3 ноября бывшему министру тракторного и сельскохозяйственного машиностроения СССР (1980—1988) Александру ЕЖЕВСКОМУ исполнилось 100 лет
Александр Александрович за свой век заслужил множество званий и наград. Он — Герой Социалистического Труда, заслуженный машиностроитель РФ, член бюро механизации Российской сельскохозяйственной академии. Ежевский награжден четырьмя орденами Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом «За заслуги перед Отечеством» III степени, многими медалями. Самое поразительное, что и сейчас он работает — главным научным сотрудником ВНИИ ремонта и эксплуатации машинно-тракторного парка, является советником при Минпромторге и Минсельхозе.
— Александр Александрович, президентом страны поставлена задача импортозамещения. Есть сейчас у нас ресурсы, возможности и желание, чтобы это осуществить?
— У России есть все возможности обеспечить себя. Мы имеем 8,5 процента мировых запасов пашни, 20 процентов мировых запасов пресной воды, производим 8,3 процента минеральных удобрений при 2 процентах населения. Все есть у нас! Есть золотые руки, есть умные русские люди. Мы всё в состоянии производить сами. Да, мы не можем производить бананы, отдельные цитрусовые — климат не позволяет, так это всегда можно купить и завезти. Нельзя отрываться от мира, закрыть все железным занавесом. Но Россия себя должна обеспечить.
В мире почти миллиард голодает, а мы в это время умудряемся импортировать продовольствие на триллион рублей в год. Это же безобразие! У нас потенциально есть все людские и материальные ресурсы. Надо просто перестроить систему управления, ввести новые методы руководства экономикой, планирование, регулирование. Без этого мы не обойдемся. Надо перестроить всю экономику. Страна может и себя обеспечить, и экспортировать. Поэтому не случайно в 2012 году в послании Федеральному Собранию наш президент Владимир Путин прямо сказал, что в течение ближайших четырех-пяти лет мы должны полностью обеспечить себя собственным продовольствием и увеличить экспорт. Это мудрые слова.
— Тогда чего не хватает? Уже 2015 год на исходе...
— Потому что мы все еще либеральной политикой занимаемся, говорим, что рынок все рассудит. Ничего рынок не рассудит. К рынку капитализм шел десятки лет, нельзя так сразу. Еще раз повторю, надо ввести планирование, регулирование, по-другому перестроить экономику и так далее. Возьмите нашу финансово-кредитную политику. Что это такое? Сегодня для развития промышленности, организации производства нам нужны инвестиции, надо кредиты брать. В мире существует кредит 2—3 процента, а у нас — под 15—20 процентов. При нашем кредите как можно развивать промышленность? Надо заменить финансово-экономическую систему. Минфин и ЦБ должны работать на страну, а сегодня получается, что страна работает на банк и Минфин.
— Только финансовыми инструментами можно решить проблему?
— Ошибочная, грубая политика, которой в своё время придерживалось наше государство, привела к тому, что мы сегодня имеем. Думали, если страна богата нефтью и газом, заниматься сельским хозяйством необязательно, продовольствие купим. Жизнь показала, что это не так.
Самое главное жизнеобеспечивающее условие для человека — это питание. Можно ходить в одном костюме, но три раза в день каждому из нас требуется садиться за стол. В России — 35—40 процентов импортного продовольствия, причём иногда низкого качества. Мы наращиваем объёмы свиноводства, у нас нет проблем с производством мяса кур и яйца, а вот по молоку — в глубоком провале. Россия в лучшие времена производила 55 млн. тонн молока в год, теперь — 30 млн. Страна потребляла 386 кг молока на душу населения в год, сейчас — 227 кг. Поголовье молочного скота сокращается — стадо насчитывает меньше 9 млн. коров, всё больше завозим порошка, из которого делаем молочный продукт. Я недавно был на родине, в Иркутской области, в гостинице смотрю: на пакете с молоком написано, что оно изготовлено в Томске. Как так?! Иркутская область — сельскохозяйственный регион и просто обязана сама себя обеспечивать мясом и молоком.
