{mosimage}Летопись жизни по Владимиру ГОРМИНУ
Владимиру Владимировичу Гормину в 2008 году исполнилось 85 лет. Прекрасный рассказчик, он и сегодня продолжает писать, но признаётся, что даётся ему это всё труднее: «Знаешь, в голове-то всё складывается, а как сяду писать, так никак». Скромничает ветеран, потому что на письменном столе у него в квартире лежит совсем свежий, от 16 октября 2008 года, диплом лауреата областного этапа Всероссийского конкурса «Патриот России».
Почётный гражданин
Боровичская районная газета «Красная искра» еще весной попросила Владимира Владимировича вспомнить что-нибудь о Великой Отечественной, о Сталинградской битве, участником которой он был все 200 дней — от и до, и опубликовала на своих страницах его воспоминания о пережитом.
Работу Владимира Гормина оценили по достоинству — в придачу к званию лауреата и наградной грамоте, подписанной заместителем главы администрации Новгородской области Андреем Бегишевым, появился ноутбук. «Хорошая вещь, — признаётся Владимир Гормин, — да вот только не в ладах я что-то с новой техникой. Один компьютер уже испортил».
В такой ситуации мы решили помочь ветерану войны, коллеге по перу, музейному работнику с огромным стажем, увлечённому коллекционеру, главе известной в Великом Новгороде фамилии и просто прекрасному человеку, рассказать на страницах нашей газеты о былом биографическим очерком.
Так как Владимир Гормин и сам печатался много, и писали о нём в газетах часто, поэтому представлять его нашим читателям, собственно, и не нужно. Разве что молодёжи.
Почётный гражданин Великого Новгорода Владимир Гормин родился в Окуловке в 1923 году. Владимир Владимирович — автор многочисленных радио- и телепередач, путеводителей, буклетов, красочных фотоальбомов. И сегодня у него готов к изданию новгородский календарь на 2009 год, юбилейный для Великого Новгорода. Вот только кто его издаст?
Ветеран Великой Отечественной войны награжден орденами Отечественной войны I и II степеней, Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За оборону Сталинграда», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией». В 1978 году ему было присвоено звание «Заслуженный работник культуры РСФСР». И наконец, за большой личный вклад в развитие, сохранение и пропаганду культурного наследия Новгорода десять лет назад ему присвоено звание «Почётный гражданин Великого Новгорода».
Особый вклад Владимир Гормин внес в становление и развитие новгородских музеев в послевоенное время. Более трех десятков лет, с 1959 по 1993 годы, он отдал новгородскому музею, был здесь научным сотрудником, заведующим отделом, закончил же карьеру заместителем генерального директора Новгородского государственного объединённого музея-заповедника.
Счастливое число
— Имена и фамилии я часто забывать стал, а вот числа хорошо помню, — признаётся Владимир Гормин. — Может, потому, что есть у меня любимое, счастливое число — 23. С ним связано очень многое: 23 февраля 1923 года я родился, 23 августа поступил в Санкт-Петербургский университет, 23 августа для меня началась Сталинградская битва, переломная для всей войны и всего нашего народа. Ну и так далее…
Как и многие ветераны Великой Отечественной войны, Владимир Гормин не любит смотреть фильмы про нее: «Не так это всё было. Режиссёры — они, конечно, молодцы, но если рассказывать всю правду о войне, то это будет прежде всего очень страшно. Страшно даже подумать, как мы это всё пережили».
Тем не менее рассказывают, пишут ветераны, и чем откровеннее — тем охотнее их слушают.
«О Харьковской операции 1942 года не принято рассказывать. Слишком горькой обернулась эта попытка нанести гитлеровцам преждевременный удар. Нет, не солдатской смелости не хватило, а оружия, патронов, снарядов. Нам, артиллеристам, перед началом битвы выдали по пятнадцать-двадцать снарядов на пушку и по тридцать патронов на карабин. У меня, командира взвода, даже пистолета не было».
Так пишет он в своих воспоминаниях.
— Владимир Владимирович, а почему захотелось написать именно про отступление, про унижение Красной Армии?
