{mosimage}Этот зверь был открыт для науки... дважды, но приоритет остался за Россией
Берлинский Тирпарк (Tierpark — буквально: «парк животных») — настоящая Мекка для зоолога или просто человека, интересующегося животными. Как сокровищница драгоценностями, он буквально набит всевозможными редкостями мировой фауны. Причем большинство зверей и птиц хорошо доступны для фотообъектива.
Рогатая редкость
С детства, со школьной скамьи, все мы, или по крайней мере те из нас, кто был хоть немного любопытен в хорошем смысле, знаем о знаменитом российском путешественнике Николае Михайловиче Пржевальском, первопроходце загадочных уголков Центральной Азии, куда до его экспедиций не ступала нога европейца — ну разве что Марко Поло. Нанося места исследований на карту, он действовал не только как географ, но и как зоолог. Например, первым из ученых увидел диких быков-яков и диких двугорбых верблюдов, которые прежде были известны только в одомашненном состоянии…
Самое известное зоологическое открытие полковника Пржевальского — это, конечно, дикая лошадь его имени — лошадь Пржевальского. (Заметим, впрочем, что так назвал ее не он сам, а делавший описание зоолог Поляков). Меньше известно о других открытиях Николая Михайловича. Например, о черношейном журавле, живущем на Тибете. Или об обитающем там же олене. Пржевальский сделал научное описание этого животного в 1883 году и за характерную окраску носа, губ и горла назвал его беломордым оленем. С тех пор прошло уже более 120 лет, но мы всё еще не очень много знаем об этом звере.
Диких яков и верблюдов за пределами Китая не увидишь. Зато лошадь Пржевальского в зоопарках, в том числе российских, сегодня не редкость, в отличие от природы, где она давно исчезла и куда ее потихоньку пытаются выпускать. Желающие посмотреть на черношейных журавлей могут сделать это в Московском зоопарке. А вот беломордых оленей у нас пока нет. До нынешнего августа мне посчастливилось увидеть рогатую редкость трижды — в Берлине, польской Познани и чешском Усти-над-Лабем. Причем в Усти удалось более-менее сносно снять их на фотопленку, а в познанском Великопольском зоопарке — даже на видеокамеру.
С шерстью задом наперёд
В природе небольшие стада беломордых оленей пасутся на горных равнинах Тибета выше уровня лесов. Люди охотились на них всегда — причем не столько из-за мяса, сколько ради целебных пантов — не отвердевших рогов, полных молодой крови. И даже сегодня какой-нибудь любитель сафари имеет легальную возможность убить редкого зверя, если уплатит за лицензию изрядную сумму в твердой валюте. Понятно, что уже во времена Пржевальского олени были скрытными и осторожными, и хотя бы просто увидеть их в природе считается нынче огромной удачей. Правда, с некоторых пор их начали разводить китайские фермеры, и теперь панты срезают не с мертвых, а с живых зверей...
В Познани я был в начале октября. Рога трех тамошних молодых самцов, приехавших в Польшу из Берлина и Роттердама, к этому времени уже отвердели, и с них полным ходом облезала прежде нежная и бархатистая шкурка. Рога чесались, и рогачи то и дело сходились в учебной дуэли. «Учебной» — потому что самок для них на тот момент еще не привезли. А при наличии таковых ни один олень-самец конкуренции не терпит, и титул обладателя гарема в прямом смысле выбивается в схватке — совершенно нешуточной, а иногда даже и смертельной, если дуэлянты равны по силе и ни один из них не желает уступать сопернику.
Тибетцы называют беломордых оленей коротким словечком «шоу». Кроме белых губ, их характерной особенностью является густая шерсть, растущая на спине и боках в обратную сторону, от хвоста к голове. Полагают, что это защита от пронизывающих тибетских ветров. А еще копыта у них совсем не похожи на оленьи, они короткие, закругленные и напоминают копыта коровы. На этих копытах беломордые шоу ловко и резво убегают от врагов в каменистой и гористой местности.
Долгое время нигде за пределами Китая этих животных, как диких яков и диких верблюдов, нельзя было увидеть, и только в конце 80-х годов прошлого века они попали в зарубежные зоопарки. Там тибетские олени начали довольно успешно размножаться, и сегодня в 14 публичных зоологических коллекциях Европы и Америки их уже более 100, а стадо в Берлинском Тирпарке насчитывает два десятка особей.
Шоу у кормушки
Две недели назад глава этой великолепной двадцатки явно испытывал мое терпение. Я же не отрывал глаза от видоискателя, а указательного пальца от спусковой кнопки, готовый нажать на нее в тот же миг, как зверь поднимет голову, чтобы осмотреться. Пасущиеся на воле олени делают так постоянно, чтобы вовремя заметить опасность. Но, видимо, в зоопарке инстинкты притупляются, ведь здесь им никто не угрожает. От напряжения у меня уже заныла спина, а рогач так и не поднял голову от корыта, наглядно демонстрируя суть выражения «дорвался до кормушки».
Пятнадцать минут спустя он всё же доел свою порцию до конца. Мои мучения завершились? Если бы! С тем же аппетитом и не снижая темпа зверь принялся тщательно вылизывать дно и стенки корыта, потратив на это еще пять минут. А затем, не поднимая головы, обратил внимание на островки растущей в загончике крапивы и занялся ее ощипыванием. Причем уплетал жгучий «десерт» с таким наслаждением, будто это и не крапива вовсе, но сладкая и сочная люцерна, а он перед тем не опорожнил целое корыто!
Честно говоря, за этот отрезок времени мое представление о врожденной горделивости оленей испарилось без следа. Теперь-то я знал: на самом деле олень — существо прожорливое и жадное до еды, как больной булемией. Пожалуй, будь кормушка бездонной, он так и ел бы, пока не лопнул...
Англичане и американцы нередко называют беломордых оленей оленями Торолда. Почему не Пржевальского? О, это любопытная история. Николай Михайлович сделал научное описание нового вида в 1883 году по экземпляру, добытому двумя годами раньше. В то же время британский ученый доктор Торолд оказался не в курсе открытия российского коллеги и, привезя еще два экземпляра шоу еще через восемь лет после Пржевальского, решил, что это новый вид, и на радостях скромно назвал его своим собственным именем — олень Торолда. Недоразумение, впрочем, вскоре разрешилось, и приоритет России в систематике оленей был восстановлен, однако и память о докторе Торолде живет — возможно, что в какой-то степени в пику нашей стране.
...К сожалению, я не имел времени провести у загона с беломордыми оленями весь день. К тому же, поев, эти животные, как и большинство копытных, ложатся отдыхать и становятся неинтересны фотографу. Но и сдаться, уйдя без снимка, было невозможно. В отчаянии сошел я с пешеходной дорожки и по траве спустился вплотную к ограде, просунув объектив сквозь решетку. Только тогда олень соизволил — даже не подняв, а лишь приподняв голову — обратить свое высочайшее внимание на меня. Как на нарушителя территории. В следующий момент он бросился на ограду и ударил по ней рогами. Но я уже и так шел прочь: нужный кадр в конце концов состоялся.
Андрей КОТКИН
Фото автора
