Постояльцами приюта «Подросток» нередко становятся юные бродяжки
Социальное учреждение, имеющее несколько подразделений, хоть и находится в Великом Новгороде, но принимает мальчишек и девчонок из всех районов и даже других регионов.
Основание для определения несовершеннолетнего в приют всегда одно: ребенок и его семья находятся в сложной жизненной ситуации, разрешить которую самостоятельно им не по силам.
Судя по тому, что свободных мест в отделениях социального учреждения нет, таких нуждающихся в поддержке и заботе ребятишек очень много. Как говорят сотрудники центра, довольно часто полицейские доставляют и бродяжек, которые неделями, а то и месяцами не появляются дома, скитаются по районам области, питаясь чем придется и ночуя где придется…
Побег через всю страну
Но случается, дети и сами приходят в «Подросток», устав от свободы.
В начале августа прошлого года в домофон позвонил юноша. Никита написал заявление с просьбой разрешить ему пожить в приюте, потому как надоело ему переезжать из города в город, нигде надолго не задерживаясь.
Слушаю рассказ специалистов соцучреждения о жизни мальчика и ловлю себя на мысли, что не всякий взрослый способен столько вынести, сколько осилил он.
Родом Никита из Хабаровска. И начальную школу он посещал там. Судя по всему, родители не очень ладили и в конечном итоге разъехались. Что уж произошло между мамой и отцом, юноша не знает, но однажды папа просто забрал его из квартиры, в которой тот проживал совместно с матерью и старшим братом.
С этого и началась для пацана другая жизнь. Отец решил отправиться в путешествие по нашей необъятной Родине. В пятый класс ребенок пошел в Сочи! Год отучился и снова в путь. Правда, забили тревогу педагоги и сотрудники органов опеки Краснодарского края — подали в розыск, искали по соседям и больницам. Но не нашли.
Да и как найдешь, если отец к этому времени увез мальчишку за тысячи километров. Как говорит сам Никита, папа как мог заботился о нем. Отец — человек верующий и часто просился на постой в какую-нибудь обитель, а потребность в добровольных помощниках в монастырях есть всегда. Если же перебирались в какой-либо город, глава семейства в обязательном порядке находил работу, снимал жилье. Бывало, выпивал, но трудился всегда. В общем, голодным, разутым и раздетым ребенок не ходил. Но при этом был предоставлен сам себе, в школу отец его больше не отдавал, за помощью к врачам, если Никита заболевал, не обращался.
Спрашиваю у юноши, как попал в Новгород? Говорит, что они жили какое-то время с папой здесь, от местных приятелей Никита и узнал про приют «Подросток». Окончательно порвать с отцом решил, когда тот в очередной раз собрался в путь и потащил сына в Псковскую область в Свято-Благовещенский Никандровский монастырь. До места они добрались, их приняли там, но мальчик к этому моменту уже точно для себя решил, что больше скитаться не хочет. Собрал вещи и поехал обратно в Новгород. По прибытии направился прямиком в «Подросток».
— Уже почти год, как Никита у нас зарегистрирован, — говорит социальный педагог Юлия ГУСАРОВА. — На момент поступления у него не было гражданства, паспорта, медицинского полиса, СНИЛС. Все эти документы мы ему выправили. Определили в школу — сейчас он по индивидуальной программе уже курс за седьмой класс проходит.
Конечно, не все гладко идет, ведь подросток за столько лет привык быть одиночкой, рассчитывать только на себя. Его заново приходится приучать к обязанности каждый день посещать занятия, выполнять домашние задания, придерживаться распорядка дня. Бывает, что артачится, но все же учится прислушиваться к мнению других. И главное: он не передумал изменить себя и свою жизнь.
