Как мы вам нравимся, госпожа история?
«У нас в гостях — Игорь Чикачёв, писатель», — он улыбнулся объявлению на встрече с ним в областной библиотеке. Мол, скажете тоже...
А как еще сказать? Тогда не надо было книги издавать! Последняя — сборник «У льдов на краю ойкумены» — не далее как в этом году вышла. Он — летописец Русского Устья, продолжатель дела своего отца Алексея Чикачёва, известного в Якутии писателя, этнографа, языковеда и краеведа. Патриота своей малой родины — самого северного поселения в России, где живут люди, считающие себя потомками новгородцев, спасшихся морем от гнева Ивана Грозного. Лишь в последние годы об этом стало широко известно и на прародине. Храм новгородский в Русском Устье поставлен, обменялись делегациями, а вот Игорь Алексеевич побывал в Великом Новгороде лишь недавно.
По жизни скорее физик, чем лирик. Совсем точно — экономист. Конкретными делами занимался. И хорошо получалось — заслуженный работник народного хозяйства Якутии. Ну а насчет писательства...
Здрав будь, боярин
— В 2000-м году я помогал отцу готовить сборник В.М. Зензинова «Старинные люди у холодного океана». Когда занимаешься изданием, перечитываешь все не счесть сколько раз, и сам погружаешься в это.
— Не каждого издательская деятельность ведет в драматурги. Как же ваша пьеса «Матерь дальняя»?
— По необходимости. Я в Якутске обращался к одному нашему известному драматургу: «Есть материал, у тебя хорошо получится». Напиши да напиши. А ему — то некогда, то еще какая-то причина. Надоело мне, и я сказал себе: «Ну и не надо. Сам напишу».
— Вы облекли в художественную материю версию, высказанную еще столетие назад ссыльным эсером Владимиром Зензиновым. Он первым поведал миру о существовании «старинных людей» у берегов холодного океана. А сколько в пьесе фантазии?
— Ну, версию о происхождении Русского Устья он не сам придумал. И кроме русскоустьинских легенд ссылался на найденный им архив, пропавший в первые годы советской власти. А фантазия у меня — разве что в первой главе с боярами. Но при этом я отталкивался от историка Соловьева. Кстати, Зензинов привез в Русское Устье двадцать девять его томов. И у отца моего был на полке Соловьев, при описании эпохи Ивана Грозного он несколько раз упоминает бояр Чихачёвых. Например, есть эпизод о том, что думские дьяки избили боярина Чихачёва батогами. Это было время перехода от боярства к дворянству. Бояре мнили себя чуть ли не равными царю. А Ивану Грозному что было нужно? Единая власть и Россия.
— Но букву «х» в вашей фамилии не царь же реформировал на «к».
— Нет, якутские чиновники. До 1920-х годов она благополучно дожила. Потом при выдаче паспортов записали Чикачёвыми, а тех, кто жил в Усть-Янске, вообще сделали Чекачёвыми.
— Игорь Алексеевич, только честно: греет душу боярское происхождение?
— Человеку свойственно искать свои корни. Известно же, что бояре Чихачёвы похоронены в Псково-Печерской лавре; что был у Ивана Грозного посол Муха Чихачёв; что род Чихачёвых жил вблизи нынешней административной границы Псковской и Новгородской областей, там и деревня есть Чихачёво...
Типа гаплотипа
— Люди и не такие поиски затевают. Пару лет назад вышел на меня Владимир Рязанский. Человек родом из Абыя, это якутское село. Спросил, не могу ли я помочь ему узнать происхождение его фамилии: «У нас в семье легенда, что мы из Зашиверска спустились. Может, из казаков? Покопайся в архивах, будь добр. А то сам не могу — в Чикаго теперь живу». Я ему через Интернет же ответил, что, увы, не встречал в архивах Рязанских. Но с чего вдруг такой интерес? Оказывается, он сдал генетический анализ, у него гаплотип восточных славян — R-1 а-1. А с лица — азиат.
— Внешность бывает обманчива.
— Это точно. Я потом заинтересовался, как там с гаплотипом у якутов. Преобладающий — N-3. Почти как у финнов!
— Не зря же они на обширных пространствах жили, пока не пришли мы со своим R-1 a-1. Себя-то не захотели проверить на гаплотип?
— Не возникало такой идеи. Я все-таки не профессор биологии из Чикаго. И так знаю, что русский, русскоустьинского замеса. Тем более что мама у меня из Коломны.
— Теперь мне понятнее происхождение вашего очерка-исследования «Далеко ли от Коломны до Колымы».
— Меня всегда интересовали разные народные поговорки, выражения, вроде «коломенской версты». Все знают, что это длинная верста. А откуда взялась Коломна? Есть предположение, что это — «обрусевшее» название, берущее начало от древнефинского слова «калва» — рыбная река. Кольский полуостров, где есть река и озеро с одинаковым названием — Кола, и многие другие топонимы — тоже от угро-финнов. И тоже имеют «рыбный» смысл. Так и с Колымой. Это тоже русифицированный вариант, у коренных народов Севера название звучит несколько иначе, но похоже. Кстати, знаете, откуда пошло русское слово «калым»? Изначально это было подношение, взятка в виде рыбы. Есть основания думать, что от Коломны до Колымы — всего-то коломенская верста.
