Неизвестно, как бы сложилась судьба Кирилла ШАЛЁННОГО, если б его не взяли в хоровое училище
Хор Шалённого давно стал визитной карточкой Великого Новгорода. И не нужно проводить никаких конкурсов. Ему рукоплескали во всём мире: коллектив выступал в Германии, Испании, Америке, Греции...
Сегодня выезжать за рубеж почти не удаётся: основными слушателями являются новгородцы и жители соседних областей. Но здесь всегда неизменный аншлаг. Так было и несколько дней назад в зале лектория, где хор пел для жителей блокадного Ленинграда, чьё детство пришлось на те тяжёлые годы... И для бессменного руководителя хора Кирилла Антоновича Шалённого — это особая тема.
Спасти рядового мальчика
Когда началась война, Кириллу было всего шесть лет. Он жил в Ленинграде, ходил в детский сад, с мамой в кино, иногда — в музей... Со двора их дома на улице Плеханова, сегодня — Казанской, были видны колонны одноимённого собора. В памяти всплывают такси, стоящие неподалёку от храма, и последние извозчики, которые «парковались» тут же. На Новый год здесь торговали шинкованной капустой из бочек. Очень вкусной...
Голод и холод. Вот с чем ассоциируется блокада у всех, кто остался в Ленинграде. В Ленинграде Кирюша провёл первый, самый тяжёлый её год.
— Помню, как мы с мамой лежали обнявшись на кровати, чтобы согреться, когда к нам вошли две женщины и забрали меня, — вспоминает Кирилл Антонович. — Как я узнал, уже будучи взрослым, это был так называемый комсомольский патруль, который собирал по городу оставшихся детей, чтобы вывезти их из блокадного Ленинграда.
Первым местом, куда привели мальчика, стал детприёмник на Невском.
— Я так понимаю, что на дворе была весна. Тепло было, — говорит Кирилл Шалённый. — Мы шли по солнечной, «барской» стороне Невского. До революции там ходили только офицеры и господа — оттуда и такое название. А прислуга и прочий народ ходили по другой стороне — теневой.
Потом ребят перевели в приёмник на Садовой. В памяти всплывает номер 40: то ли это был номер дома, то ли — социального учреждения. Но запомнился на всю жизнь.
Вскоре туда за детьми приехал автобус, и их повезли на вокзал. Путь предстоял неблизкий: ребятню эвакуировали в Горьковскую область. В одной из деревень которой маленьким ленинградцам предстояло прожить несколько лет.
— Местные дети нас ненавидели. Как же, городские в деревню приехали, — говорит Кирилл Антонович. — Называли нас жидами, лупили. А взрослые плакали, глядя на нас...
Учился Киря неплохо. Но в третьем классе остался на второй год. Арифметика подвела. Да и прогулы, само собой, своё дело сыграли. Куда ж без них. Ведь проехаться на лошади — старой колхозной кляче с протертыми до крови боками — намного интересней, нежели сидеть и считать, писать или читать. Дети есть дети: всегда не прочь пошалить. Будь то война или мирное время.
Когда блокада Ленинграда была снята, детей, у которых родители остались живы, отправили домой — в город на Неве. Других — перевели в новый интернат. И Бог знает, что было бы дальше, если бы однажды в детдом не приехали преподаватели отбирать мальчиков в хоровое училище.
— Время такое было: возвращение к истокам. Вспомнили про Невского, Суворова, Кутузова. Учреждали ордена в честь великих полководцев прошлого. Тогда же вспомнили, что до революции детей учили военному делу: стали открывать суворовские училища. Сначала для детей-сирот, которых в стране оказалось великое множество. Потом вспомнили, что мальчиков и музыке тоже учили. Так, в 1944 году в Москве открылось первое училище, через год — в Ленинграде. А в 1946 году хоровое училище для мальчиков появилось и в Горьком, — говорит Шалённый. — И к нам в детский дом приехал преподаватель со скрипкой и прослушал всех пацанов. Отобрал семь лучших.
А через несколько месяцев в результате второго тура прослушивания уже в Горьком из великолепной семерки остались двое самых одарённых. Был среди них и Кирилл.
Так детский дом сменило хоровое училище. А музыка стала главной частью жизни Кирилла Шалённого.
И снова здравствуйте
Лишь окончив музыкальное училище, Кирилл поехал в Ленинград. Чтобы уточнить свои личные сведения.
— Дело в том, что относительно моего возраста и отчества имелись разночтения. В детдоме у многих из нас почему-то не было документов, и возраст детей определял врач по результатам медосмотра, а отчество воспитательница давала нам по имени своего мужа. Поэтому все мы были Васильевичами. Но я сразу говорил, что мне шесть лет и отчество у меня Антонович. А мне никто не верил. Вероятно, выглядел я младше своих лет, и воспитатели думали, что в силу возраста я не мог знать, сколько мне лет, и помнить, как звали моих родителей.
