Великий Новгород станет ключевым пунктом нового туристического маршрута, созданного вологжанами
В очередной раз подпрыгивая на сиденье микроавтобуса, движущегося от железнодорожной станции Ядриха в Великий Устюг, мы прикидываем, сколько ещё раз нас подбросит и немилосердно приземлит на этом отрезке пути.
Впрочем, несмотря на сутки в поезде некоторого философского просветления мы уже достигли. Ближайшие четыре дня путешествия по Русскому Северу решено рассуждать так: в летние месяцы большинство россиян вполне могут позволить себе отдохнуть недельку-другую на жарком юге, где море, солнце и стандартный набор удовольствий. А вот по собственному желанию отправиться из нежной апрельской весны в нулевой вологодский май отважатся немногие.
Слегка уставший от звания родины Деда Мороза ганзейский Устюг возжелал разнообразия и разработал новый туристический проект «По следам Прокопия Праведного» — европейского купца, совершившего здесь множество чудес. Опробовать маршрут, проходящий в основном по ганзейским городам, решили на нас. А чтобы поездка не превратилась в паломничество, обещали продемонстрировать всё самое лучшее, что есть в Великом Устюге, Тотьме, Белозерске и Вологде. Стало быть — смотрим!
Туча над городом
Итак, Великий Устюг. Важная информация для нас — в названии Устюг ударение необходимо ставить на первый слог, и боже упаси на второй, то же самое — с рекой Сухоной, на которой стоит городок. По инерции я несколько раз ошибаюсь и чувствую себя не лучше москвича, уверенно произносящего ИльмЕнь под суровыми взглядами новгородцев. Кровь к лицу, пунцовые уши. К счастью, крепкий северный ветер быстро удаляет следы моего смущения.
В канун нашего приезда на Устюг обрушилась снежная метель, поэтому нынешние обрывки снежинок никто не воспринимает всерьез. Нам же — легко одетым и настроенным на тёплый отдых — стоять на берегу Сухоны, внимая экскурсоводу не так просто. Попутчица надевает свежекупленную сувенирную шапочку — что-то типа «Я люблю Великий Устюг», и теперь стоит с весёлым белым помпоном и серьезным лицом — слушает преданья глубокой старины.
Как именно складывалась судьба Прокопия в далёком XIII веке, не скажет никто, но предполагается, что перешедший из католицизма в православие бывший любекский купец после смерти отца вынужден был покинуть Восточную Пруссию. Собрав свои богатства, он отправился в Новгород, где был поражён красотой церквей, набожностью и усердием народа. Посетив храм Святой Софии и другие церкви, молодой человек решил принять православие: раздал своё имущество городским нищим и бедным. После того как Прокопия за праведную жизнь стали почитать новгородцы, он принял подвиг юродства и стал первым на Руси юродствующим Христа ради.
Позже удалился из Новгорода, где его стали прославлять за нестяжательство, в Великий Устюг. Там на подаяние жил на паперти храма Успения Божией Матери. Одевался в рубище, спал на сырой земле, на куче мусора или камнях.
Последние обстоятельства в силу погодных условий воспринимаются особенно живо. А уж история о том, что своими молитвами Прокопий сумел отвести от Устюга нависшую над городом каменную тучу — тем более. Но нет юродивых в своем Отечестве. Да и в других отечествах негусто…
На месте, где при жизни любил сидеть Прокопий, построен храм, освящённый в его честь. Сейчас это главный действующий собор города. Именно к нему подъезжает солидный свадебный кортеж. Ребята, наискось перевязанные красными лентами, достают ящики шампанского, накрывают поляну на одном из капотов авто. До упора врубают басы и... отдают дань уважения Прокопию. Рядом с входом в храм и сейчас лежит камень, на котором сиживал блаженный. Считается, что он приносит здоровье, счастье, в общем — всё лучшее, что может приносить такой артефакт! Свадьба по очереди присаживается на камень и только после берётся за игристое.
Грубовато, зато честно: чтобы собраться в дальний путь, одной фигуры Прокопия Праведного среднестатистическому туристу явно недостаточно. Поэтому тонкую ниточку жития блаженного, связывающую ганзейский маршрут воедино, авторы проекта уверенно усиливают известной на всю Россию резиденцией Деда Мороза, круглогодично работающей почтой зимнего волшебника и суровой красотой архитектуры Устюга. Коктейль выходит насыщенным, жаль только — логистический вопрос провисает. Экскурсионный поезд до самого Великого Устюга ходит только в зимнее время, ну а дороги... «Как-нибудь да выведут! Было бы желание», — справедливо уверяют устюжане.