Тема действительно немного личная. Я ведь в Коломне родился, первый свой год провел там. Отец тогда учился там на истфаке. Потом родители вернулись на Север. Познакомил их, конечно, Советский Союз. Мама была направлена в Якутию по комсомольской путевке. Повезло ей, что в Русское Устье попала!
— Кто бы спорил. А в чем именно везение?
— За русского замуж вышла! Честно говоря, папа мой внешне не очень на славянина походил, есть у нас в роду юкагирская кровь. Но это не мешало ему думать, что мы ничуть не меньше русские, чем живущие в европейской России. Где еще так берегли сказы, предания, былины?
По следу мамонта
— По легенде беглые новгородцы на 14-ти кочах добрались до устья Индигирки, разобрали свои суда, построили из них поварни — избушки с очагами...
— Возможно, среди них были и поморы. Им было привычно лодки превращать в дома.
— А почему все они дружной компанией не пошли в глубь материка? Искать местечко потеплее.
— Здесь же жили люди, разные племена. Не курорт, но место рыбное, благодатное. При этом труднодоступное. По сей день так, ведь не доходят туда дороги. Но самые предприимчивые из переселенцев наверняка ходили выше по Индигирке. Фамилия Киселевых, а она, как и наша, как еще несколько, из первых русскоустьинских фамилий, — и в Походске, и в Маркове. И в Новоархангельске, а это уже Аляска. Там есть залив Касилоф.
— Слушайте, а может, в связи с глобальным потеплением будет еще когда-нибудь курорт. Или уже был? Ученые в Арктике разных ископаемых животных находили.
— Я и сам эти кости находил.
— Мамонта?
— Не только. Лошади попадались, носороги. Мамонты, замечу вам, еще полторы тысячи лет назад гуляли по острову Врангеля. Мелковатые, правда, но мамонты. Это не так уж далеко. Но менять их на слонов пока рано: это летом, хоть оно и короткое, в Русском Устье под 30 градусов тепла бывает, а зимой — далеко за 40. Но в школу там ходят всегда! В отличие от Якутска, где случаются морозы и крепче.
Теперь-то наши на снегоходах ездят. А на моей памяти еще лошадей держали. Было это в колхозные времена. Лошадки резко отличались от якутских — крупнее, туловище длиннее. Паслись они всю зиму под открытым небом. Снег не очень глубокий, можно и копытом добыть корм. Почва плодородная, трава хорошо растет. А нужны они были ради конского волоса — на сети и для подвоза — ремонтировать пасти.
— Я, конечно, догадываюсь, что не медвежьи, но...
— Кстати, о белых медведях. Редко, но навещают. Был случай: человек погиб — вышел из дому, как говорится, до ветра, зверь его и подловил. Тут же организовали охоту и убили людоеда. А пасть — это приспособление для ловли песца. Она его и придавливает, и закрывает, чтобы другой песец или волк не утащили добычи.
Фото с вертолёта
— Игорь Алексеевич, вы ведь не живете в Русском Устье.
— Да, и уже очень давно. Я — житель Якутска.
— Образование предполагает отъезд?
— Необязательно, но, в общем-то, да. Народ в Русском Устье — простой, работящий. Есть здоровье, умеешь рыбачить и охотиться — тебе и хорошо там.
— Посмотришь на фотографии знакомого вам Александра Кочевника...
— Хочу спасибо ему сказать за прием. Он мне тут, в Новгороде, такую культурную программу набросал!
— Неспроста же мы с вами рано утром сели за разговор. Так вот, на снимках, сделанных с вертолета, — считанное количество домов. Меньше сейчас народа, чем переселенцев в XVI веке?
— Зензинов вообще шесть домишек увидел. Люди там никогда не жили скученно, больше по заимкам. От одной до другой — километров 15—20.
— Арктические хуторяне.
— Можно и так сказать. На центральной заимке кто жил? Например, мой прадед — он, конечно, рыбачил и охотился, как все, но еще был церковным старостой. И одновременно приказчиком у купца Санникова.
— Потомка того самого Санникова?
— Да, который увидел в океане какую-то землю, которую никто так и не нашел. Арктическая тундра — вот реальная земля Санниковых. Они у нашенских песца скупали.
Я понимаю, куда вы клоните. Что сказать вам о будущем? Конечно, оно у Русского Устья есть. Я не могу ответить иначе. Да и не провидец. Хотя новгородцы на кочах к нам больше не пристают. А наши, бывает, уезжают. У меня троюродный брат — в Донецке.
— Как он там?
— Ничего. Говорит, что «живы-здоровы, по нам не стреляют». Район у него такой — спокойный. В Луганске есть мой полный тезка. У него русскоустьинские корни. Мы с ним переписываемся.
Русское Устье понемножку теряет свою особенность, свой неповторимый язык. Все ведь переходят на современный русский. Кто там раньше был грамотный? Мой отец первым из русскоустьинцев получил обычное высшее образование. А сегодня... Кто будет учить наизусть былины про Садко или Илью Муромца? Это была привилегия неграмотных людей с хорошей памятью. Ниточка, связывающая с прошлым, все тоньше. При том, что теперь наши фольклор и язык (словарь) есть в книгах. Вы знаете, в самом крайнем случае я буду горд хотя бы тем, что тот эксперимент, который поставила над нами история, мы выдержали. И наше маленькое племя — отдельная страничка в биографии всего нашего большого народа.
Фото Владимира БОГДАНОВА и с сайта lagoslovo.ru
___________________________
* Русскоустьинский фразеологизм, обозначает «очень давно»