— Такой вопрос часто задают и некоторые ветераны войны: «Зачем ты вспоминаешь о том, как отступали? Давай про Победу!». И я отвечаю: «Нет, уж если вспоминать Великую Отечественную войну, то нужно говорить о ней всю суровую и беспощадную правду. Всю до конца!».
От Харькова до Дона мы бежали более двух недель. Наши пушки укатили далеко вперёд, а мы, артиллеристы, топали с пехотой. Шли часто не по дороге, а по полям, потому что дорогу обстреливали немецкие самолёты.
Затем нас нагнали немецкие танки. Они даже не стреляли, а только перегнали нас. Высунувшиеся из башен по пояс фрицы дико хохотали. Некоторые из них целились пальцем в нас и кричали: «Пуф, пуф!». Уже потом я понял, что мы для них были просто обезумевшим стадом животных, судьба которых целиком в их руках. Немцы давили нас, и не в шутку, а с чувством превосходства и права на убийство. Это в листовках они призывали к сдаче оружия, а на деле не давали никому пощады и уничтожили бы всех.
Вот в чём дело. Вот откуда злость просыпалась и народное сопротивление. Как мне хотелось — спустя время, после Сталинграда — встретить хотя бы одного из тех, кто в июльский знойный день вот так, без выстрелов, прокатился гусеницами по нашим душам. И тоже посмеяться над ним! И такие встречи были. Может быть, даже с этими танкистами: в толпах пленных, грязных, оборванных, изголодавшихся… Самое удивительное: мы не смеялись над ними. А ещё и хлебом одаривали — жалко было!
— Ну да, ведь выиграли же ту битву мы!
— Мой взвод добрался целиком, и вскоре мы даже нашли свой полк в Сталинграде. Это потому что везучий я! Как приехали на товарняке в Сталинград, пошёл я по улице, а командир батареи идёт мне навстречу…
Под Сталинградом я подбил четыре немецких танка, за что и получил свои награды. Наводчика ранило — пришлось мне за орудие становиться. Страшно, когда такая махина на тебя прёт, все тело дрожит. Но я везучий, ох везучий! Прицелился и — попал! А потом и ещё один фашист боком ко мне стоял — я и его!
— Судя по характеру, вы очень весёлый, легкий человек. Как же вы командовали тяжёлой артиллерией?
— Обычно в фильмах показывают волевых командиров. Тех, кто приказывает, кто личным примером ведёт бойцов в атаку. А я часто слушал, что скажет старшина, что думает сержант в подразделении.
Под Сталинградом сформировали из нас истребительно-противотанковый полк. Снаряды дали особые — против танков. И приказ строгий: не стрелять издали, а подпускать танки на расстояние в 400 метров. Вот и говоришь наводчику: «Подожди, ещё погоди, милый!». А какой там погоди, если танк на тебя прёт. Оптика у немцев лучше была, цейссовская, а мы мазали издали. Вот в чём проблема.
На войне часто бывало, что человек чувствовал, когда приходит его день смерти. А у меня такого чувства не было. Поэтому меня считали смелым. Хотя на самом деле я боялся, как все.
Солдаты у меня были не только русские, но и узбеки, украинцы, часто малограмотные. Придёшь к ним в землянку, надо развеселить. Так я им сказки Пушкина рассказывал. Кое-что наизусть помнил, а кое-что своими словами. Им нравились эти сказки. Смотришь: один папиросу тянет, другой что-нибудь пожевать сует.
Ранило меня на Днестре. По глупости. Выстрел услышал оттуда, от немцев, но не пригнулся, не прыгнул в окоп. Вот и получил осколок снаряда в спину. Врачи сказали: «Ну, ты везучий! Если бы чуть дальше или вправо, то смертельной рана была бы».
В госпитале лежал я под Одессой. Там и девушки тоже раненые были, солдатки. Так вот вечером соберёмся на танцы под гармошку и притопываем в кальсонах. Больше-то у нас и нечего надеть было. Где такое покажут, кто такое расскажет?
— А День Победы, Владимир Владимирович, День Победы помните?
— Ну а как же! Победа — кто ж её забудет… Кстати, когда я первый раз услышал песню «День Победы», я взял сигарету и убежал на кухню. Не хотел, чтобы видели, как у меня перехватило дыхание и на глаза навернулись слёзы.