Отрадно заброшен в глуши
Тотьма — это областной центр? Таким мини-анекдотцем, а на самом деле вполне серьёзным вопросом, заданным жителем Первопрестольной, потчует гостей дирекция Тотемского музея-заповедника. Чем не иллюстрация к географическим познаниям россиян? Маленькую Тотьму за пределами Вологодской области знают мало, а следовало бы! Городок входит в четыре десятка особо ценных исторических поселений России, сохранивших не только планировку, но и большую часть старинной застройки. В Тотьме по сей день находится немалое количество памятников федерального и регионального значения. Другое дело, что рассмотреть их под слоями сельской пыли и облупившейся краски проблематично.
Окошечки деревянных особнячков с резными наличниками отражают долгожданное скупое солнце. Останавливаясь у очередного фасада, впечатляемся семейством купцов Кузнецовых, ранее владевших этим домом, пекарней по соседству и доброй половиной города. В это время дверь на балконе второго этажа медленно открывается, и из неё выплывают дородная купчиха в ярком платке и её субтильный спутник в картузе — то ли сынок, то ли заеденный сварливой жёнушкой муж. Парочка замечает нас, приветливо здоровается, напирая на «о», начинает рассказывать о торговле. Тут уж мы приходим в себя, приободряемся и сыпем вопросами. Всё больше — о баснословных богатствах. Недаром большинство тотемских церквей были построены купцами «от избытка средств».
Кстати, о местных храмах разговор особый. Много ли в России наберётся уездных городов, подаривших архитектуре собственный стиль? Тотьма — из таких. Большинство городских храмов, построенных во второй половине XVIII века, демонстрируют тотемское барокко. Городские церкви, выстроенные в этом стиле, очень стройны и буквально устремлены в небо, силуэты их похожи на парусные корабли, украшенные изысканными орнаментами. Нежные, тонкие красавицы, стоящие на перекрёстках сельских улиц, кажутся миражами. Но местные жители спокойно и уверенно шагают мимо просёлочной дорогой, стало быть, обмана нет.
Бездорожье Тотьме действительно к лицу, да простят меня местные жители. Конечно, есть в городке и замурованные в асфальт улочки, но веками утаптываемые просёлки выглядят куда уместнее. Один такой, петляя по высокому берегу Сухоны, выводит нашу группу к памятнику Николаю Рубцову. В нескольких строках поэт точно определил глухое очарование здешних мест, за что и любим тотьмичами по сей день.
Тот город зелёный и тихий
Отрадно заброшен и глух.
Достойно, без лишней шумихи,
Поёт, как в деревне, петух
На площади главной... Повозка
Порой громыхнёт через мост,
А там, где овраг и берёзка,
Столпился народ у киоска
И тянет из ковшика морс,
И мухи летают в крапиве,
Блаженствуя в летнем тепле...
Ну что там отрадней, счастливей
Бывает ещё на земле?
Снеток с калиной
Одновременно с нами, но из воды, в Белозерск — следующий пункт путешествия — заходит снеток, тот самый, который не так давно пытались сделать одним из вкусных брендов Великого Новгорода. В Белозерске снеток — не бренд, а просто любимое лакомство. Как рассказали местные, снеток в Белом озере ловится буквально пару дней. Да и то не каждый год. В стародавние времена в эти благословенные деньки весь город пах молодым огурцом — бог знает отчего аромат свежего снетка пахнет этим овощем. Сегодня особых ароматов на улицах Белозерска мы не приметили, но то, что снеток и мы появились в городе вместе, — всё же знак особый!
Поэтому и угощают нас на все лады: свежая уха со снетком и молодой зеленью, душистые, мягкие расстегаи со снетком, снеток в нежнейшем кляре, спрыснутый лимончиком. Рецепт кляра, разумеется, — секрет. И всё, чего нам удаётся добиться, — это приглашения приезжать ещё раз, большей компанией и на большее количество дней: город ждёт своего туриста.
В кратких перерывах между застольями с Его Величеством снетком во главе мы гуляем по солнечному городу — туриста и впрямь ждут! Его ждут современные, недавно обновлённые экспозиции краеведческого музея и музея истории, тихие улочки с церквушками, белеющими на фоне синевы Белого озера, едва зазеленевший, но уже очень уютный вал, опоясывающий территорию, на которой располагался Белозерский кремль. Ждут туриста несколько новеньких гостиничных комплексов, примостившихся у самого канала. Из их номеров открывается замечательный вид на озеро.
