Как Америка должна вести себя с воюющими русскими
1 октября 1941 года в журнале Foreign Аffairs («Иностранные дела»), специализирующемся на тематике международных отношений и внешней политики США, появилась статья «Война за Восточную Европу» (The War for Eastern Europe) профессора политологии Гарвардского университета Брюса ХОППЕРА, консультанта по советским вопросам (1930—1961) Госдепа США. С учетом того, что Foreign Аffairs был (и остается), по сути дела, рупором правительства США в сфере внешней политики, статья фиксировала официальную точку зрения Вашингтона на происходящее на Восточном фронте.
Публикуя эту статью (в сокращении) сегодня, мы хотим показать, сколь сложной была политическая ситуация в стане союзников. По существу, они склонялись к тому, чтобы остаться в положении наблюдателей за тем, что происходит в России. А ведь еще 18 июля 1941 года, подписав советско-английское соглашение о совместных действиях в войне против Германии, Сталин направил Черчиллю свое первое личное послание, в котором поднял официально вопрос об открытии второго фронта в Европе. 19 июля Черчилль заявил, что «попытка установить сколько-нибудь прочный фронт на севере Франции является нереальной». Только 6 июня 1944 года англо-американские экспедиционные силы высадились в Нормандии...
Нападение нацистов на большевистскую Россию заканчивает один кошмар и начинает другой. Мрачная перспектива союза между двумя крыльями мировой революции, пять лет пугавшая западных политиков, была уничтожена танковыми дивизиями Гитлера. Однако теперь Германия может взять под контроль материальные и трудовые ресурсы на территории от Богемии до Гималаев и Персидского залива и использовать свои завоевания, чтобы подчинить себе всю Азию.
«Крестовый поход» Гитлера может создать на всех оккупируемых территориях ситуацию гражданской войны — но может и заложить почву для мирного наступления Германии на Западе. Многочисленные осложнения, которые могут последовать в связи с этим, пока сложно вообразить даже с учетом нескольких возможных вариантов развития событий.
Возможные сценарии
Первый вариант предполагает выживание большевистского режима. Для этого требуется, чтобы в сентябре Красная армия продолжала сражаться в Европе и сохранила способность к контрнаступлениям, позволяющим избегать окружения. Красной армии необходимо иметь возможность своевременно отступать на необходимую дистанцию.
Может так получиться, что немцы будут зимовать в Ленинграде и на Восточной Украине. Это означает, что они будут контролировать три пятых российских угля и железа и изрядную часть российского продовольствия. В таком случае Россия окажется в трудном положении.
Но если Красной армии в европейской части России удастся избежать нокаута и ее ВВС продолжат действовать, русские смогут сдерживать заметную долю немецких сил и заставить нацистов активно расходовать живую силу, технику и горючее. Сохранение большевистского режима также означает, что он будет проводить политику «выжженной земли», создавая на захваченных территориях непреодолимые трудности для врага, и продолжит партизанскую войну, а тайные структуры, оставленные в оккупированной зоне, будут разрушать коммуникации и подрывать производство. Деятельность украинских колхозов практически полностью основана на использовании тракторов, соответственно, чтобы кампания окупилась, немцам будет нужно отбить у русских нефтяные месторождения...
Если режим большевиков будет вынужден отступить на Урал, насколько самодостаточна будет Урало-байкальская зона? С 1932 года русские активно переносили производство на восток, ближе к новым источникам сырья. Это сильно улучшило положение России по сравнению с 1914 годом, в котором до двух третей ключевых предприятий располагались на западном крае страны. Урало-Кузнецкий район (железо и уголь) пока не может сравниться по объемам продукции с южной частью России, однако в дальнейшем, вероятно, станет экономическим центром тяжести советской промышленной системы. Транспортные затруднения удалось частично преодолеть благодаря множеству новых железнодорожных веток и второй колее Транссибирской магистрали.
Однако если произойдет обратное, и Красная армия будет в этом году либо уничтожена, либо окружена и разоружена, либо выведена из игры транспортным коллапсом, перебоями со снабжением или общим экономическим истощением, большевистский режим может рухнуть. В таком случае под нацистским давлением Советский Союз распадется на свои национальные компоненты — по крайней мере, на какое-то время. Этот вариант Америке тоже следует иметь в виду.
Можно не сомневаться, что нацисты именно на него и рассчитывали, вновь идя на риск войны на два фронта. Они надеются установить на пространстве от Финляндии до Кавказа марионеточные режимы. Опираясь на такую базу (ресурсы и рабочая сила), они смогут угрожать Британии на Ближнем Востоке и в Индии.
Политические альтернативы
Для Соединенных Штатов новая обстановка на мировом фронте все сильно усложняет с политической точки зрения. Становится непонятно, где враги, а где друзья. Финляндия, считавшаяся авангардом свободного мира, и Британия воюют на разных сторонах. Франция стала под давлением поражения и по решению правительства в Виши помогать Гитлеру в создании его «нового порядка». В этих обстоятельствах нам необходимо продумать долгосрочную политику, учитывающую как британско-американскую решимость выиграть войну, так и потребность в плане на будущее после окончания военных действий. Для этого следует рассмотреть роль России — как на войне, так и в мирное время.
Если режим большевиков выживет, вероятность чего мы рассматривали выше, и если Соединенные Штаты вступят в войну на стороне Британии, разделим ли мы с Британией те обязательства, которые у нее могут иметься в отношении России? Безусловно, нужно всеми силами поддерживать Восточный фронт. Пока Красная армия продолжает сражаться, существует риск того, что часть поставляемых ей американцами ресурсов может попасть в руки к немцам.