Стояли мы километрах в восьмидесяти от Вены, в австрийской деревеньке Сант-Михель.
8 мая стрельба вдруг кончилась, и стало необычайно тихо кругом. Мы ничего поначалу не поняли. А потом стрельба вдруг как поднялась! И меня как разведчика отправили узнать, что там случилось.
Вернулся я в полк и докладываю: «Товарищ гвардии подполковник, война окончилась!». Он меня обнял и поцеловал: «Володенька, спасибо». Как будто я войну выиграл. Тут всё и началось. Австрийцы, они хорошо к нам относились, бочку вина выкатили, и начался праздник.
«Конечно, никогда не забуду день, когда узнал об освобождении Новгорода, — читаем в воспоминаниях фронтовика. — Я тогда был начальником разведки. Наш артиллерийский полк стоял неподалёку от Днепропетровска. Мы стояли в резерве, поэтому сильных боёв не было, жили относительно спокойно. Днепропетровск в то время, по-моему, уже был освобождён.
Как сейчас помню, 20 января, вечером, часов в восемь, мой приятель, начальник связи, включил радио...
...Новгород освобождён! Кто ж не знал, что я из Новгорода! Мы все знали всё друг о друге, но из Новгорода у нас больше никого не было».
— А как ветеран Великой Отечественной воспринимает современные войны? Например, действия Грузии в Южной Осетии?
— Я этого не понимаю и не приемлю. Мне кажется, что в Грузии правят сумасшедшие. Как хорошо грузины к нам раньше относились и как хорошо мы к ним!
Однажды, а было это уже в 1970-е, я как-то выглянул в окно у себя дома и увидел своего друга и однополчанина Бурджанадзе. Мы с ним воевали и после войны долго переписывались. Так он на своей машине с дочерью в Новгород приехал, чтобы навестить меня, а потом нас с супругой к себе в гости забрал. Мы проехали по нескольким городам Грузии. Больше всего мне понравилась, конечно, столица — Тбилиси. Что за чудный город! Как оказалось, мой друг, вернувшись после войны с фронта, поставил бутылку вина в погреб. И вот когда приехал я, он решил её открыть как для самого дорогого гостя.
Песню «Сулико» я и сейчас могу спеть на грузинском. Знаю и ещё несколько прекрасных грузинских песен. И еврейские песни очень люблю, и русские, и украинские.
Самые прекрасные отношения у нас складывались традиционно именно между народами, а сейчас кто-то пытается натравить один народ на другой. Как можно рассуждать о том же голодоморе на Украине, если мы вместе с ней прошли все годы и репрессий, и голода, и войны?!
Собиратель дат
Свою первую коллекцию Владимир Гормин потерял. После войны воровства много было. При переезде в поезде украли чемодан, а вместе с ним пропало и уникальное собрание довоенных почтовых марок.
В дальнейшем он понял, что коллекционирование — занятие очень увлекательное, делающее жизнь более интересной, но подходить к нему надо более осознанно. Можно собирать что угодно, но ценность коллекции будет зависеть от её уникальности.
Владимир Владимирович собирал много чего: и спичечные этикетки, и конверты, и анекдоты… Но самой значимой получилась коллекция календарей. На них отражены все памятные даты, они дают советы по жизни, напоминают о былом… Всего у него их собрано более двух тысяч. Пятьсот самых интересных, в том числе и раритеты, он передал в дар Новгородскому государственному музею-заповеднику. Самый древний из них — месяцеслов 1745 года, подаренный фронтовым другом. Некоторые календари собиратель отдал в Старую Руссу, в музей Достоевского, потому что они относились именно к эпохе великого русского писателя. Ещё часть осела в Боровичах.
А вот «Русский календарь 1905 года» Алексея Суворина — особая страница в календарной истории. Впервые он вышел в 1871 году. Успех издания превзошел все ожидания. Журнал
«Отечественные записки» назвал суворинское начинание «первым опытом хорошего, осмысленного календаря». Суворин писал: «Служа справочною книжкою по разным вопросам внутренней и внешней политики, календарь должен вместе с тем служить пропаганде честных нравственных идей. Изложение статей должно быть популярно, так, чтобы календарь годился и грамотному крестьянину».
