд, дешёвые обеды в столовой, квартплату, общественные взносы на работе. За первую неделю была потрачена почти треть суммы. На 24 дня оставалось 103 руб. 54 коп. Журналист посчитала, что если не покупать по талонам стиральный порошок, табачные изделия, водку, не ходить в театр и церковь, не платить за радио и свет, не подстригаться в парикмахерской и т.д., то можно будет питаться на 3,8 руб. в день.

Как правило, после рабочего дня полки в магазинах пустовали, не было ни молока, ни хлеба, ни сахара по талонам по госцене, всё разбирали днем. А коммерческие цены здорово кусались. Хорошо, если достанется баночка мойвы за 2,5 рубля.

Читатели с интересом наблюдали мытарства Светланы Ситник. Многие предлагали провести такой эксперимент не журналисту, а руководящим работникам. Некоторые благодарили за полную калькуляцию расходов, что позволило быстрее сориентироваться в резко выросших ценах. А кое-кто советовал продать талоны на водку и табак…

Чем же закончился жестокий эксперимент, можно узнать, полистав подшивку «НВ» за 1991 год.