Синдром бродяжничества
По словам директора центра «Подросток» Олега БАНДУРОВА, такие, как Никита, путешественники общероссийского масштаба бывают, но нечасто. Зато несовершеннолетних, живущих в районах Новгородчины, нередко полицейские доставляют:
— Чаще всего на побеги отваживаются подростки 12–14 лет. От чего бегут? Когда начинаешь беседовать с детьми, выясняется, что в первый раз многие из них решаются уйти из-за конфликтов с отчимами или мачехами. И если ситуация в семье никак не меняется, бегство становится привычным способом протеста. Однако в последние годы все больше у нас постояльцев и из приемных семей. Истории этих ребят похожи: из интерната их взяли еще дошкольниками, и какое-то время совместное проживание с патронатными родителями было нормальным. Но как только наступил период полового созревания, дети изменились, и не в лучшую сторону. А мамы и папы не могут подобрать ключик, не умеют договариваться, гасить агрессивные выпады подростков. Те в свою очередь хлопают дверью и пускаются в странствия.
Как говорит психолог центра Татьяна БЫЧКОВА, есть заболевание — «синдром бродяжничества». Если психиатры поставили такой диагноз, больному предписывается специальный курс лечения. И постоянный контроль. Весной и осенью у людей, страдающих бродяжничеством, случается обострение, и именно в эти периоды бегунов прибавляется и в «Подростке».
Специалисты отмечают, что скитания по собственному желанию дети начинают, как правило, с одного-двух дней. Так они давят на родственников, пытаясь получить желаемое или избежать наказания за какие-то свои проделки. И если родители идут на поводу у ребят, те чувствуют, что могут зайти еще дальше. К тому же бродяжничество — это поначалу для тинейджеров способ экстремально провести время, «хватить» адреналину. Со временем одних суток уже недостаточно, и учащиеся пропадают неделями, потом месяцами. За это время социальные связи с обществом разрываются, уходит ответственность, обязательства, переживания за близких в семье, зато приходит вседозволенность, появляются воровские навыки, ведь нужно чем-то питаться, формируется привыкание к маргинальному образу жизни. А если у ребенка до этого были отклонения в развитии, он учился по коррекционной программе, то наложение на уже имеющиеся проблемы еще и вольной жизни вполне может привести как раз к медицинскому диагнозу «синдром бродяжничества».
— Работать с бегунами сложно, — признается Бычкова. — Они никому не доверяют, плохо идут на контакт, разучившись воспринимать чье-то другое мнение, кроме своего, они не терпят, когда им перечат. На то, чтобы просто заслужить доверие таких детей, уходит много времени. Мы в числе прочего используем методику рисования песком. Так вот бегун может месяц-второй просто стоять в стороне и наблюдать, как другие дети картины создают. Но если общий язык найден, их прорывает — на песке они все свои страхи, обиды, желания выплескивают. И тогда постепенно и очень деликатно мы начинаем возвращать их в мир обычных людей.
Всегда ли удается раз и навсегда вернуть ребенка в семью? В «Подростке» признаются, что нет. Особенно беспокоит специалистов центра ситуация с приемными детьми. И в этом вопросе, как считает Бычкова, есть недоработки всех органов власти и учреждений, занимающихся устройством сирот. По ее мнению, таким семьям нужно вне зависимости от того, сколько времени живет в них несовершеннолетний, оказывать в обязательном порядке помощь не только деньгами, но еще учить взрослых домочадцев и тех, кто поменьше, договариваться друг с другом, находить выходы из конфликтов, признавать свои ошибки. Тогда и убегающих ребят от приемных родителей поубавится.
Ну а пока, к сожалению, скитающихся юных жителей области меньше не становится.
Эпилог
Однако вернемся к нашему герою Никите. Что ждет его дальше? Сотрудники «Подростка» нашли маму мальчика Марину Анатольевну. Она так и живет в Хабаровском крае. И очень обрадовалась, узнав, что сын жив и здоров. По ее словам, когда Никита исчез, она разыскивала его, но безуспешно.
В его же планах — вернуться в родной город (к ноябрю, по словам Марины Анатольевны, будет достроен новый дом). Сейчас юноша по телефону общается с мамой, правда, пока еще отстраненно, ведь за годы странствий успел забыть ее. Но говорит, что хочет попробовать наладить отношения, стать домашним ребенком, начать жизнь заново…
Фото автора
