Умрём мы не потому, что хвораем, а потому, что живём
Фраза, вынесенная в подзаголовок, принадлежит не автору, а Луцию Аннеевичу Сенеке, философу из древнего Рима. Больше о нем не будет ни слова, но — знаете что — не откладывайте газету в сторону.
А то некоторые приладились: подзаголовков начитаются и строчат себе в Интернете.
Кто чем страдает
Вот, к примеру, издание «Прямая речь» написало 18 августа: «Анна Канатбаева на днях обратилась в редакцию газеты «Новгородские ведомости» и потребовала опровергнуть недостоверную, по ее мнению, информацию, изложенную о ней в статье от 10 августа «Синдром обвинителя». Граждане! Мы отродясь по воскресеньям не выходили! А в статье «Синдром обвинителя» нет такой героини, как Анна Канатбаева.
Или взять ИА «Ваши новости», которые по той же теме прошлись в тот же день: «6 августа в газете «Новгородские ведомости» была опубликована статья «Синдром обвинителя», которым, по мнению автора, «страдает» Анна, а вместе с ней все, кто подписал письмо президенту о ситуации в больнице». Граждане! Нигде в статье автор не ставит диагноза (даже предположительно), что 140 человек подвержены синдрому обвинителя. Это мнение чисто автора «Ваших новостей» Ольги Лавровой, на которое, впрочем, она имеет право.
Но, Ольга и примкнувшая к ней Анна, не лишайте этого права и журналистов «НВ». В указанной статье, увидевшей свет 6 августа, отмечено, что через два месяца после публичного обещания установить видеокамеры в клинике № 1 Великого Новгорода, на момент подготовки номера в печать, камер там не было. «Наверное, это уже привычка — не отвечать за свои слова», — предположила автор публикации Анна Мельникова.
Калининградовчанка Анна Канатбаева, видимо, по этой фразе поняла, что Анна К., о которой идет речь в статье, — она самая и есть. Что ж, чутье не подвело девушку, которая обдуманно возмутилась и прислала в редакцию «опровержение». Правда, полной уверенности, что Анна К., Анна Канатбаева и автор «опровержения» — одно и то же лицо, нет. Послание поступило с факса без номера, оно не подписано, не заверено нотариально. И адреса отправителя в машинописном тексте нет. Только — номер мобильного телефона.
Где эта улица, где этот дом…
Кстати, о том, что Канатбаева — калининградчица, мы узнали именно из факсимильного «опровержения». Но по-прежнему не знаем, в каком Калининграде она живет: который — Кенигсберг или который — в Московской области? В общем, наверное, это уже привычка — не отвечать за свои слова.
Да! Кто не читал статью «Синдром обвинителя», может прийти в раздражение: что мы тут городим несусветное?! Поясню. В статье было рассказано, что некто Анна К. буквально терроризирует клинику № 1 жалобами в разные инстанции в той части, что врачи клиники вовсе и не врачи, а черт знает кто: «Практически каждый горожанин знает, что попасть туда, особенно людям пожилого возраста, фактически означает отправить человека в морг». Это строки из письма Президенту РФ, инициированного Анной К. Все нижестоящие инстанции претензии Анны к врачам отвергли.
И есть еще видеокамеры, которые Анна решила за свой счет установить в клинике № 1. Там это мягко называют благотворительностью. Но нам кажется, что мониторы нужны для продолжения боевых действий: вдруг в объектив попадет оборотень в белом халате. Примерно такая интерпретация событий вокруг клиники, поданная «НВ», и сподвигла калининградшу Анну Канатбаеву на «опровержение».
Есть в этом быковатом противостоянии и тонкая линия, очень тонкая. В клинике № 1 у Канатбаевой скончался отец. Он поступил туда с инсультом, месяц врачи боролись за его жизнь. Но подчас болезнь бывает сильнее медицины. Дочь покойного в это не поверила и не верит, тщась доказать вину докторов.