Пока номера и обширные балкончики, демонстрируемые радушными хозяевами, пустуют, мы делаем ритуальные фото на фоне воды. Теперь можно смело говорить коллегам, что вернулись мы с морского побережья — водная гладь так же беспечно убегает за горизонт.
И наконец, ещё одна приманка, на которую турист в Белозерске реагирует безоговорочно: «Калина красная». Не ягода — фильм Василия Шукшина с Василием Шукшиным в главной роли, снимавшийся в деревушке Садовой, что в 15 км от Белозерска, и частично в нём самом.
Байку-другую о личном участие в съёмках «Калины» расскажет каждый второй житель Белозерска. А о том, что в роли Куделихи, матери Егора, снялась жительница деревни Садовой, крестьянка Ефимия Быстрова, чья история жизни совпадала со сценарием Шукшина, — знает всякий.
Старушка при съёмках не играла роль, а просто рассказывала Лидии Федосеевой-Шукшиной о своих сыновьях. Снимали скрытой камерой, поэтому сцена исповеди выглядит в фильме особенно пронзительной. В 2003 году односельчане поставили на могиле Быстровой памятник с фото из фильма.
Где резной палисад?
Того самого, вполне конкретного и определённого резного палисада в Вологде нет. Бог его знает, что именно вдохновило «Песняров» на создание неофициального гимна Вологды. И всё же обстоятельства таковы, что ещё за неделю до визита в Вологду я целыми днями мурлыкаю что-то о доме, где резной палисад. И не я одна. По словам экскурсоводов, «резной палисад» — первое, что просят показать большинство туристов, впервые посетивших Вологду.
Тут нужно учитывать, что вологодские зодчие действительно славились на всю Россию умением резать по дереву. Но делали в основном наличники на окна. Резной же палисад, по их мнению, только отвлекал внимание от главного украшения дома. Выходит, что интерес «Песняров» именно к палисаду старожилов мог серьёзно нервировать.
Так или иначе, но устав от глупых вопросов, вологжане собрались и вырезали резной палисад с классическим, характерным для Вологды узором, удобно поставили его к одному из домиков в центре города и теперь без зазрения совести водят сюда туристов. Этот же палисад переносят на магнитики и прочую «сувенирку», которую туристы с удовольствием и развозят во все концы, приговаривая в меру музыкальных способностей: «где-где-где-где». В результате довольны все.
Что же до натуральных палисадов, то судьба у них непростая, как и у любой другой хрупкой приметы истории. Огромное количество творений вологодских мастеров сегодня задавлено кирпичными новостройками, обогрето языками шального огонька, брошено на произвол судьбы. Собственными глазами увидеть исторический жилой центр Вологды практически невозможно. В короткие сроки, отведённые для прогулки, замечаем вполне симпатичный деревянный домик — карминно-красный с белыми резными окошками.
Наши восхищенные реплики по поводу сохранности экскурсовод тут же гасит — наши предки не были лишены чувства прекрасного! И в такие яркие цвета выкрасить свой дом просто не могли, предпочитали бледно-зелёные, нежно-голубые. В общем пастельные, они куда больше к лицу Русскому Северу. Кстати, даже золотой купол в Вологде всего один. Украшает он колокольню рядом с Софийским собором на нынешней главной площади города. На фоне вечно серого северного вологодского неба позолоченные купола выглядели некрасиво. Уверенные в этом вологодские архитекторы серебрили главки своих церквей — получалось строго и гармонично.
Ну а сегодня разговоры об утерянной гармонии — общее место. Территорию одного из ресторанчиков, расположенных в историческом центре, владелец решил украсить несколькими пальмами. Сказано — сделано. Теперь местные приходят сюда — сделать фото на память. А аутентичный Центр народных промыслов и ремёсел «Резной палисад» с одного бока теснит стройка. Это местный олигарх, владеющий сетью магазинов в городе, строит себе хоромы из сибирского кедра. Резные наличники будущих окон ажурностью и белизной ничуть не уступают пенной лёгкости вологодских кружев. «Псевдорусский стиль, кич, проще говоря», — выносят приговор сами сотрудники Центра таким тоном, что продолжать на эту тему не хочется.
* * *
О славном торговом прошлом в нынешних ганзейских городах знают или хотя бы что-то слышали. Конечно, далеко не все и, может быть, не всё. Зато нужда в туристах и желание показать им самое лучшее — стародавнее или новодельное — на Русском Севере, заждавшемся гостей, повсеместны. И тут уж все средства хороши — от Прокопия Праведного и Деда Мороза до старых торговых связей и душистого снетка.
Фото автора