— С чего же начать?
— Сейчас самое главное — экономически заинтересовать, и надои молока сразу будут увеличиваться. Затем надо увеличивать поголовье скота, продуктивность. Для этого, конечно, надо повысить качество кормов. Тут комплекс вопросов. Когда спрашивают, как поднять продуктивность, я отвечаю, что есть пять К: корова (генетика, порода), корма (сбалансированные, качественные), комфорт (для коровы надо создать комфортные условия), качество и кадры (знания людей). Если эти пять К сделать, надои увеличатся.
— А нужно ли развивать сельские территории? Как заманить людей в деревню?
— Раньше почти каждая сельская семья имела корову. Сейчас — тыр-пыр. Поэтому надо способствовать, чтобы в личных подсобных хозяйствах (ЛПХ) тоже были коровы. Но для этого надо, чтобы давали телят, корма, как это было раньше. А так, если иметь корову и не иметь кормов, ничего не выйдет. У коровы же молоко на языке. Поэтому надо развивать ЛПХ, фермерские семейные хозяйства. Есть же специальное постановление правительства о развитии ферм, но это просто надо делать, выполнять. Я говорю, что грамм активных действий весит больше, чем сто проповедей.
— При этом Россия имеет в своём распоряжении большие площади и плодородные почвы...
— У нас огромный потенциал, и мы должны производить не 100 млн. тонн зерна в год, а 140—150. Производство мяса нужно увеличить до 11—12 млн. тонн в год, молока — с 30 до 45 млн. тонн. Если приложить усилия, то вполне можем обеспечить такие объёмы.
Но одно из важнейших условий, которое определяет успешное решение вопроса продовольственной безопасности, — обеспеченность техникой, ведь с лопатой и вилами далеко не уйдёшь. К сожалению, за последние 23 года машинно-тракторный парк в стране сократился в 2,5 раза. Если на один гектар пашни необходимо иметь энерговооружённость в три лошадиные силы, то у нас сегодня 1,5. В своё время в Иркутской области было 18 тыс. тракторов, осталось 2,5 тысячи. Чем пахать, как сеять?
— Наша промышленность в состоянии нарастить объёмы производства техники для аграриев?
— Потенциал есть. В 2—3 раза увеличить поставку техники на село наши производители способны, потому что сейчас мощности используются всего на 35—40%. Другое дело, что у аграриев нет денег, чтобы купить новые комбайны и машины, сегодня общая кредиторская задолженность селян — свыше 2 трлн. рублей. Кредиты дорогие, зарплата низкая, социальной инфраструктуры на селе остро не хватает, поэтому ежегодно из сельской местности уезжает полтора миллиона человек. Нужно материально стимулировать людей жить и работать на селе. Необходимо активнее субсидировать аграриев. Если за рубежом — например, в Европе, где и климатические условия лучше, — на гектар пашни государство даёт 350—500 евро, то у нас — всего 10. Кроме того, сельское хозяйство нуждается в новых ресурсосберегающих технологиях.
— Тем не менее у отечественных производителей сельхозтехники есть новинки?
— Безусловно. Я лично полтора месяца назад, сев за руль нового российского комбайна RSM-161, убрал два гектара зерновых и убедился, что это вполне достойная современная машина. А я знаю все мировые тенденции, посещаю международные салоны. Например, в ближайшее время выезжаю в Ганновер. Мне есть что с чем сравнивать, и могу сказать, что по одним позициям отечественная техника уступает импортной, по другим — превосходит её. Например, наши зерноуборочные, кормоуборочные комбайны не хуже, а то и лучше мировых аналогов.
Но если комбайнами мы себя обеспечить можем, то с оборудованием для животноводства дела идут плохо. Не только мелкие фермеры, но даже крупные предприятия испытывают проблемы с механизацией своих производств. Всё животноводческое оборудование приходится приобретать за рубежом, потому что машиностроение для этого сектора сельского хозяйства в своё время развалили и до сих пор с колен не подняли.