Горе — не беда
Кто был на ее месте, тот знает, как смерть несправедлива. Смерть или врач?
Когда у меня умер отец, проведя на больничном менее двух недель, из них девять дней в больницах — районной и областной, сознание тоже не хотело принимать, что его, 53-летнего здорового мужика, каждый выходной пробегавшего на лыжах не менее 10 км, не курившего более 20 лет, сожрала внезапно проснувшаяся саркома. И мне хотелось обвинить врачей: вы не всё сделали, что могли! Но хоть и молод я был, а вслух сказать это не смог.
Как-то вспомнилось, что началось всё не в больнице. Шел отец по цеху и вдруг упал, потеряв сознание. Четыре дня провел дома, никуда не хотел идти: «Отлежусь». Потом уговорили лечь в больницу, и на четвертый день он прошептал запекшимися губами: «Не бегать мне больше на лыжах, сынок».
Зачем это вспоминаю? Трудно объяснить. Каждый уходит по-своему, по предписанному. И каждого провожают по-своему.
Я знаю, что врачи 1-й клиники, попав под яростные обвинения Канатбаевой, отказались выдвигать обвинения ей навстречу: «Горе у девушки». И теперь проходят одну проверку за другой, пишут какие-то отчеты, записки, дают показания. Потом идут на работу — в реанимацию, кардиологию…
Канатбаевой шлют вердикты: неподсудны! Она не верит и пишет снова. Под письмом Президенту собрала 140 подписей!
И это, скажу вам, еще тот образчик эпистолярного жанра. Вот, например, как автор «опровергает» сомнения, что она — хозяин своему слову: «11. О камерах — установка была запланирована на 11 августа 2014 года. О чем разговор с администрацией больницы состоялся 4 августа. На данный момент больница затягивала установку, а монтаж состоится 15.08.2014… Вы понимаете, что данный факт не был проверен журналистом, и я выставлена как лгунья».
Перемотка вперёд
Действительно, напечатав статью 6 августа, мы не сумели проверить, что происходило 15-го. «Помогли» сочувствующие Анне «Ваши новости»: «Мы решили поинтересоваться, как идут дела, и с удивлением узнали, что камеры до сих пор не работают. Оказалось, что пришлось долго ждать оборудование, а затем, когда оно было доставлено, началось промедление уже со стороны первой клиники. На днях камеры все-таки установили, но они пока не включены — теперь в реанимации ждут разрешения главного врача». Это было опубликовано 18 августа. Можно понимать так: над «благотворительницей» изощренно издеваются.
Но в тот же день на сайт «Ваших новостей» пришел комментарий пресс-службы Новгородской ЦГКБ, в систему которой входит клиника № 1: «Вопросы расчетов и иных договоренностей между подрядчиком и благотворителями не входят в компетенцию клиники. После поступления информации о готовности исполнителя приступить к работе было предложено оформить соответствующим образом схему размещения и подключения оборудования и согласовать время и сроки непосредственно работ, поскольку реанимация не должна прекращать свою деятельность. Претензий со стороны подрядчика или благотворителей к клинике не поступало. По факту работы по установке видеокамер произведены во второй половине дня 15 августа. После проведения необходимых технических проверок и документального оформления передачи оборудования клинике камеры будут работать в текущем режиме».
Так что тень на плетень наводит Канатбаева, делая вид, что разницы между установкой камеры у себя в квартире и в клинике нет. А ее партнерши-журналистки не берут на себя труд проверить причины «промедления». Да и зачем, если они на одной волне: «Имидж («последней инстанции перед моргом». — Авт.) за городской больницей, к сожалению, закрепился уже давно. В качестве доказательства — наш материал 2011 года, в котором приводится цитата мэра города: «Я знаю, что первую больницу горожане прозвали усыпальницей».
