Военный пенсионер из Велебиц пишет книгу о священниках
Так уж вышло, что статный каменный храм в Велебицах во имя Иоанна Богослова, построенный в начале ХХ века, оказался на попечении местного военного пенсионера Александра Михайловича ГУБИНА. Своего батюшки у церкви давно уже нет, на службу по православным праздникам приезжает священник из районного центра.
Всё остальное время храм — под хозяйским наблюдением дедушки Михалыча.
Как можно на пенсии время проводить? Внуками заниматься, фрукты-овощи выращивать или какое другое увлечение найти — вариантов много. А Александр Михайлович, разменявший восьмой десяток лет, решил заняться исследованием истории своей деревни, церкви и жизней примечательных личностей, связанных с этими местами. «НВ» уже сообщали о его краеведческих изысканиях, когда он подготовил материал для своей будущей брошюры о Велебицах. Но пока дело дальше её сигнального варианта не двинулось. Немного с грустью Александр Михайлович разъясняет:
— Батюшка, который окормляет нашу церковь, посмотрел на мои листочки и сказал, что слов в них много. Руки и опустились. Потом на исповеди я ему признался, что сказанное им охладило мой литературный пыл. А он ответил, что он — человек непредсказуемый, чтобы я его не слушал и продолжал писать. Но всё же главная проблема — нужно найти деньги для издания.
После разговора со священником уныния у пенсионера значительно поубавилось. Появились вдохновение и идея следующей книги, которая будет посвящена велебицким священникам. Среди них есть фигуры значительные, оставившие след в истории. К таким, например, можно отнести Николая Опоцкого, назначенного настоятелем храма в 1908 году. Есть и другие.
— В 90-х я познакомился с дочерью репрессированного в 37-м году священника Ивана Словцова, о котором тогда ничего не знал. Она мне и рассказала о его судьбе, — рассказывает Александр Михайлович. — Дважды советская власть обвиняла его в немыслимых преступлениях, например, в поджоге колхозных полей, за что он провёл в заключении два года. Впоследствии выяснилось, что отсидел он ни за что. Ему как священнику приходилось брать разрешение на своё служение в местном сельсовете. На приход были наложены колоссальные налоговые повинности. А однажды ранним утром настоятеля арестовали и увезли в Новгород. Его жена, матушка Параскева, отправилась туда пешком, чтобы узнать, в чём его обвиняют. Ответ был скуп: «Отправлен в Сибирь без права переписки». Уже через много лет его дочери дали разрешение ознакомиться с делом. Его копию она мне показывала. Всего один листок! На первой странице обычные вопросы: о дате и месте рождения, о фамилии, имени, потом обвинение: «Произносил антисоветские речи» и отрицание обвиняемого: «Я ничего подобного не говорил». А на обороте листка приговор: «Расстрелять».
Потрясает, с какой простотой и обыденностью выносились смертные приговоры.
Как Александр Михайлович находит информацию? По крупинкам из рассказов старожилов, из материалов новгородских архивов, из уже когда-то опубликованных статей. Так постепенно вырисовывалась хронология настоятельства в велебицком храме. Без белых пятен она всё же не обошлась. Выяснить доподлинно, что было с церковью после расстрела Словцова, кто в ней вёл службы после него, пока не удалось. Архивные документы дали подсказку, что через 11 лет, уже после Великой Отечественной войны, настоятелем стал священник Николай Прокофьев. До своего назначения он 10 лет провёл в лагерях. В Велебицах прожил пять лет, после чего в 50-х годах стал настоятелем Ильинского собора в Сольцах.
За каждым его шагом власти следили. Он постоянно давал пояснения о своих действиях. В какой обстановке приходилось работать и жить настоятелю, можно понять из одного примечательного документа-доноса: «Секретарь исполкома Уторгошского районного совета депутатов трудящихся Морозова Уполномоченному по делам Русской православной церкви при облисполкоме сообщаю, что священник приезжал в посёлок Уторгош из Солецкой церкви 9 ноября 1960 года и останавливался у гражданки Москвичёвой. Окрещено около 10 детей».
Нелёгким и даже трагическим был путь священнослужителей церкви Иоанна Богослова недалеко от Шелони. Двадцать пять лет вёл в нём службу Михаил Петрович Середа, бывший партизан, инвалид Великой Отечественной войны. Испытал он на себе и жестокость сталинского произвола, и разгул хрущевской «демократии», когда за два-три года было закрыто, обезображено и опустошено более 3 тысяч храмов. Назывались даже сроки, когда все церкви будут ликвидированы, — обещали к 80-му году. Отбывая срок в лагере, где раньше располагался монастырь, Середа обрёл смысл жизни в служении к Богу.
Молодому отцу Михаилу предстояло пережить и самое страшное для священника — поругание и разрушение храма на его глазах в деревне Городня Батецкого района, где он начинал своё служение. Тот день 1961 года описан в его поэме. В ней есть такие строчки:
Известно, что когда кипела
В те годы грязная волна,
Из ста церквей лишь уцелела
Она в той местности одна.
Фашист два года продержался
На той священной высоте,
Но храм нетронутый остался
В его полнейшей красоте.
Сей храм погиб, когда не ждали,
Когда он стал, как богатырь.
Его за полдня растерзали
И превратили всё в пустырь.
Как говорит Александр Михайлович, стихи отца Михаила безыскусные. Их сила не в поэтическом мастерстве, а в искренности чувства, в документальной точности описаний чудовищного вандализма. Не случайно, уже став протоиереем велебицкого храма, он издал свою книгу стихов под псевдонимом М. Очевидец. А поэма про разрушенную церковь называется «Стоит сей храм над всей Россией». Так же решил назвать свою книгу и пенсионер Губин.
К счастью, велебицкий «богатырь» остался в стороне от безбожного лихолетья, стены его никак не пострадали, и он продолжает гордо возвышаться. Никогда в храме не было ни складов, ни клубов. Один из немногих он оставался открытым всегда.
На этой неделе его обязательно протопят, вычистят и намоют, чтобы отпраздновать Пасху торжественным богослужением. И церковь обязательно наполнится народом с приготовленными для освящения яйцами и куличами.
Солецкий район
Фото автора и с сайта Temples.ru