Второй вопрос связан с Дальним Востоком. Если после оккупации Индокитая, обезопасившей ее с юга, Япония разорвет заключенный 13 апреля 1941 года с Россией Пакт о нейтралитете и попытается захватить Приморье, Камчатку или Внешнюю Монголию, следует ли Соединенным Штатам вмешаться, чтобы сохранить маршрут для поставок помощи в Россию? Требует ли борьба с режимом Гитлера, чтобы мы оказали большевикам военную поддержку на Дальнем Востоке?
Наконец, третий вопрос — это вопрос о мире. В 1934 году большевистский режим ненадолго стал терпимее после успешного завершения первой пятилетки. Но из-за угрозы со стороны Германии снова ожесточился. Есть ли у нас основания считать, что после разгрома нацистов он опять смягчится и превратится в полноценную экономическую демократию, полностью соблюдающую свою конституцию 1936 года? Смогут ли демократии разделить между собой бремя установления мира с исправившимися большевиками — тем более что последние будут нуждаться в Западе для возрождения своей экономики?
Такой мир потребует установления равновесия в Восточной Европе. Для этого необходимо будет создать сильные буферные государства, чтобы предотвратить как прямой контакт между германской и российской зонами контроля, так и раскол региона на множество мелких националистических режимов, излишне вольно обращающихся с собственными экономиками.
Если режим большевиков рухнет, возникнет другой вопрос. Следует ли нам позволить процессу распада Советского Союза на множество слабых государств под властью неустойчивых местных лидеров течь своим чередом, не пытаясь спасти старый национальный режим, или создать новый? Утвердительно ответят на этот вопрос в первую очередь те, кто считает приемлемым для Британии и Америки исходом войны «компромисс», по условиям которого Украина и Кавказ станут частью нацистского Lebensraum*.
С другой стороны, если новый режим будет сугубо русским и националистическим, организованным остатками Красной армии на основе военного социализма и конституции 1936 года, не следует ли Америке оказать ему военную и экономическую поддержку? Появление русского национального государства со смягченным социалистическим характером, не заинтересованного в мировой революции или слишком слабого, чтобы ее добиваться, — это выход, который мы могли бы чистосердечно поддержать как локальный вариант экономической демократии.
В сущности, наша позиция по российскому вопросу должна быть основана на итогах «Атлантической встречи» Рузвельта и Черчилля**. В ходе нее лидеры решили в рамках «военного» плана оказать материальную поддержку России. Их «мирный» план был сформулирован в виде «Восьми пунктов», часть которых напрямую затрагивает проблемы Восточной Европы. Г-н Рузвельт и г-н Черчилль заявили, что:
«2. Они [США и Британия] не согласятся ни на какие территориальные изменения, не находящиеся в согласии со свободно выраженным желанием заинтересованных народов.
3. Они уважают право всех народов избирать себе форму правления, при которой они хотят жить; они стремятся к восстановлению суверенных прав и самоуправления тех народов, которые были лишены этого насильственным путем.
6. ...они надеются на установление мира... при котором все люди во всех странах могли бы жить всю свою жизнь, не зная ни страха, ни нужды».
Выражение «все люди во всех странах» относится не только к угнетенным народам Европы, но и к русским, и к немцам. Как вести себя с русскими, которые страдали дольше и тяжелей, чем любая другая великая нация, кроме китайцев?
С русским национальным государством, опирающимся на модифицированный большевизм, но развивающимся в направлении подлинной экономической демократии, как это в принципе и предполагали большевики в 1936 году, Британия и Америка могли бы, на мой взгляд, полноценно сотрудничать. В этом случае британско-большевистский альянс, поддерживаемый Америкой, окажется первым этапом возвращения России в сообщество христианских наций.
Выводы
На многие из поднятых здесь вопросов невозможно ответить, пока не станет известен исход войны между нацистами и большевиками. Тем не менее, все очевиднее, что Соединенным Штатам следует сформулировать разные варианты своей политики. Решения по текущим вопросам должны приниматься в рамках избранной политики и следовать в общем русле.
Впрочем, несмотря на невероятную запутанность обстановки, уже можно сделать некоторые общие выводы. Во-первых, кошмар нацистско-большевистской коалиции закончился. Во-вторых, русский большевизм опасен для мира в целом только в союзе с германским нацизмом — то есть при объединении двух крыльев мировой революции. В-третьих, когда Германия и Россия не граничат, между ними сохраняется мир, зато, оказавшись рядом, они скатываются к войне. В-четвертых, из горнила войны может выйти русское национальное государство, которое не будет выступать за мировую революцию, даже если сохранит большевистское руководство.
С исторической точки зрения, сейчас на Восточном фронте решается вопрос, сохранится ли в ХХ веке держава московитов, возникшая в XV веке из небольшого княжества. Если она выживет, миру рано или поздно придется создавать надежную буферную зону между германской и российской державами.
* Lebensraum (нем.) — среда обитания, жизненное пространство.
** Атлантическая встреча — конференция, проходившая 14 августа 1941 года на военно-морской базе Арджентия в Ньюфаундленде, с участием дипломатов США и Великобритании. Закончилась подписанием британским премьером Черчиллем и Президентом США Рузвельтом антигитлеровской Атлантической хартии, призванной определить устройство мира после победы союзников во Второй мировой войне, хотя США в войну ещё не вступили. 24 сентября 1941 года к хартии присоединился СССР, а также — Бельгия, Голландия, Люксембург, Норвегия, Польша, Чехословакия (правительства этих шести стран находились в эмиграции), Греция, Югославия и «Свободная Франция».
Публикацию подготовил Сергей ВАРКИС