Действительно, три года назад Юрий Бобрышев сказал так о клинике. И даже больше: «Если нужен конкретный пример, пожалуйста: заместителя мэра… врачи едва не угробили».
Не буду говорить, насколько изменилась больница за три года. Скажу только, что сейчас это — клиника экстренной медицины, то есть — скоропомощная: всех инфарктников и инсультников из Новгорода и ближайших районов везут сюда. Но градоначальник не должен был говорить то, что сказал, даже в 11-м году.
Иных уж нет, а тех долечат… Не ваше это дело, Юрий Иванович, диагнозы ставить и оценивать программы лечения. Тем более — публично. Вы ведь не на скамейке у подъезда, где «кто свистит, кто мяучит, кто хнычет», и должны понимать, чем ваше слово отзовется.
Абонент недоступен
Кстати, по письму к главе государства департамент здравоохранения проверку закончил с ожидаемым итогом: в кончине больного медики не виноваты. У руководителя департамента Галины Михайловой я попросил разрешения прочесть отчет. «Не надо, не пишите ничего. Она же не успокоится, ей только и нужно, чтоб вы писали», — устало ответила Галина Васильевна.
Однако нужно ведь и медикам, кто живет и работает под прессом этих проверок и нагнетаемого недоверия и неверия в их честность. Тем, кто, получив распоряжение, несколько суток сидели и тупо обзванивали подписантов статьи. Удивительный получили результат!
С 63 соавторами письма нет контакта (номер телефона заблокирован, не отвечает, недоступен, указан не тот номер);
28 никогда не обращались в клинику; не имеют понятия, о чём идёт речь;
22 обращались сами или родственники, имеют претензии по поводу лечения;
21 — в клинику не обращались, имеют представление о ее работе по слухам, подписать письмо их попросили;
7 человек обращались, но претензий не имеют.
Под № 91 и № 134 записан один и тот же человек.
Глубоко уважаемый мною Артур Шопенгауэр писал: «Если б мы были совершенно честны при каждом обмене мыслей, тогда, безусловно, мы единственно старались бы добиться правды и не обращали внимания, чей взгляд справедлив: высказанный ли первоначально нами самими или нашим противником» («Эристика, или Искусство побеждать в спорах», 1900).
Интересует ли правда ту, которая раздувает костер общественного недовольства? Что видит она результатом своей деятельности? Получает ли удовлетворение от собственной неумолимости? Непостижимо…
Эпилог
Когда номер был почти сверстан, а эта полоса даже подписана в печать, в редакцию позвонила Анна КАНАТБАЕВА. Разговор складывался сложно и долго. Сперва девушка спросила, будем или нет мы публиковать ее «опровержение». Получив отказ: «Опровержение не может содержать вопросы типа «Кто вам предоставил эту информацию?», но мы готовы дать Вам место на ответ согласно закону «О СМИ», — она сказала неожиданную для меня вещь, что вовсе не хочет войны с клиникой № 1, хотя негативной информации у нее достаточно много.
«Я и мои сторонники хотим изменить к лучшему ситуацию в этой клинике, — сказала моя собеседница. — На это направлены все наши действия. И мне очень неприятно, что мои слова и намерения часто искажают или трактуют неправильно. Мне надоело это противостояние, я устала».
Устали все. Ведь даже благие намерения могут довести до стресса. Если вы пишете жалобу в государственные органы власти, это не останется без последствий. Непременно будет проверка, снова жалоба — опять проверка. Как на это могут реагировать те, кого из лучших побуждений всё время заставляют оправдываться, доказывать свое алиби?
Кстати, видеокамера, как сообщила Анна Канатбаева, работает в клинике с прошлой недели, а вчера, 26 августа, Анна подписала с клиникой договор (видимо, на ее обслуживание — я не уточнил). Так что наши слова о ней как человеке, который «не держит слова», все-таки были поспешными и несправедливыми. Но в этой ошибке есть позитив. Так мне кажется…