Между тем, едва сойдя с поезда в Ленинграде, Кирилл без проблем нашёл свой дом. А в домоуправлении подтвердили и его возраст, и имя-отчество, выдав соответствующую справку. Там же молодой человек узнал, что отец его пропал без вести на войне, а мама умерла во время блокады.
— Зашёл я и в нашу бывшую квартиру, — говорит Кирилл Шалённый. — В ней тогда жил художник. Всё вроде бы было по-старому, но там уже стоял телевизор. Ведь 1950-е годы на дворе уже были как-никак.
Но вернуть квартиру не получилось.
— Да я и не старался особо. Тогда слово «квартира» звучало не так торжественно, как сейчас. Будь она хоть в Ленинграде, хоть в Магадане. Тем более, я поступал в консерваторию в Горьком. Нужно было возвращаться. Но я всё равно пошёл к юристу, как мне советовали. И тот мне сразу сказал, что таких, как я, полмиллиона. Да и явиться надо было до исполнения 18 лет. А сейчас времени много прошло. Хотя побороться, конечно, можно было. Но для этого нужно постоянно жить в Ленинграде, да и услуги адвоката обойдутся недёшево.
Тем не менее за утраченное имущество Шалённому вернули 900 рублей, на которые он купил свой первый костюм.
Вокальный бренд
В Новгород выпускник Горьковской консерватории приехал в 1960 году. Здесь как раз открыли музыкальное училище, куда молодого человека взяли педагогом.
Надо сказать, первая попытка создать хор из бывших выпускников училища появилась у дирижёра ещё в 1969 году. Ведь и тогда не все работали по специальности, а хоровая подготовка у вчерашних студентов была отличная. Жаль таланту пропадать.
— Тогда собралось порядка двух десятков юношей и девушек, — говорит Кирилл Шалённый. — Но, пропев полтора года, коллектив распался. Нас на конкурсы не пускали: коллектив хоть и был самодеятельный, но ведь у всех за плечами — профессиональное музыкальное образование. А это совсем другой уровень!
Шли годы. Кирилл Антонович преподавал в училище, руководил другими хоровыми коллективами. Пока в 1986 году с подачи Галины Матвеевой, заведовавшей в те годы городским отделом культуры, идея создать академический хоровой коллектив из бывших студентов музыкального училища не обрела вторую жизнь.
За эти годы академический смешанный хор получил звание народного. А с 1994 года — звание «Лучший хор России». Тогда в Москве, на всероссийском конкурсе «Поющая Россия», Новгород был отмечен сразу двумя дипломами I степени, но в разных номинациях. «Неслыханная наглость», — с улыбкой говорит Шалённый. Одна награда досталась смешанному академическому хору, вторая — студенческому коллективу, которым тоже руководил Кирилл Антонович. А сам руководитель был удостоен звания «Лучший хормейстер России».
Уникальность хора Шалённого, который в этом году отметит свой 28-й день рождения, складывается из многих составляющих. Во-первых, хоть это и самодеятельный коллектив, люди здесь поют не за деньги, а по зову души, почти все его участники — профессиональные музыканты. Многие из них сегодня и сами руководят вокально-хоровыми коллективами, поют в храмах Великого Новгорода. Ведь даже в советские годы хор пел духовную музыку. Правда, на стихи современников. Не раз коллектив Шалённого проверял акустику новгородских храмов, выступал перед делегациями из других стран, первыми лицами области. Да и где, как не в храме, петь духовные произведения. Поэтому когда в 1990-х годах стали открываться церкви, в хоре были уже готовые певчие.
Во-вторых, хор поёт без сопровождения: a cappella. А это очень сложно. Ну и самое главное, конечно, — это личность руководителя. Кирилл Антонович очень тщательно отбирает произведения, которые войдут в репертуар. При этом за время существования хора мастер не пропустил почти ни одной репетиции.
* * *
Сегодня, как и все эти годы, коллектив неизменно собирается два раза в неделю: по вторникам и пятницам в хоровом классе колледжа искусств в кремле… Открывается дверь, и в кабинет входит Марина Попова, поющая в хоре с первого дня его создания. Сегодня она сама руководит женским академическим хором, но репетиции у Шалённого не пропускает.
— Сюда я прихожу учиться, — говорит она. — Ведь руководитель хора и сам должен быть всегда в форме. Иначе ты не сможешь объяснить вокалистам, чего ты от них хочешь. Да и без пения я уже просто не представляю своей жизни.
Всё вроде бы хорошо. Конечно, хотелось бы большей поддержки со стороны администрации.
— Мужиков у нас не хватает, — без тени иронии добавляет Марина Николаевна. — Мужских голосов в хоре недостаточно, особенно в партии теноров. Напишите, что мы их ждём.
Но все проблемы уходят на второй план, когда на часах почти 19.00. Пора начинать репетицию. Это для Кирилла Шалённого — самое важное.
Николай БАРАНОВСКИЙ (фото)