Серьёзно присматриваться к календарям Владимир Гормин начал в начале шестидесятых, когда ему подарили «Календарь русской революции» на 1917 год. В большой, толщиной в 300 страниц, книге были собраны репродукции картин самых известных российских художников. Как выяснил Владимир Владимирович, в его руки попало весьма раритетное издание, потому что из-за своей «революционности» практически весь тираж был арестован царской охранкой и сожжен. После революции 1917 года его перепечатали, но и от нового издания уцелело лишь несколько экземпляров в спецхранах.
С тех пор Владимир Владимирович стал собирать календари и увлёкся ими до того, что иной раз готов был и двух-, и трёхмесячный заработок выложить за ценное пополнение в свою коллекцию.
А первый русский календарь, как утверждает Владимир Гормин, появился в Новгороде. Это научный труд дьякона Антониева монастыря Кирика, созданный в 1136 году. Назывался он «Учение им же ведати человеку числа всех лет». Кирик не только скрупулезно отразил даты пасхальных праздников на несколько лет вперед, но и подсчитал, сколько месяцев, недель, дней и часов прошло от сотворения мира. Не исключено, что этот молодой, а ему было всего 26 лет, человек участвовал и в составлении новгородских летописей, то есть тех же календарей. Просто сегодня мы бы назвали их «Календарь знаменательных дат».
Меж тем первый русский гражданский календарь был издан в 1709 году. Составлял его библиотекарь Василий Киприянов, но надзор над гражданской печатью осуществлял сподвижник Петра Великого, глава Новгородского приказа Яков Брюс. Поэтому календарь так и назвали: «Календарь Брюса». В нем не только публиковались таблицы, в которых указывалось, когда нужно «кровь пущать, брак иметь, долг платить, чины и достоинства воспринимать», но и давались астрологические предсказания о судьбах людей, родившихся под разными знаками Зодиака. Знаменитая грибоедовская фраза «Все врут календари» относится, скорее всего, именно к гороскопам. Но, несмотря на весьма здоровый скепсис по отношению к ним, гороскопы и сегодня пользуются популярностью. За десятилетия их составители продвинулись в своём искусстве предсказаний. В прошлые же века читатель был невзыскателен.
Вот что ждало, к примеру, в 1709 году, то есть триста лет назад, родившихся под знаком Рыб: «Отроча, рождшийся под знаком Рыбы, есть флегматик и студен. Среднего тела и шеи. Имеет изрядные круглые очи, велия брови, посредственный рот, изрядные губы... Яст и пиет много, добр и милостив, иногда лжив, стыдлив, сладкословен и ради малых вещей спорит... Болезнь и скорби телесные объявляются вполстарости около сердца, желудка, на ногах. А смерть примет злым языком, окормлением, волшебством или дьявольским привидением».
Не менее любопытны и календари послереволюционного периода. К примеру, в «Календаре коммуниста на 1923 год» рекомендуются новые имена — Владлен (Владимир Ленин), Октябрина, Тракторина и тому подобные.
Ну а самый впечатляющий в Великом Новгороде календарь принадлежит вовсе не обладателю обширной коллекции и не музею, а всем новгородцам. Он находится в церкви Симеона Богоприимца Зверина монастыря. Этот храм XV века уникален тем, что в нем на столбах и стенах размещен календарь, в котором каждый день помечен изображением святых.
Такой памятник-календарь — единственный в Роcсии. В Великом Новгороде вообще много чего уникального: и архитектура, и люди, и история. В 2009 году по календарю ему исполнится 1150 лет.
Календари у Владимира Гормина самые разные: фолианты и карточки карманного формата, отрывные и настольные, литературные и музыкальные, партийные и комсомольские, вечные и на месяц, общегосударственные и областные, календарь-косынка, календарь-свиток, календарь-стакан…
У каждого — свой смысл и каждый связан с историей. Как самого коллекционера, так и всей страны.
Юрий КРАСАВИН
Владимир БОГДАНОВ (фото)