Возьмите еще станкостроение. Россия делала почти 80 тысяч металлообрабатывающих станков, а сейчас делает около четырех тысяч. А нет станков — никакой промышленности не будет. Была крупнейшая авиационная промышленность, а сейчас единицами делаем.
— Если уж вспомнили о фермерах: не считаете ли, что в последнее время появляется некая мода на фермерство?
— Это хорошо, что фермерство набирает популярность, но развивать нужно и крупные хозяйства. Их нельзя противопоставлять. В то же время фермерам нужна кооперация, потому что каждый из них по отдельности ничего глобального не сделает. Объединение в кооперативы даст им больше возможностей покупать высокопроизводительную технику и совместно её использовать. Ведь вместе легче организовать переработку и сбыт продукции. В нашей стране кооперация уже возрождается, и необходимо её популяризировать.
— Возвращаясь к техническому вооружению аграриев, хочу спросить, готова ли отечественная наука предложить сельскому хозяйству новые разработки?
— Готова, но они плохо внедряются. В Америке, например, существует так называемая служба внедрения, и нам такая структура необходима. К сожалению, у нас много лозунгов, но задачи часто не доводятся до конца. Должна быть государственная идея, а если нет цели — то и попутный ветер не поможет, если нет пристани — то и компас не спасёт. Поэтому стране необходимо иметь чёткое представление, как будет развиваться отрасль в ближайшие пять-десять лет.
— Когда руководишь большим коллективом, только жесткость нужна?
— Не только жесткость. Нужна еще и человечность. Интересный случай был связан с Председателем Совета Министров СССР Косыгиным. Меня только-только назначили заместителем министра сельхозмашиностроения. Алексей Николаевич Косыгин (тогда он еще был министром легкой промышленности) звонит моему министру, Акопову Степану Акоповичу: «Я еду в Ташкент, меня интересует сбор хлопка. Дай мне в провожатые человека, который у тебя занимается хлопкоуборочными машинами». А я хлопок в жизни никогда не видел. Я сибиряк, откуда я могу знать хлопок! Это я и сказал Степану Акоповичу, но он не стал слушать меня. Отправил с Косыгиным, и все тут.
Мы летим в Узбекистан, садимся вечером в Ташкенте, Косыгин в гостиницу, а я — на завод «Ташсельмаш». Говорю специалистам: за ночь вы должны обучить меня технологии возделывания хлопка, к утру я должен быть подкован. Такая вам задача. Мы сначала прошли по заводу, посмотрели производство, затем поехали на хлопковое поле. Ночь, машины фарами светят, мне показывают, как растет хлопок, какое междурядье, какое раскрытие хлопковых коробочек, методы уборки, всю технологию и узкие места техники объясняют. В общем, за ночь я не сомкнул глаз. А мне конструкторы открыли такую изюминку насчет горизонтально-шпиндельной машины: устройство шпинделя надо как-то изменить, чтобы техническая проблема была решена, то есть показали узкое место.
...Утром едем на поле. Косыгин с конструкторами ведет разговор, я помалкиваю. Потом, когда он спросил по теме, я сказал, что нужно решить вопрос с этим шпинделем. Он удивился: откуда вы такую тонкость знаете? Ну я и ответил, что всю ночь не спал, готовился к сегодняшнему дню. «Молодец, — сказал Алексей Николаевич. — Вот это, я понимаю, ответственность! Одно то, что вы всю ночь разбирались и ухватили главное, — уже похвально». Вот так прошла наша первая встреча. А потом, когда я стал министром тракторного и сельхозмашиностроения, мы каждую среду встречались на рабочих совещаниях. Мы с ним много проблем решили, например, нам, сельхозмашиностроителям, он поручил разработку трактора для трубоукладки, и мы на Чебоксарском заводе этот трактор создали.
Фото с сайта baikal-irkzem.ru
